Уитли Стрибер - Последний вампир
Самое неприятное, что он уже успел отпраздновать победу, устроив со своими коллегами вечеринку, угощение для которой добывалось всеми праведными и неправедными путями. «Вдову Клико» позаимствовали из штаб-квартиры «Сюрте», французской уголовной полиции в Хошимине, запивая им копченую белугу – подарок ребят из КГБ, окопавшихся в Нью-Дели. Не меньше дюжины танцовщиц слетелись на шелест долларов – разумеется, фальшивых, изготовленных в Мьянме. Купюрами в большом количестве разжился у пакистанской разведки грозный Джо Ло, который сумел бы украсть и яд у кобры.
Да, они весело расставались с «Главной восточно-азиатской компанией по истреблению грызунов». Прощай, организация с таким ироничным названием, уходим без сожаления. Они выполнили свою задачу, жаль только, что Уилл Кеннерт, Эдди Сент-Джон, Ли Хонг Кво и Эль Санчес не сидели с ними за одним столом.
Если бы ему не требовалось целиком и полностью сосредоточиться на задаче, которую предстояло решить, он велел бы шоферу остановиться у ближайшего бара. Отчего бы не утолить жажду благословенной «Столичной»? А потом отправиться на всю ночь в массажный салон, где опытные девицы менялись бы одна за другой? Пора подвести итог недозволенным радостям – спасибо старому доброму Бангкоку: кто бы мог подумать, что в одном городе существует столько злачных мест...
– Проклятие! – мрачно выругался он.
– Сэр?
Водитель не догадывался, что Пол любит поговорить сам с собой. Откуда, собственно, ему об этом знать? Служащим посольства, да и другим чиновникам, любая информация о Уорде была недоступна – и слава Богу.
– Виноват, сынок.
Сиамский залив до сих пор оставался глухим уголком мира. Надо признаться, Пола раздражали глухие и темные закоулки. Еще больше он ненавидел лифты, маленькие комнаты с закрытыми дверями – словом, замкнутые пространства. Ему все время снился один и тот же сон: вот он просыпается, садится в кровати и, бах,ударяется лбом обо что-то так сильно, что из глаз сыплются искры. Через мгновение он понимает, что это – крышка гроба.
Пол знал одного парня из ЦРУ, Ричи Джоунза, который не поладил с красными кхмерами, и те похоронили его заживо. Потом военнопленные из того же лагеря рассказывали, что около получаса из-под земли доносились крики. Из штата Огайо угодить в дыру посреди джунглей Камбоджи. Интересно, господину президенту доложили о том, что произошло с Ричи? А господину директору Центрального разведывательного управления?
Умереть, как умирают тайные агенты на задании, чертовски тяжело и чертовски одиноко – наливай, дружище! А то, что делает он и его команда, гоняясь за монстрами по всему миру, рискуя быть съеденным при малейшей неосторожности... – наливай еще!
Уорд устал. Они все устали. Это была трудная операция, пропитанная насквозь кровью хороших мужчин и женщин. Лучше пусть тебя похоронит заживо банда двенадцатилетних кхмеров с остекленевшими глазами, чем укусит в шею одна из этих поганых тварей.
Еще задолго до того, как его вынудили сюда вернуться, Азия стала для него местом, о котором он хотел бы забыть. Вьетнам, Лаос, Камбоджа, начало семидесятых. В те дни человеческая жизнь здесь ничего не стоила, особенно жизнь американца, и тем более новобранца ЦРУ – подтянутого, остриженного под ежик, в смешных очках. Уорд просидел шесть недель в бамбуковой клетке, питаясь одними тараканами и крысами, пока на его глазах Бетти Чанг насиловали до потери сознания, а Джордж Мурхаус умирал от голода. Уорд выжил, потому что был слишком уродлив, чтобы его насиловали, и настолько неприхотлив, что мог пожирать крыс с потрохами.
Он пошарил в маленьком баре – обычно здесь полно выпивки.
– Водка найдется?
– Нет, сэр.
Разумеется, нет. Для офицера ЦРУ не станут держать в машине спиртное. Этот паренек со своим лимузином появился в аэропорту только потому, что в посольстве не хватило времени подобрать драндулет похуже для обычного тайного агента. Прилети он из Штатов, то нашлись бы и выпивка, и лед.
– Чертовы ублюдки.
– Сэр?
– Ничего.
Жаль, что за ним не прислали женщину-шофера. Как было бы хорошо вдохнуть сейчас аромат женской кожи и волос. Ему хотелось того, чего хотят все мужчины, как он полагал, – спасения в нежных объятиях.
Закрыв глаза, Пол сразу же увидел ненавистную картину – степную траву при свете луны. Он помотал головой, прогоняя мрачное видение, и открыл глаза. Лучше не думать об этом, а вспоминать военные времена или то, как они обрабатывали кислотой поганые норы. И как это, черт возьми, случилось, что подобные твари так похожи на людей? Или Бог сошел с ума?
И снова степную траву серебрит лунный свет, занавески на окнах колышутся от ветра и где-то далеко поет прекрасный голос.
Он похлопал по нагрудному карману – коробочка с пилюлями на месте. Две на ночь, может, три, тогда ему обеспечен спокойный сон без кошмаров.
– Дерьмо, – тихо выругался он и снова повторил, на этот раз погромче: – Дерьмо!
– Сэр?
Парень потом будет рассказывать, как ему пришлось везти в отель «Королевская орхидея» полоумного старика лет пятидесяти, который то и дело что-то бормотал себе под нос. Но пусть даже и не пытается выяснить, кто он такой.
Он ничего не выяснит.
Ни одно из правительственных подразделений ни в одной стране не подвергало сомнению секретность данной операции. Иначе пришлось бы признать, что люди вовсе не являются вершиной эволюционной цепочки, а они всего лишь добыча, предназначенная чертовски умному и ловкому хищнику. Этот хищник, знаете ли, выглядит совсем как вы, и нельзя отличить вампира от почтальона или врача, или даже от собственного брата или сестры, черт возьми. Вот только кожа у него бледная и холодная на ощупь, как луна в октябре...
Уорд злобно уставился на маячивший впереди грузовик – он едет или стоит на месте?
– Нельзя ли побыстрее?
– Сэр, это Бангкок.
– Может, мне сесть за руль?
– Вы хотите сами вести машину, сэр?
– Я должен попасть туда засветло. Прости, сынок, но доставь меня туда сейчас же!
Машина рванула вперед, выскочив на тротуар. Разъяренный мужчина забарабанил в стекло: оказывается, они разнесли в щепки продуктовую тележку.
– Чертов ротозей! Ты лишил парня единственной чашки риса!
– Вы же сами приказали!
– Я не приказывал ехать по живым людям. Больше всего на свете Пол ненавидел причинять боль. Он даже муху не мог прихлопнуть – всякий раз выпускал ее в окно; или терпеливо дожидался, пока комар насосется, только потом смахивал его, посчитав, что насекомое уже начинает жадничать.
По иронии судьбы таков был человек, профессия которого предполагала необходимость убивать. Когда Пол засыпал, к нему подкрадывались легионы мертвецов: вьетнамские детишки, жертвы вампиров, друзья, не вернувшиеся с задания. И каждый раз он просыпался в холодном поту, сердце гулко отсчитывало удары, глаза были мокрыми от слез. На помощь приходили «таблетки забвения» – так он их называл, – чтобы провалиться в черную дыру сна без кошмаров.
