Витус Вагнер - Дети пространства
— Духовушка, — ответила Ильма. — А что?
— А там двести метров от следующего пикета в расщелине нигароч гнездо свил. Еле удержала лошадь от прыжка в пропасть, когда он оттуда заухал. Будете мимо проходить, шлёпни его что-ли. А то так и человек от неожиданности может улететь.
Наконец, фонтан её красноречия иссяк, она вскочила на лошадь поверх вьюков и поехала вверх по тропе.
Ильма картинно вздохнула, вытаскивая из аппарата жезл:
— Ух, я уж и забыла, каково это — встречаться здесь на дороге с местными. Обязательно надо все местные новости обсудить. Скэттер…
Она сунула жезл в висящий у неё на груди на веревочке кожаный кошелёк и, прежде чем вскинуть на плечи рюкзак, извлекла оттуда несколько металлических частей и собрала их в короткое ружьё с полым металлическим прикладом.
— Подкачай раз двести, — она протянула эту конструкцию Анджею. — Нигароч, это серьёзно. Лучше действительно иметь оружие наготове.
Это была забавная магазинная конструкция, стреляющая восьмимиллиметровой картечью. Воздушного резервуара в прикладе хватало на несколько десятков выстрелов.
Густая тень от противоположного склона уже поднялась по скале почти до уровня овринга. Если впереди ещё километров десять такой дороги, следовало поторопиться.
Уже через несколько минут Анджей сумел заставить себя не смотреть в пропасть — смотреть на скалу и под ноги. После этого двигаться по оврингу было ничуть не сложнее, чем по городскому тротуару.
Через пару километров скалу рассекала небольшая расщелина. Ильма жестом приказала Анджею остановиться, сняла с плеча своё ружьё, и стала, не снимая рюкзака, бесшумно подкрадываться к расщелине.
Хлопнул выстрел, потом ещё один, потом ещё. Потом Ильма засунула в расщелину руку и вытащила оттуда довольно здоровую птицу, похожую то-ли на большого сыча, то-ли на ястреба.
Ещё через пару сотен метров в скале была расщелина пошире.
Около края она была расширена, явно с использованием взрывчатки, и образовалась небольшая площадка, где можно было поставить пару лошадей. В нише на скале висели два жезловых аппарата. Ильма воткнула жезл в левый и нажала кнопку на правом. С щелчком вывалился жезл.
— Ну что, пройдём следующий блок-участок без привала? — спросила она.
— Пройдем.
Ильма прикрепила тушку нигароча, которую до того тащила в руках, к рюкзаку Анджея, и они двинулись дальше.
Ближе к концу участка Анджей пожалел о том, что отказался от привала. Эта чёртова птица весила почти столько же, сколько остальной рюкзак. Его уже начинало слегка покачивать, что на овринге явно не рекомендуется. Но тут как раз скала превратилась в чуточку более пологий склон, а овринг перешел в тропу, идущую по полке, местами вырытой в склоне, а местами явно проложенной взрывами.
— А что, это тут так запросто — взять и застрелить представителя местной фауны? — спросил Анджей во время очередного привала.
— Эта тварь создавала реальную опасность для путников. Это где-нибудь в городах возможны споры, что важнее — человеческая деятельность или какая-нибудь редкая экосистема. А когда у нас выбор между человеческой жизнью и жизнью какой-нибудь птицы, тут без вариантов. К тому же нигароч — совершенно не редкая птица. Его мясо — регулярное блюдо в меню местных жителей. Конечно, в любом другом месте никто бы не стал убивать самку на гнезде. Но здесь при попытке защитить своё гнездо она могла действительно кого-то с овринга скинуть.
— Удивительно, что люди довольствуются такой узкой тропой, даже без перил. Ну сейчас-то ладно, а зимой-то каково?
— Зима здесь последний раз была миллион лет назад. Когда эти горы были много ниже, а река еще не прорезала этого ущелья. Со времён Перемещения, смены сезонов на Лемурии нет. Потому что оборот планеты вокруг Арктура теперь длится 30 лет, и жизнь, привыкшая к продолжительности года, сравнимой с земной, вряд ли приспособилась бы к таким условиям.
Именно поэтому мы здесь можем себе позволить такие технические решения, на которые ни за что бы не решились под Толиманом, под Бетой и тем более под Осануэва.
То-ли тропа спустилась глубже в ущелье, то-ли Арктур опустился по небосводу, но тень противоположного склона уже затопила тропу, и только где-то высоко над головой сияли освещённые вершины.
