Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда

По словам мамы, как бы высоко по социальной лестнице она ни поднялась, в глазах бабушки и дедушки это всё равно ничего не значит. Работа в индустрии развлечений не пользуется уважением, а рожать ребёнка без мужа — позор. Я не совсем поверила ей, когда она сказала мне это раньше, но теперь лично столкнулась с этим жёстким неприятием. Мама не преувеличивала.

Я утешаю себя, просматривая на телефоне фанкамы своего последнего байаса — Чжин-Хвана У. Он дебютировал всего месяц назад, но за то время, которое мне потребовалось, чтобы досмотреть клип на его первый сингл, я порвала со всеми другими своими айдолами и поклялась в преданности этому прекрасному мальчику.

Голос Чжин-Хвана напевает мне в наушниках, и я мечтаю о том, чтобы он сидел рядом со мной вместо мамы, подмигивал из-за руля. Его улыбка отражает неуловимую грань между очарованием и высокомерием. Пусть прядь чёлки падает на левый глаз, когда он везёт нас по Тихоокеанскому побережью навстречу розовато-оранжевому закату.

Я встречаю свою вторую коллегу, Мину Пак, в первый день репетиций.

Этот опыт полностью противоположен моей встрече с Кэндис.

Мина мчится прямо ко мне, похожая на цветущий подсолнух. Это девушка с очаровательным каре и веснушчатым носиком, переполненная энтузиазмом и позитивом.

— Я так рада поработать с тобой, Санди! — восклицает она и обнимает меня так, словно мы были коллегами целую вечность.

Она напоминает мне бесстрашных героинь моих любимых дорам, которые могут подружиться с кем угодно и справиться с любой проблемой с помощью своего непринуждённого обаяния девочки из соседнего дома и улыбки с ямочками. Мине 16, и когда она узнаёт, что я почти на 2 года младше неё, она немедленно берёт на себя роль "онни" (старшей сестры) и обещает присматривать за мной на съёмочной площадке, уверяя меня, что я могу обратиться к ней за советом по любому поводу, вообще по любому.

— Это твоя первая крупная роль на телевидении? — спрашивает она.

Я смущённо киваю:

— Вряд ли роль пациентки без слов в "Бостонской больнице" считается.

— И у меня тоже! — говорит она без малейшего смущения. — Слышала, что продюсеры нашли Кэндис в Интернете?

— Кэндис здесь? — я немедленно поворачиваю голову, чтобы осмотреться.

— Она приехала первой! — кивает Мина.

Мои ладони начинают чесаться, и я потираю их о шорты. Должно быть, я выгляжу очень встревоженной, потому что Мина обнимает меня за плечи и крепко сжимает.

— Не нервничай, Кэндис очень милая!

Я не поправляю её, говоря, что мы с Кэндис, на самом деле, уже встречались.

Когда мы вместе входим в комнату для инструктажей, Кэндис сидит за столом и разговаривает со съёмочной группой.

Сегодня на ней очки и белый сарафан с петельками, волосы заплетены в свободную косу, падающую на изгиб плеча цвета слоновой кости. Я почти уверена, что она всего на год или около того старше меня, но в её образе есть такая утончённость, что моя футболка с цветочным принтом и джинсовые шорты кажутся чем-то из весеннего каталога детской одежды. Окружённая съёмочной группой, Кэндис непринуждённо болтает и смеётся — та Кэндис, которую я знаю по её видео.

Мина подтаскивает меня и усаживает на стул рядом с Кэндис.

— Кэндис, это Санди, наш третий мушкетёр! — представляет меня Мина, пребывая в блаженном неведении.

Когда Кэндис поворачивается к нам, я неуверенно машу ей рукой. Она улыбается мне, и меня снова охватывает тот же жгучий приступ восхищения, как тогда в туалете.

— Приятно познакомиться, — приветливо говорит Кэндис. — Я так рада, что мы будем работать вместе.

Конечно. Конечно, она меня не помнит. Я заставляю себя улыбнуться.

— Я не могу поверить, что это всё реально! — вмешивается Мина.

— Привет, воссоединение и мировое турне! — громко заявляю я, пытаясь скрыть своё маленькое огорчение за несносностью.

