Ральф Крэм - № 252 Rue М. Le Prince
Обзор книги Ральф Крэм - № 252 Rue М. Le Prince
Ральф Адамс Крэм
№ 252 Rue М. Le Prince
(Номер 252 по улице Мсье-ле-Принс)
Ральф Адамс Крэм (1863–1942) был архитектором, но архитектором со стилем. Он выступал за возрождение готики и с 1890 года, когда открыл свой первый офис в Бостоне, помогал проектировать и курировал постройку церквей, соборов, учебных заведений. Одними из главных творений Крэма являются Военная академия Вест-Пойнт и Принстонский университет. Так как же архитектор попал в сборник рассказов о колдовстве? Дело в том, что Крэм был архитектором со стилем и с фантазией. В молодости, в свободное от проектирования церквей время, он умудрялся еще и писать. Его перу принадлежит лишь горстка рассказов, которые вышли в «Духах черных и белых» в 1895 году — бесспорной классике необычной литературы того времени. Каждый рассказ (а всего их пять) является крохотным шедевром. Взять, к примеру, следующий, о парижском доме, на который положил глаз древний колдун.
Однажды в мае тысяча восемьсот восемьдесят шестого года мне наконец довелось очутиться в Париже. Я без колебаний отдался на милость старого приятеля, Ожена Мари д’Ардеша, который покинул Бостон около года назад после известия о смерти тетушки, оставившей ему все свое имущество. Полагаю, сие немало его удивило, поскольку отношения между тетушкой и племянником никогда не отличались теплотой, особенно если судить по замечаниям, отпускаемым Оженом в адрес пожилой леди. Из его слов она выходила безнравственной, шельмоватой старухой со склонностью к черной магии.
Никто не понимал, почему она оставила наследство д’Ардешу, — разве только вследствие умозаключения, что его неуклюжие занятия оккультными науками и буддизмом когда-нибудь поднимут молодого человека до ее собственных нечестивых высот. Д’Ардеш, бесспорно, всегда осуждал тетушку с тем экзальтированным жаром, что присущ увлеченным оккультизмом юношам; но, невзирая на отчужденность и холодные отношения, мадемуазель Блэ де Тартас объявила его единственным наследником, чем вызвала немалую ярость одной сомнительной личности, известной в узких кругах под именем Са Торреведжа, короля колдунов. Этот старый злобный ворон-предвестник, чье хитрое серое лицо часто видели на улице Мсье-ле-Принс при жизни мадемуазель де Тартас, видимо, рассчитывал после смерти тетушки насладиться ее небольшими сбережениями; когда же выяснилось, что ему досталось лишь содержимое старого мрачного дома в Латинском квартале, в то время как сам дом и остальное имущество отошли племяннику в Америке, Са сперва вывез все, что мог, а потом затейливо и со знанием дела проклял и здание, и всех тех, кто в нем поселится.
После чего исчез.
Новость о его исчезновении как раз содержалась в последней полученной от Ожена весточке. Поскольку я помнил номер дома — двести пятьдесят два по улице Мсье-ле-Принс, — то, посвятив день или два беглому осмотру Парижа, я направился на другой берег Сены, чтобы найти Ожена и с его помощью основательно изучить город.
Каждый, кто знает Латинский квартал, знаком также и с улицей Мсье-ле-Принс — она взбирается по холму к Люксембургскому саду. Улица славится странными, чудаковатыми на вид домами и обилием укромных закутков. По крайней мере, такой она была в восемьдесят шестом году; и дом номер двести пятьдесят два, когда я его нашел, ни в чем не уступал соседям. От него виднелась лишь входная арка из черного древнего камня, зажатая по бокам новыми домами, выкрашенными в желтый цвет. Обрамленные свежей штукатуркой каменная кладка семнадцатого века, грязная дверь и ржавый сломанный фонарь, что тоскливо нависал над тротуаром, впечатление производили в высшей степени зловещее.
Меня одолели сомнения, не ошибся ли я адресом: было очевидно, что толстый слой паутины на двери давно не тревожили. Я зашел в один из новых домов и расспросил консьержа.
Тот рассказал, что нет, мсье д’Ардеш не живет здесь. Хотя особняк и принадлежит ему, владелец обитает в Медоне, в загородном доме покойной мадемуазель Тартас. Не желает ли мсье записать номер и улицу?
Мсье желал с превеликой охотой. Так что я взял карточку с адресом и немедля отправился к реке, в надежде сесть на лодку до Медона. Но благодаря случайности, что приключаются с нами так часто, не успел я пройти и двух десятков шагов, как буквально налетел на Ожена д’Ардеша. Через три минуты мы уже сидели в причудливом маленьком саду «Шьян Бле»,[1] потягивали вермут и абсент и делились новостями.
— Так ты не живешь в доме своей тетушки? — наконец поинтересовался я.
— Нет, но если дела пойдут так и дальше, то придется. Что и говорить, Медон нравится мне гораздо больше, и дом там чудесный — отошел мне со всей обстановкой, там нет ни единой вещицы моложе прошлого столетия. Ты просто обязан поехать со мной сегодня и посмотреть его. А какую славную комнату я выбрал для моего Будды! Но с тем, другим домом что-то не так. Ни один квартирант не прожил в нем больше четырех дней. За полгода я сдавал его трижды, и слухи успели разнестись по городу, так что теперь сдавать комнату в двести пятьдесят втором — все равно что предлагать купить Счетный двор. За ним закрепилась дурная слава. Да он и на самом деле проклят.
Я посмеялся и заказал еще вермута.
— Будет тебе, — сказал Ожен. — Дом точно проклят — по меньшей мере настолько, чтобы простоять свой век пустым. Но что особенно забавно — никто не знает, как именно. Никто ничего не видел и не слышал. Насколько я сумел разузнать, людям в нем снятся кошмары, настолько страшные, что утром приходится идти в больницу. Один из моих жильцов сейчас в Бисетре.[2] Так что дом пустует, площадь у него немаленькая, а налоги за него платить приходится. Я даже не знаю, что с ним делать. Полагаю, придется либо отдать его этому греховоднику Торреведже, либо переехать в него самому. Вот уж не думаю, что меня стеснят призраки.
— Ты в нем когда-нибудь ночевал?
— Нет, но уже давно собираюсь. Я и шел-то сегодня повидать своих знакомых повес, Фаржо и Дюшена, — они доктора в клинике за парком Мон-Сури. Они обещали, что заночуют как-нибудь со мной в тетушкином доме — кстати, его теперь называют la Bouche d’Enfer,[3] знаешь ли, — и я хотел бы предложить собраться на этой неделе, если они не заняты в клинике. Пойдем со мной, повидаемся с ними. А затем переправимся на ту сторону, пообедаем у Вефура, заберешь из Шатама свои вещи, и отправимся в Медон, переночуем у меня.
План подходил мне идеально, так что мы добрались до клиники, разыскали там Фаржо, который провозгласил, что они с Дюшеном готовы ко всему, хоть к черту на рога, хоть в пасть; что в следующий четверг оба ночью свободны и с удовольствием присоединятся к попытке обхитрить дьявола и раскрыть тайну номера двести пятьдесят два.
