Самая страшная книга 2016 (сборник) - Гелприн Майк

Пришел в себя я только после обеда. Спал прямо в одежде, как какой-нибудь Марти Макфлай. Чудовищно болела голова. Я проглотил пару таблеток и попробовал поесть, но, кроме дюжины разваренных пельменей, ничего не полезло. Посмотрел на

(выглядишь как бомж)

свое отражение и набрал ванну. Бросил одежду в стирку и погрузился в горячую воду.

Ранка на ладони запеклась и чесалась. Раньше она казалась простой царапиной, но теперь выглядела куда серьезней. Я ковырнул ее, и вода чуть окрасилась. Поднял руку и убедился, что по ней тонкой струйкой стекает кровь. Дотянулся до пузырька одеколона на раковине и прижег ранку. Защипало. Наконец я растянулся в ванне и попытался расслабиться.

Запахло сыростью, гнилью. Я открыл глаза и вновь увидел кровь. Целую ванну крови. Я лежал в вязкой красной мерзости, за которой не мог разглядеть собственное тело. К горлу подкатила тошнота, сердце ухнуло куда-то вниз. Ладонь горела огнем. Я дернулся, попытался опереться на бортик ванны, но рука соскользнула. Ноги проехались по дну, будто оно обмазано слизью, и я с головой ушел под

(собственную кровь)

воду. Красный морок поглотил меня, размыл границы чугунного корыта, уничтожил их. Я пробовал всплыть, дышать, но лишь наглотался жижи, и меня вывернуло. Там что-то было, на глубине. Сквозь багровую толщу пробивались изувеченные мертвецы, ко мне несло части тел, куски мяса, осколки костей… А гораздо ниже, во тьме, откуда тянуло холодом океанского дна, проступали контуры исполинской пасти.

Я вывалился из ванны, как младенец из материнской утробы. В ушах громыхали тамтамы, в глазах полыхали алые огни. Капли стекали на полотенце, на пол, изо рта толчками выходила кровавая рвота. Я отполз к двери, выбрался в коридор и отдышался. Возвращалось нормальное зрение.

– С легким паром, молодой человек! Демьян вас уже заждался. Ну что, как говорится, пора и честь знать? Демьян придумал для вас отличную роль!

Он вышел из кухни в том же потертом костюме с заплатками на локтях. Старый, нелепый и веселый. Я съежился у стены, прикрывая срам, обтирая кровь с лица.

– Ч-что?

– Что-что, пора переходить, так сказать, к самому интересному. Демьян полностью выполнил свои обязательства, теперь ваш черед. Все ведь зафиксировано, помните? Договор, заверенный кровью, это не какая-то там филькина грамота.

Демьян подошел, выудил из внутреннего кармана пиджака договор и показал мне.

– Подпись узнаете? А кровь? Впрочем, в крови вы и не должны разбираться, но уж поверьте Демьяну, который на скупке душ собаку съел. Вы ведь любите собак, молодой человек?

– Я просто… просто смотрел кино.

– Все верно. Вы просто смотрели кино. Кино, которое никто и никогда больше не увидит. Это дорогого стоит, согласитесь?

Я судорожно мотал головой из стороны в сторону, отползая к своей комнате.

– Ох, бросьте, это был риторический вопрос. Вы посетили три положенных по договору сеанса. Заглянули в нашу маленькую потустороннюю киностудию. – Он улыбнулся. – Теперь ваша душа переходит в собственность Демьяна и будет использована для создания новых фильмов. Да что там – вы сами станете героем одного из них!

– Я же… я просто…

– Вот поэтому всегда нужно читать бумажки, которые подписываете. Безусловно, это не самое выгодное соглашение, однако наше дело предложить. Есть товар, есть цена. Все просто. Вам еще повезло, молодой человек, мои коллеги работают куда жестче. Да будет вам известно, начальство не одобряет самодеятельности Демьяна. Ну, знаете, растрату энергии души на материализацию страхов, на скрещивание реальностей и прочие чудеса. И уж тем более начальство не одобряет сотрудничество с руководством ТРЦ «Подмосковье». Вы знаете, сколько эти люди берут за аренду зала? Немыслимо! Но ничего не поделаешь, фильмы – слабость Демьяна. Должно же быть у человека хобби, не правда ли? Впрочем, у какого еще, к Иисусу, человека.