Мы прочитали первый сценарий, и всё прошло отлично. Шоураннер хлопает в ладоши, продюсеры нас хвалят, а мама выглядит чрезвычайно довольной, когда забирает меня домой. Было невероятно легко войти в роль; Мина и Кэндис уже чувствовали себя старшими сёстрами, которых у меня никогда не было. Это был по-настоящему вдохновляющий момент — наше новообразованное трио вместе отправилось в путешествие, которое изменит нам жизнь.

За тем исключением, что похожий на фильм учебный сценарий, завершающийся полным превращением в поп-звезду, о чём я так долго мечтала, не сбывается.

Когда начинаются репетиции, я ошеломлена всеми репликами, которые мне нужно запомнить, отметками, которые я должна заслужить, хореографией, которую я должна выучить, надеждами и мечтами, исполнения которых ожидает от меня мама.

Я получала всю информацию об этом шоу от матери, но оказалось, что в нём будет гораздо больше танцев, чем она говорила. Моя героиня — чирлидерша, и от меня ожидают, что я научусь их движениям. Я уверена в своём пении и чувствую себя комфортно перед камерой, но единственный танцевальный опыт, который у меня есть, — это полтора года джаза и чечётки, когда мне было 5 лет.

Физические нагрузки изнуряют, а график обучения кажется невероятно крутым. Кэндис и Мина танцуют легко и грациозно, а я изо всех сил стараюсь на каждом занятии координировать движения ног с руками.

— Ты слишком много волнуешься, Солнышко. Помни: дыши глубже и расслабь конечности, — напоминает мне наш инструктор по танцам. — Посмотри, как танцует Кэндис.

Естественно, все очарованы Кэндис, осыпая её похвалами и восторженными отзывами, такими как: "Вот как должна выглядеть будущая суперзвезда".

Мина оказывает мне постоянную моральную поддержку, но Кэндис улыбается всё меньше и меньше. В её глазах появляется раздражение, когда она смотрит, как я спотыкаюсь. Когда мама приходит на репетицию, у неё такое же выражение лица — губы сжаты в тонкую линию, — и я в ужасе от того, что она будет разочарована тем, что видит.

До начала съёмок остаётся 2 дня, а я по-прежнему путаюсь в танцевальных связках.

— Блин! — невольно восклицаю я, когда поворачиваю не в ту сторону и чуть не сталкиваюсь с Миной. — Прости, можно попробовать ещё раз...

Кэндис подходит к стереосистеме и выключает музыку. Студия внезапно погружается в тишину, если не считать нашего хриплого дыхания и мерных шагов Кэндис. Она подходит ко мне, пот струится по её лицу, глаза остры, как скальпель.

— В понедельник начало съёмок, а ты продолжаешь гнать лажу? Если не выучишь свою роль за оставшиеся 48 часов, то не знаю, что мы будем делать.

Она не отводит меня в сторону, чтобы сказать мне это. Она громко заявляет об этом в присутствии хореографа, музыкального руководителям и всех ассистентов постановщика. Её голос язвителен, в нём нет обычной теплоты. Моё лицо горит, руки немеют. Я никогда не видела Кэндис такой уставшей и не могу придумать ни одного ответа, который не включал бы глупую шутку или пресмыкательство.

Мина встаёт между мной и Кэндис, её добродушная улыбка служит обезоруживающим барьером:

— Да ладно, Кэнди, не гони! Мы все очень устали; наверное, нам просто нужно немного отдохнуть!

Кэнди снова бросает на меня взгляд. Она открывает рот, и я немедленно отворачиваюсь, не желая слышать очередную грубость, и выбегаю из танцевальной студии. Я бегу прямо по коридору и через заднюю дверь здания на тёмную парковку. Луна висит высоко в безоблачном ночном небе. Мы тренируемся с 9:00 утра. Я падаю на задницу прямо на тротуар.

Меня трясёт — то ли от унижения, то ли от усталости.

Или, может быть, от страха.

Было что-то неприятно холодное в том, как Кэндис смотрела на меня. Как будто я был препятствием, которое нужно убрать с её пути.

Я складываю руки на коленях и опускаю голову. Мне хотелось добиться одобрения и дружбы Кэндис почти так же сильно, как преуспеть в шоу. И я, возможно, просто упустила свой шанс во всём.

Двери здания позади меня открываются с громким треском, сопровождаемым звуком тихих шагов. Кто-то идёт ко мне. Наверное, это Мина или наш инструктор по танцам. Но когда я поднимаю голову, Кэндис наклоняется и садится рядом со мной.