Питер Хэйнинг - Они появляются в полночь
Душевное состояние Обри также претерпело значительные изменения в результате полученного шока, он потерял — видимо, раз и навсегда — живость и способность быстро приспосабливаться к переменам в жизни, ослаб духом. Не зная покоя, наслаждаясь радостями жизни раньше, теперь он, подобно лорду Ратвену, стал любителем тишины и покоя, он также искал одиночества, искал страстно, блуждая по окрестностям Афин, и не находил в своей душе покоя; если он отправлялся в древние руины, которые раньше так любил посещать, то перед ним вставала тень Ианты, наблюдающей за ним, если бродил по лесам, то слышал в кустах легкую ее поступь, когда она искала скромные фиалки. Он стремительно оборачивался, и больное, воспаленное его воображение рисовало ее бледный лик с покорной улыбкой на устах и ужасную рану на горле.
Обри, преследуемый образом несчастной девушки, решил бежать из тех мест, которые неумолимо напоминали о ней, вызывая горькие ассоциации — каждой мелочью — все было связано с Иантой. Он предложил лорду Ратвену, к которому чувствовал признательность и благодарность за тот нежный и внимательный уход, который лорд оказал ему во время болезни, отправиться снова в путь и посетить те места в Греции, где они до того еще не бывали. Они изъездили страну вдоль и поперек в поисках достопримечательностей, которые бы целиком завладели их вниманием и смогли поразить, но, переезжая с места на место, они оставались равнодушными, не вполне отдавая отчет, что видят. Им приходилось много слышать о разбойниках, но они не придавали особого значения этим рассказам, рассуждая, и иногда вполне справедливо, что легенды о разбойниках нарочно придумываются местными жителями, чтобы заставить господ, которых они собираются оберегать от опасностей, пошире раскрыть кошельки и продемонстрировать свою щедрость. В результате такого нежелания прислушаться к голосам честных советчиков однажды они попали в неприятную историю. Им довелось путешествовать в компании нескольких сопровождающих, которые больше подходили на роль проводников, чем могли служить им надежной защитой. Как-то раз они подошли к узкой теснине, на дне которой громыхал поток и кругом были навалены обломки скал, сорвавшиеся с крутого обрыва. Через мгновение им пришлось горько сожалеть о своей неосторожности, так как едва они вошли в ущелье, как вокруг засвистели пули, а узкое ущелье наполнило эхо выстрелов. Их телохранители мгновенно бросились вперед и, укрывшись за скалами, принялись отстреливаться. Лорд Ратвен и Обри поначалу последовали их примеру и спрятались за выступом скалы, где ущелье поворачивало в сторону. Когда они немного осмотрелись, то устыдились своего поступка и смекнули, что если кто-нибудь из бандитов взберется вверх на скалы, то их просто расстреляют в спину, что было бы позорной смертью для обоих. Бандиты же кричали им оскорбительные слова и вызывали на бой. Без промедления путешественники сочли за лучшее достойно принять вызов. Едва они покинули укрытие, предоставленное Провидением, как лорд Ратвен был ранен в плечо, он упал на землю, и Обри, нимало не заботясь о собственной безопасности, бросился к нему на помощь и уже через мгновение был окружен бандитами. Телохранители же, увидев, что лорд Ратвен ранен, в тот же миг побросали в страхе оружие и сдались на милость бандитов.
Пообещав негодяям щедрое вознаграждение, Обри склонил их к тому, чтобы они перенесли его раненого товарища в близлежащую хижину, и, договорившись с разбойниками о сумме выкупа, он уже не терпел никаких неудобств в их компании: они удовольствовались тем, что поставили охрану у входа до той поры, пока не вернется из города их посланец с рекомендательным письмом Обри. Силы лорда Ратвена таяли, спустя два дня у него началась гангрена, и смерть, казалось, неотвратимо приближается к нему. Но поведение его и внешность удивительным образом не претерпели никаких изменений: он выказывал к боли такое же равнодушие, с каким обычно взирал на окружавшую действительность. И вот, когда ему стало совсем уж плохо, ближе к закату своего последнего дня, он начал проявлять признаки беспокойства и чаще чем когда-либо взгляд его останавливался на Обри, который удесятерил свои усилия с тем, чтобы облегчить страдания раненого, лорд Ратвен выговорил:
— Помогите мне! Вы можете спасти меня… Вы в силах сделать даже больше, чем просто помочь… Я говорю не о физической смерти — я воспринимаю прекращение своего существования не более чем закат прошедшего дня, — нет, вы можете спасти мою честь, честь вашего друга.
— Каким же образом, скажите? Только скажите мне, и я все исполню, — отвечал Обри.
— Я потребую от вас очень немногого… Жизнь понемногу покидает меня, я умираю… Не могу вам объяснить всего до конца… Но если вы будете хранить молчание обо всем, что связано с моим именем, честь моя останется незапятнанной в глазах всего света и не послужит поводом для досужих пересудов… И если в Англии некоторое время не будут знать о моей кончине, то я… я… я буду жить для всех.
— Никто ничего не узнает.
— Поклянитесь! — воскликнул умирающий с ликованием в голосе, приподнимаясь с неожиданной для него силой. — Поклянитесь всем, что ни есть для вас святого, всем, чего страшится ваша натура, поклянитесь, что в течение одного года и одного дня вы ни с кем не поделитесь тем, что вам известно о преступлениях, которые я совершал, о смертях, в которых я повинен тем или иным образом, о страданиях, причиненных мной живым людям в том или ином виде… что бы ни произошло… что бы вы ни увидели… Поклянитесь!
Глаза его, казалось, готовы были вылезти из орбит.
— Клянусь! — сказал Обри, и умирающий со счастливым смехом упал на подушки. Смех оборвался, он более не дышал.
Обри удалился на отдых, но заснуть не мог: в памяти вставали подробности его знакомства с этим человеком, все обстоятельства и события за время их совместного путешествия, и он не знал почему, но когда он вспоминал клятву, данную им у одра Его Светлости, по его телу пробегала дрожь и он холодел от страха, как будто предчувствовал, что впереди его ждет нечто ужасное. Встав рано поутру, он хотел было зайти в лачугу, где оставил мертвое тело, но навстречу ему вышел один из разбойников и сообщил, что трупа нет, что сам он вместе со своими товарищами отнес тело на вершину соседней горы сразу же после его кончины — согласно обещанию, данному ими Его Светлости, — с тем чтобы тело его предстало лучам холодного лунного света первой же полной луны, взошедшей после его смерти. Обри был изумлен странной просьбой покойного друга к, взяв с собой несколько человек, поднялся наверх, на самый пик горы, чтобы похоронить покойника. Но на указанном разбойниками месте они не нашли ни тела, ни одежды лорда Ратвена, хотя бандиты клялись, что указали место правильно: именно на этой скале они и оставили мертвое тело. Некоторое время Обри терялся в догадках, пытаясь разгадать тайну, но в конце концов решил, что негодяи втихомолку похоронили покойника, польстившись на его одежду.