Меня колотила дрожь. Пол стал

(кладбищенской землей)

сырым и холодным, очертания квартиры съедал туман. Свет уходил отсюда. За Демьяном шевелились высокие тени.

– Я же просто смотрел кино… Даже не сказал никому, а эти водили чужих… Почему именно я?

Демьян засмеялся. Туман сожрал все пространство вокруг, подо мной чавкала жижа. Неведомо откуда дул ветер, парализуя холодом. Вдалеке что-то протяжно заурчало.

– Да нипочему. Во-первых, договор есть договор. А во-вторых, Демьян не выбирал вас, ваша душа сама отозвалась на предложение кинотеатра.

Он наклонился ко мне и шепнул на ухо:

– Но в том же договоре указан пункт, по которому можно получить отсрочку.

Его смрадное дыхание валило с ног. Склизкий язык проник в ухо и пополз глубже, к мозгу. За россыпью огней перед глазами я увидел схему работы кинотеатра, изуродованные зрительские души, увидел черную зависимость, пожирающую изнутри… И узнал условия.

Мы шли к торговому центру, держась за руки. После недели извинений и ухаживаний Катя простила меня. Дулась еще, но на предложение посетить ночной сеанс необычного ужастика согласилась сразу. Мы даже целовались как прежде, со странными объятиями – засунув руки в задние карманы джинсов друг друга.

Я по-джентльменски пропустил Катю вперед и убрал красную карту. Зрительский абонемент на месяц, на три десятка фильмов, после которых все-таки придется расстаться с душой. Или найти еще одного близкого человека и принести его в жертву кинотеатру.

Робокоп выслеживал маньяка-полицейского, но я почти не смотрел на экран. Зал был полон. Люди наслаждались зрелищем, заплатив страшную цену. По крайней мере на пару часов они становились счастливыми.

Я думал о том, как это произойдет. Если Катю заберут

(что ты наделал?)

прямо из кинотеатра, как мне объясняться с родителями и полицией? Какой облик будет у ее страхов? И как теперь с этим жить?

А еще я вспоминал вспышки. Знания, полученные в тот раз от Демьяна. Сами по себе его фильмы не калечили души, они лишь обнажали человеческую сущность. Они не могли сломать сильного, по щелчку превратив белое в черное, но с легкостью добирались до гнили внутри слабых.

Обратно мы шли в потоке зрителей. Задумчивых, потерянных. Загнанных. Я взглянул на Катю. За неделю она немного похудела, стала

(ЧТО)

симпатичней. Несмотря на простую одежду, она

(ТЫ)

все-таки следила за собой. От нее по-прежнему вкусно пахло. И никаких усов у нее не было, просто так падала тень от носа. Катя простила меня после всего того, что я

(НАТВОРИЛ)

сделал. Мы понимали друг друга, нам нравилось быть вместе. И у нас могло все получиться.

– Можно я?

Катя выдернула карту у меня из руки и сама приложила ее к магнитному датчику. Шагнула за порог торгового центра, и дверь захлопнулась перед моим носом. Я оглянулся. Люди, помещения, эскалаторы – все исчезло. Мир с этой стороны провалился во мглу.

Катя плакала. Она положила руку на стекло.

– Прости. Я же пыталась тебе сказать.

Ранка на ее ладони выглядела еще больше моей.

– Но если ты решил отдать меня ему, пропадай сам. Я подменила карту. И месяц засчитали мне.

За спиной раздался пробирающий до костей вой. Туман окутывал стеклянную дверь, стирая город позади Кати. Я пытался найти слова, попросить прощения, но выдавил лишь жалкий всхлип, когда рядом заурчало нечто. Я протянул руку к Кате, к своей девушке, но серое марево разлучило нас навсегда.

Я пробирался по тропинке наугад, выплевывая в холодный воздух облака пара. Туман понемногу рассеивался, открывая мне ночное болото в свете луны. Это оно урчало, будто подзывая кого-то. Под ногами хлюпало, чахлая растительность льнула к земле, а в темноте вырисовывались очертания холмов.

Чудовище завыло в нескольких шагах позади меня, и я остановился. Застыл на месте, как тогда, в детстве. Ноги больше не слушались. А вот тварь приближалась. Я слышал ее тяжелую поступь, дыхание. Чувствовал запах мокрой шерсти.

Время пришло. Дин-дон, дин-дон.