Василий Жабник - Диета дядюшки Айнтопфа
Увы, про Агхору мой профессор ничего не слышал, однако симптомы и причины терзающей меня болезни оказались ему знакомы: они детально описывались в одной раритетной французской книге восемнадцатого века, несколько лет назад переведённой им на немецкий. «Оригинальных изысканий там немного, — прокомментировал он, — в основном этот компендиум представляет собой выписки из куда более обширного труда древнеримского мага Тацита Плутонийского “De subterraneis regnis”, ныне считающегося утраченным». Я не стал уточнять, с какими органами бедный фанатик расстался бы ради возможности ознакомиться с этим трудом.
При помощи лазерного принтера Рудольф изготовил для меня копию фолианта. «Здесь вы найдёте ответы на все свои вопросы, — патетично сказал он, вручая мне объёмистую пачку тёплых листов, — но не уверен, что они вам понравятся. Ваша диета завела вас слишком далеко, но чтобы исцелиться, вам придётся пойти ещё дальше. В таком нечестивом деле грешно желать удачи, но как учёный я надеюсь, что у вас всё получится». Я поблагодарил, пообещал доложить о результатах и раскланялся.
Придя домой, я принялся за изучение распечатки, оказавшейся в высшей степени богопротивным чтивом — иного эпитета я, никогда не считавший себя ревностным христианином, подобрать не смог бы. Она повествовала о племени мордиггианидов — жутких человекообразных существ, обитающих глубоко под землёй и выходящих на поверхность только в ночи новолуния. Особенно много внимания уделялось отвратительному язычеству этих тварей, причём автор описывал ужасающие особенности поклонения бесформенным божествам подземного царства столь бесстрастно, словно речь шла о повадках обезьян. Книга была богато проиллюстрирована, и гравюра, изображавшая монструозных жрецов, носящих маски наподобие черепа и молящихся необтёсанному каменному идолу, показалась мне столь мерзопакостной, что я не удержался и сжёг её.
Воспринять прочитанное как бесполезный плод больного воображения мне помешал раздел, посвящённый питанию. В нём утверждалось, что существует особая диета, способная обратить человека мордиггианидом — другого способа размножения у этих бесполых тварей нет, поэтому ради увеличения своей численности они издревле похищают детей, — и во многих рецептах соответствующей главы я с удивлением и отвращением узнал рецепты, которые некогда собирал по всему свету для своей собственной диеты.
Книга намекала, что сильный духом муж с помощью силы, почерпнутой из гнилого мяса, способен продлевать свою жизнь, избегая трансформации и сохраняя абсолютное здоровье, но мне уже было поздно думать об Агхора-тантре. Я с ужасом и гадливостью выяснил, что моя непонятная болезнь оказалась вызвана тем, что я, сам того не ведая, вступил на путь перерождения, и успешно пройдя первую его половину, чересчур задержался на пороге второй. Дороги назад уже не было, меня ждало либо мучительное умирание от бездействия, либо окончательное изменение, если я отважусь продолжить случайно начатое. Я оказался ничтожным трусом, герр Краузе, я испугался смерти и выбрал второе...
Как я уже говорил, агхори для своих ритуалов используют трупы. Мне тоже требовались мертвецы — чем больше, тем лучше, и я решился на преступление — не на убийство, разумеется, а на кражу покойника. Первый подходящий случай, к счастью, подвернулся очень скоро — в соседней деревне скончалась какая-то старуха. Поздно ночью я прокрался на кладбище, раскопал могилу, похитил тело и зарыл пустой гроб обратно. Поскольку могила была совсем свежая, никто и не заметил, что её вскрывали — на это я и рассчитывал.
Я и сам не ожидал, с какой лёгкостью я смогу заставить себя отнестись к человеческому телу как к моржовой или тюленьей туше; впрочем, побудительная мощь инстинкта самосохранения уже была мне знакома. Я в точности последовал приведённым в книге инструкциям — не спрашивайте меня, каким именно, я всё равно не отвечу! — и вскоре моя болезнь бесследно прошла. После этого я окончательно доверился сочинению французского графа.
Старуха хоть и была весьма тучной, но закончилась довольно быстро, однако теперь я мог более-менее спокойно дожидаться нового трупа, обходясь, как и раньше, скотским мясом. Меньше чем через месяц я был вознаграждён за терпение пятилетним мальчиком, умершим от пневмонии, — и у меня возобновилась перестройка организма.
Она шла очень медленно — сказывалась нехватка нужных компонентов в рационе, — но была куда более кардинальной и глубокой. Метаморфозы, накапливаясь, наступали скачками — однажды проснувшись я заметил, что моя плоть, как и предрекала книга, стала резиноподобной, а в другой раз я за время сна утратил все признаки пола и обзавёлся клоакой.
Странное дело — эти перемены не доставляли мне особенного дискомфорта, ни физического, ни душевного. Единственное неудобство возникло, когда у меня развилась сильная фотофобия, отчего я был вынужден перейти на ночной образ жизни, заколотить все окна в доме и на всякий случай выкрутить все лампочки. Смерть от голодного одиночества мне не грозила — поскольку я и так знал, что рано или поздно не смогу показываться на людях, я заранее договорился с деревенскими торговцами о доставке продуктов прямо к моему крыльцу, чему они, не особенно желавшие общаться со мной, были только рады.
Теперь я сплю днём, а ночью рыскаю по окрестным погостам в поисках свежих захоронений. Моё преображение почти завершилась, так что в самом ближайшем будущем я смогу покинуть своё узилище и встретиться с подобными мне, чей радостный зов я даже сейчас слышу сквозь толщу земли.
Подготавливая себя к этому неизбежному моменту, я выучил книгу почти наизусть. И хотя я до сих пор уверен, что мне следует наложить на себя руки, дабы не оскорблять Господа своим существованием, я стал гораздо безмятежнее относиться к той участи, что ожидает меня. Знаете, герр Краузе, мордиггианиды больше не кажутся мне очень уж безобразными, ведь я выгляжу совсем как они, да и хтонические божества, чей вид способен лишить человека рассудка, перестали страшить меня — я поверил, что они будут добры и благосклонны ко мне так же, как и к остальным своим детищам...
Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я отказался дать вам ещё одну возможность освоить мою диету. Впрочем, если вы, герр Краузе, вдруг пожелаете последовать за мной в области неизведанного мрака, я готов составить для вас как можно более полное руководство.
— Ну ты и сказочник, Айнтопф, — брезгливо протянул полковник. — Думаешь, если я поверил-таки в твоё гнилоядение, значит, поверю и в то, что ты стал жрать человечину и от этого превратился в неизвестную науке тварь? Брось дурачиться и зажги свет! Ой, извини — у тебя же светобоязнь. Надеюсь, хотя бы про неё ты не врёшь...
