Алексей Пехов - Мастер снов
Хэл взвизгнула и дернулась, собираясь отскочить.
— Прекрати, — приказал я ей и ударом ноги отшвырнул жука в сторону. Носок сапога погрузился в нечто упругое, мерзко хлюпнувшее при соприкосновении. «Фонарь» приземлился на все шесть лап, обиженно заскрипел и вновь полез на стену.
— Извини, — виновато ответила ученица, прижимаясь ко мне теплым боком. — Они противные.
И это говорила девица, управляющая толпой безглазых чудовищ в собственном мире.
— Будешь трусить, накинутся всей стаей.
Хэл поежилась, затем глубоко вздохнула, пытаясь справиться с отвращением и страхом.
Я не предложил ей вернуться в безопасную реальность, не обещал защищать и оберегать. Вместо этого сказал жестко:
— Первый закон нашего мира. Нельзя бояться. Ничего, никогда. А это, — я небрежно махнул рукой в сторону жука, грызущего доски, — самое жалкое из того, что ты можешь увидеть. Но твой ужас даст ему силы и превратите непобедимое чудовище. Хочешь быть сновидящей — уничтожь в себе гидру страха.
Хэл отстранилась, расправила плечи, выпрямила спину — похоже, взяла себя в руки.
— Поняла. Все в порядке.
Мы снова направились вперед. Девушка больше не цеплялась за меня, но все же старалась держаться рядом.
Издали долетал невнятный гул человеческих голосов. Нестройный хор, прерывающийся внезапными паузами.
— Здесь есть люди? — Моя спутница прислушалась, склонив голову к плечу. По тяжелому узлу прически скользнул отблеск света и заиграл в волосах разноцветными искрами.
— Конечно есть.
— Кто они такие?
— Химеры, порожденные больным разумом. Воспоминания. Частицы личности Эйсона.
— Нам надо быть осторожными с ними? — Задавая этот вопрос, она старательно подбирала слова, помня о моей реакции на ее страх и не желая, чтобы я подумал, будто ученица вновь испугалась.
— С некоторыми. Остальные могут быть вполне дружелюбны.
— Как же все это странно, — пробормотала девушка.
Мостовая под ногами стала еще более неровной. Плохо обтесанные камни торчали из нее, и приходилось быть очень внимательными, чтобы не спотыкаться. Улица вдруг начала сужаться. Хэл закрутила головой, обеспокоенно оглядываясь. Дома нависли над нами, пытаясь придвинуться, чтобы сжать между замшелыми стенами, но я развел руки в стороны — и здания послушно отпрыгнули на свои места.
Одно из них покачнулось, издав долгий скрип. В деревянном фасаде мелькнул фрагмент кладки из ярко-красного кирпича. Часть его выступила вперед острым углом, другая терялась внутри стены.
Я подошел ближе.
— Что это? — тихо спросила Хэл, вместе со мной рассматривая находку.
— Пока не знаю.
Я щелкнул пальцами, и несколько жуков-фонарей, повинуясь моему жесту-приказу, поспешили подползти, чтобы осветить выщербленную поверхность алых камней.
— Почему они все тебя слушаются? — Девушка покосилась на огромных насекомых.
— Долгая практика. — Я наклонился и только теперь в неровном желтом сиянии смог разглядеть полустертый рисунок.
— Арка, — сказала Хэл. — А под ней…
— Огонь. Костер.
— Это имеет какое-то значение? — Она посмотрела на меня.
— Безусловно. Еще бы понять какое… — Я выпрямился, заметив движение неподалеку, и произнес громко: — Эй, почтенный! Можно вас на минутку?
Ученица едва не подпрыгнула от удивления, стремительно оборачиваясь, и почти столкнулась с пожилым мужчиной, спешащим на мой зов. Я не успел проследить, откуда он появился. Вполне возможно, что из ближайшего подъезда.
— Всегда рад помочь, — произнес он, глотая некоторые буквы в словах.
Хэл с жадным любопытством уставилась на химеру. Тот выглядел как обычный человек, хотя и далекий от современности — одет был в серую хламиду с обтрепанным краем. А вот голос его оказался слишком скрипучим для человеческого.
— Скажите, что это за обломок? — Я указал на край кирпичной кладки.
— О! — произнес он многозначительно. — Здесь скрыт один из жертвенников древности.
— Не понимаю ни слова, — тихо сказала Хэл.
Для нее фраза прозвучала как невнятный набор звуков.
— Потом расскажу. Значит, жертвенник? — вновь повернулся я к старику.
— Один из семи. Ходят слухи, если соединить их в цепь, откроется великий путь. Больше я ничего не знаю, к сожалению.
— Благодарю за помощь.
Химера покосился на девушку, белым тонким силуэтом стоящую рядом, и боком медленно начал отходить в сторону, не спуская с нее восторженного взгляда. Затем огляделся украдкой, схватил одного из жуков, ловко свернул ему голову и бережно положил светящуюся тушку к ногам Хэл.
— Мэтт, — умоляюще произнесла моя растерянная ученица. — Что мне делать?
— Это подношение жрице Аты, — отозвался я, сдерживая смех. — Поблагодари.
— С-спасибо, — сквозь зубы произнесла она.
Химера растроганно закивал и начал пятиться, чтобы отойти, не поворачиваясь спиной к прекрасной служительнице богини безумия.
— Берегитесь возницу, — предупредил он напоследок, прежде чем шмыгнуть за ближайшую дверь.
— И куда это теперь? — Девушка аккуратно коснулась мертвой тушки ногой, обутой в золотую сандалию.
— Возьми с собой. Выйдет отличный фонарь.
— Сам подбирай эту падаль, — скривилась Хэл.
— Мне-то не в первый раз. Знала бы ты, что и где мне приходилось подбирать. — Я развязал веревку, заменяющую мне пояс, наклонился, обвязал дохлого жука и поднял ценный артефакт в воздух. — Закон номер два. Нельзя пренебрегать дарами сна. Какими бы они ни были.
— Ну и забирай этот дар себе, — фыркнула она, отворачиваясь.
— Не могу. Он для тебя.
Хэл обреченно вздохнула.
— Понимаю. Но не хотел бы ты понести его… какое-то время?
— Ну ладно. — Я повесил «фонарь» на пояс. — Так и быть.
— И еще просьба. Понимаю, что тебе очень забавно наблюдать за мной. Наверное, я веду себя глупо. Но не мог бы ты перестать ухмыляться! Мало того что это вообще оскорбительно, так мы тут, если ты не забыл, человека спасаем, а не развлекаемся.
Мне понравилось последнее замечание, выдающее беспокойство о пациенте.
Я слышал, что настоящий актер не тот, кто торопится правильно произнести свой монолог и уйти со сцены, а тот, кто стремится как можно дольше на ней остаться, наслаждаясь каждым моментом. Похоже, я все больше становлюсь «хорошим артистом», получающим удовольствие от любой мелочи в мире снов и абсолютно не спешащим покидать его. Но для Хэл пребывание здесь — тяжелое испытание. В какой-то мере ломка сознания.
— Извини. Постараюсь быть серьезнее.
Она кивнула, довольная моим пониманием.
