Татьяна Акимова - Антропофагия, как способ...
- Но, ты можешь выбирать - как жить! Теперь, твои желания могут быть самыми разнообразными – а средства к их достижению практически любыми!
Сергей извлек из-за спины руки, в которых держал квадратный конверт.
- Это тебе!
Лиза, смутившись, приняла пластинку.
На конверте был отпечатан рисунок, который изображал скаковую лошадь с жокеем, прыгающую с берега в воду. Но передняя часть животного была не от парнокопытного, а являла собой дельфинью морду[25].
Она чуть заметно улыбнулась.
Запеченная свинина, в соусе из плавленого Дорблю была великолепна. Сергей показал Лизе, как правильно открывать, в два подхода, винтажное вино. Из динамиков простирались ноты запредельного соло, скрывавшего маленький, больничный бокс от враждебного мира.
- Они что, про кокаин поют? – Зеленые глаза озорно прищурились.
- Ну да… - расслабленно ответил Сергей. – А что? Лучше, что бы про «батоны и булки»?
Она расхохоталась. В первый раз за много месяцев.
Внезапно, лицом её завладела печаль:
- У меня же нет проигрывателя! - С сожалением произнесла Лиза.
Сергей заботливо подложил в тарелку ещё немного ризотто, и ответил с легкой задумчивостью:
- Зато, у меня есть.
Знаешь… Я уже год живу один, и, наверное – мне будет полезно – иногда принимать гостей.
* * *- I've lost control of my darker side.
A world all for free, on a nastier ride[26]. – Недра стратосферы извергали гнев, шагая, рука об руку с настигшей обидчика.
В такт аккордам, перешедшим на сбившийся сердечный ритм, Лиза замахнулась кухонным ножом.
В «Бандах Нью-Йорка» Билл - мясник художественно объяснял – как должен, профессионально действовать тесак, не раз. Но с точки зрения её крестного – данное руководство – было не совсем верно.
- See this love, I've stored for you.
Wheel it and deal it, but our feelin's are true... - Узрите же любовь, что я для вас храню.
И деньги деньгами, но я ещё люблю... – Струны, следуя за лезвием, отсекли часть, когда-то бывшую милой для сердца Лизы.
Окинув тело прощальным взглядом, она, уверенным движением всадила нож.
- Because it's beggar's day,
You know it's beggar's day[27]. – Оправдывал Лизу, Дэн Маккаферти.
Глава 12
- Because it's beggar's day,
You know it's beggar's day…
Гелиограф[28] судьбы мелькал вспышками магния, отражая бледное лицо человека за рулем Ламборджини Диабло.
Сотрудник выдавил под педалью газа форсаж, переключил рычаг скорости, и освободившейся рукой достал жгут из аптечки.
Следуя привычке, он нажал «следующую композицию» встроенного «Pioneer». И концертная запись знаменитой песни отдернула занавес:
- Hey, you have a chance – kids! We are all a rock and roll stars today![29]
Сотрудник слабо улыбнулся. Приятная волна побежала по венам, и впрыснула божью искру в черепную коробку.
Здания превратились в сплошную радугу, ведущую шоссе прямо на Олимп.
- If you want to go out
You've got to take her out, cocaine
«По сути своей, люди в массе – материал для благосостояния отдельных элементов, сами подтверждающие антигуманную мысль о естественном отборе». – Красной стрелой рвался поток выводов по его подкорке.
«Каждый муравей, при выдавшемся случае, заменит другого на перспективном посту». - Радуга начала искриться, а впереди открылись врата.
Сотрудник слегка поднял спойлер Диабло, и, прижатый воздушным потоком, спорткар выдал ещё пять километров сверх трехсот тридцати двух.
«… А при правильно смоделированной опасности, любой, в попытке защиты, оскорбит, бросит, убьет».
- And if you want to get down
Down on the ground, cocaine…[30]
Автомобиль занесло.
Бешено вращаясь, перламутровая юла вырвалась на перекресток.
На мгновение из врат показалась длань.
Сияя ксеноном, она поставила на паузу Литейный, и прижала Ламборджини к земле.
- Она не лжет,
Не лжёт,
Не лжёт (и даст) cocaine! - От светофора к машине бежал дежурный полицейский. Его вытаращенные глаза, и рука, застрявшая в кобуре, говорили сами за себя.
Ощущение неприкасаемости вызывало детское веселье. Сотрудник нажал повтор, и заглянул за пассажирское кресло.
- … We are all a rock and roll stars today! – От удара битой полицейский, с проломанной головой отлетел на встречную полосу. Послышался удар, и мужчину затащило под мчащийся Лендкрузер.
Следующий удар предназначался случайному свидетелю, прибежавшему на помощь.
Маккаферти взял четвертую октаву, и спорткар скрылся на другом конце перекрестка, за нескончаемым вечерним потоком.
* * *«Бладхаунд» остановился перед входом. Показав удостоверение молодому человеку, он взял парковщика за плечо и вкрадчиво сказал:
- Если с машиной что нибудь произойдет – ты умрешь первый.
Работник Савоя заулыбался, и, подмигнув, ответил:
- А как же!
Прохладный вечер и спад адреналина впустили озноб.
Сотрудник прошел мимо дежурного администратора, не удостоив того вниманием, сразу к управляющему. Сегодня «бладхаунду» хотелось столик у одного из каминов.
Сделав заказ, он подал бармену знак рукой.
Рекреацию наполнила мягкая, однако, немного странная для остальных посетителей, музыка.
По традиции, до подачи каре ягненка, управляющий прислал на столик у камина бокал солодового виски безо льда, и сигару.
Сотрудник достал спички. Медленно покручивая «Cohiba Siglo», с нежностью первого поцелуя, он слегка втянул первый дым.
Наслаждение от официально закончившегося рабочего дня, прервал звонок по телефону.
В это время могли звонить только «сверху».
«Бладхаунд» нехотя взял трубку.
- Да? – На другом конце были явно недовольны. Выпустив плотное кольцо, с нотами бурбона, Сотрудник холодно прокомментировал:
- Это является частью спецзадания. Все жертвы подпадают под параграф вынужденного урона. – Незримый собеседник ясно дал понять, что «бладхаунд» превышает свои полномочия.
- Вы прекрасно знаете, - парировал Сотрудник, - что я не пишу отчетов, так как официально не существую ни для кого, даже для вас. К тому же, сегодня меня прикрывали.
Лицо его расплылось в триумфальной улыбке, разговор он счел законченным.
В постройке начала двадцатого века, сохранились настоящие камины. Это было приятно каждому, чтившему подлинники Рубенса.
