Стефани Бодин - Садовник
— Круто! Где живешь, тоже не знаешь, я угадал?
— Мне кажется, я не из этого города.
Джек стукнул по краю руля кулаком:
— Черт возьми, Мейс! Мы влипли, понимаешь? — Он покачал головой. — Везем ее назад.
— И что мы скажем?
Я отстегнул ремень, вышел из машины, снял с себя форму санитара, скомкал ее и бросил за сиденье:
— Поехали ко мне. Я позвоню маме, разберемся…
Джек шепотом ругнулся.
— Ну, подумай, как ты будешь объяснять? Ты провел меня в лечебницу, дал форму, а я похитил девчонку…
Он завел машину:
— Болван!
Девочка молчала, пока мы еле плелись в зоне ограничения скорости, а затем вдруг перегнулась через меня, прижала ладони к окну и произнесла:
— Огни…
Смущенный ее близостью, я не сразу сообразил, куда она смотрит.
Над холмом отблески огней «Тро-Дин» озаряли небо.
— Это компания, которая…
— Что-то мне здесь знакомо. Я такая… В голове полная неразбериха. Провалы в памяти.
Обеими руками она хлопнула себя по лбу.
— Что такое? Что с ней? — Джек бросил на нее косой взгляд.
Неожиданно девочка вздрогнула и уставилась перед собой. Затем широко раскрыла глаза и, вцепившись одной рукой в мою рубашку, произнесла:
— Нам нужно выбираться!
— Откуда? — спросил Джек.
Она медленно повернула лицо в сторону «Тро-Дин».
— Оттуда. Нам нужно выбираться оттуда. — И стала раскачиваться вперед-назад, повторяя: — Нужно уходить, нужно уходить…
Я потянулся было, чтобы прикоснуться к ней, сделать хоть что-то, но я не знал, что именно, и снова положил руку себе на колени:
— Джек, я считаю, мы должны взять ее с собой за город.
Он замотал головой:
— У тебя совсем башню снесло?
Я пару раз стукнул лбом об окно:
— Знаю, это безумие, и ты злишься. — Я понизил голос: — Но ты не был там, не видел их. Я не мог оставить ее в больнице…
Нужно убедить его. Или хотя бы найти слова, которые заставят его стать на мою сторону. И я придумал:
— Похоже, это судьба… Много ли было шансов, что я включу диск именно там, где сидела она?
Джек встретился со мной взглядом и отвернулся.
Пока я ждал ответа, часы на городской башне успели пробить несколько первых созвучий.
Бом.
Бом.
Бом.
— Мейс, ты издеваешься надо мной? — В голосе Джека звучало сомнение. Еще бы, ведь мне до судьбы никогда и дела не было.
Однако сейчас очень важно было, чтобы он поверил: судьба мне вовсе не до лампочки. Джек утверждал, что любовь и судьба неразрывно связаны. Это он усвоил от своей мамы. Однажды зимней ночью она поскользнулась и упала в канаву, а будущий отец Джека первый пришел ей на помощь. Причем поблизости он оказался совершенно случайно — просто заблудился. Даже я слышал эту историю раз восемьдесят, а уж Джек, ясное дело, и того больше.
Я покачал головой:
— Нет. Не издеваюсь.
Он на секунду закусил губу.
— Ты знаешь, как я отношусь к судьбе.
— Я серьезно. Это судьба. Точно тебе говорю.
— Что ж. — Джек помолчал, обдумывая мои слова. — Ладно. Поехали за город. — Он посмотрел на девочку, потом снова на меня: — Но ты все равно болван.
И мы помчались по шоссе № 5 на юг, в сторону Портленда.
Девчонка, похоже, изо всех сил старалась не упасть духом и отвлечься от голосов — или что она там слышала? — а когда мы отъехали от Мелби-Фоллз на значительное расстояние, постепенно успокоилась. Примерно через час мы были на шоссе № 84, и тут у меня зазвонил мобильник. Мама — вне себя от волнения — затараторила шепотом:
— Просто скажи мне, что ты уехал. Что сейчас вы с Джеком едете за город. Скажи.
Прошла минута, пока я ответил:
— Да. Мы едем за город.
— Это правда?
— Да, мам. Мы только что свернули на восемьдесят четвертое шоссе. А что?
Она вздохнула:
— Ничего. Просто… я… услышала сирены, и хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
Она лгала. Я это понял.
— Что-то случилось, мам?
— Нет! — Ответ вырвался слишком быстро. — Нет, все хорошо. Повеселитесь там с Джеком. Не бедокурьте.
В трубке зашипело.
— Мам?
«Она пропала», — это были последние слова, которые я услышал.
Джек подался вперед:
— Мы в ущелье. Паршивая связь.
Я отключил телефон, чтобы батарейка не разряжалась почем зря.
Через несколько миль Джек ткнул на указатель с символом «Шеврон»:
— Нужно заправиться.
Мы подъехали к бензоколонке, я выбрался и хотел было открыть бак и залить горючее, но Джек остановил меня:
— Мы в Орегоне. Здесь это делают операторы.
Девчонка осталась со мной в пикапе.
Джек ушел и вернулся с пластиковым пакетом, который вручил мне.
В конце концов тревога стала потихоньку отпускать. В голову не лезло ничего, кроме мыслей о девчонке. Ее запах, ее нога, прижатая к моей, звук ее голоса… Подумать только, я таки нахожу красивую девчонку, а она оказывается сумасшедшей.
Джек перегнулся через нее и стал рыться в пакете.
— Следи за дорогой, я сам достану. — Хотелось есть. — Что тут у тебя вкусненького? Шоколадное молоко?
Девчонка взяла у меня бутылку и бережно обхватила ее. Джек протянул руку, и я достал еще одну бутылку — для него.
Потом вынул банку содовой и открыл, громко щелкнув крышкой.
— М-м-м… — Газировка была ледяная. Я сделал большой глоток. — Хорошо!
Джек отхлебнул шоколадное молоко.
— Такое я пил только в детстве. А ты? — обратился он к девчонке.
— Я никогда не пробовала. — Она посмотрела на бутылку. — Мне нравится цвет.
Джек стал насвистывать мелодию из «Сумеречной зоны».
Когда мы свернули на двухполосный мост Богов через реку Колумбия и стали подниматься по горной дороге к Гленвуду, дождь усилился. Мы перекинулись парой слов, однако вести непринужденный разговор в такой чудовищно нелепой ситуации не очень-то получалось. Так что большую часть пути в машине стояла тишина.
Улицы Гленвуда уже опустели. Девчонка, не выпуская из рук бутылку с шоколадным напитком, вглядывалась в темноту ночи, и лишь дворники методично шуршали по лобовому стеклу.
Через несколько минут, дважды повернув направо за гленвудской гостиницей, мы въехали во двор перед коттеджем.
— Поищи пульт от ворот, а? — попросил Джек.
Я дотянулся до козырька:
— Его тут нет.
Джек вздохнул и заглушил двигатель. На террасе он перевернул вверх дном доисторическую банку из-под молока, извлек ключ, вошел в дом и включил свет.
Девочка стояла в нерешительности, и я повел ее внутрь:
— Все в порядке. Здесь, кроме нас, никого.
Она крепко сжимала в руках бутылку с шоколадным молоком.