Ещё через переход узкая долина внезапно распахнулась, впав в огромную широкую долину, идущую с запада на восток. На одном уровне с тропой на склоне оказался пологий уступ, на который и повернула тропа. Лучи заходящего Арктура отбрасывали длинные тени перед идущими путниками.
— Это Большой Трог, — откомментировала Ильма.
Ещё немого, и вдруг справа открылась долина с плоским дном на уровне тропы. На дне, среди ярко-зеленого луга, белели несколько домиков.
Хыгр Айол
— Вот мы и пришли, — выдохнула лемурийка.
Посреди долины бежал в довольно широком каменистом русле узкий ручеёк, и срывался водопадом вниз, в глубину большого трога.
Тропа немного отклонялась вверх, в сторону домиков, и пересекала ручеёк по сложенной из дикого камня плотине, выше которой голубело в наступающих сумерках небольшое озеро.
Перейдя плотину, Ильма спустилась к самой воде по пологому каменистому пляжу, сняла рюкзак, немного порылась в нём, и, сбросив с себя футболку и шорты, резко прыгнула в воду. Буквально через несколько секунд она выскочила из воды, как ошпаренная, и принялась растираться приготовленным полотенцем.
Анджей последовал её примеру. Вода была действительно ледяная, но усталость длинного перехода смыло начисто. Надев чистую одежду, они были готовы встречаться с местными жителями.
Деревня, казалось, уже заснула. Правда, услышав лай собак, из крайнего дома выглянула пожилая женщина в чём-то типа халата, с волосами, закрытыми платком.
Ильма перекинулась с ней несколькими фразами на совершенно непонятном языке, та указала куда-то рукой.
Теперь спутница Анджея сбросила с себя рюкзак на краю ровной лужайки и жестом поманила его сделать то же самое.
— Ставь палатку, а я пока до местного башкани добегу.
Палатка у Ильмы была весьма недешёвая. Сделанная из чего-то типа плёнки марсианских хандрамитов, она весила не больше килограмма вместе с кольями и насосом, но при накачивании превращалось в двухкомнатное сооружение размером чуть ли не больше, чем квартирка Ильмы в университетском кампусе.
Анджей внимательно осмотрел лужайку, убедился, что острых камней нет, потом аккуратно вбил восемь достаточно длинных кольев, растянув дно, потом взялся за насос.
Небольшим недостатком этой палатки было то, что она была рассчитана на туристов, имеющих моторизованное средство транспорта и пользующихся электрическим компрессором. А тут приходилось качать ножным насосом.
Так что к тому моменту, когда Ильма вернулась с довольно-таки длительных переговоров с местным начальством, Анджей только-только успел накачать палатку до рабочего давления.
Они быстро втащили рюкзаки в первую комнату, игравшую роль гостиной или ильминого кабинета, расстелили спальники во второй и оборудовали кухню в третьей. Быстренько вскипятили чай, перекусили, почти молча, и Анджей отправился спать. Для него количество впечатлений было какое-то запредельное. Ещё утром — нечеловеческие постройки древнеарктурианского Хчыагнула, потом горы, какими они здесь, наверное, были задолго до того, как первый птицечеловек поставил один камень на другой, и будут после того, как уйдут потомки землян, и вот теперь эта деревня, как провал в земное прошлое. Ильма ещё что-то делала. Он и не заметил, когда она улеглась рядом с ним.
Проснулся Анджей рано. Арктур только-только позолотил своими первыми лучами вершины, а в долине лежала глубокая тень. Ильма ещё спала, совершенно безмятежно посапывая. Он тихо, чтобы её не потревожить, выбрался из спального отсека палатки, оделся и вышел прогуляться по деревне.
Заборов здесь не признавали. Вокруг домиков стояли шпалеры, по которым вился виноград, кое-где даже висели грозди, стояли широкие, примерно три на три метра, не то лежанки, не то столы высотой от силы по колена, зеленели грядки.
На лавочке около одного из домиков сидел старик. Анджей вежливо поздоровался по-английски. Старик что-то ответил на непонятном языке.
— I don’t understand you, sir! — только и смог сказать Анджей.
Старик поднялся и быстро исчез в доме. «Неужели я нарушил какой-то местный этикет?» — подумал журналист, но тут старик вернулся с планшетным компьютером в руках. Корпус компьютера был из розового пластика и с цветочками. Старик что-то сказал, и компьютер перевёл:
— Извини, я давно забыл эту вашу городскую речь. Вот приходится железякой пользоваться. И то, что-то сослепу свой планшет не нашёл, взял правнучкин.
В этот момент кто-то потёрся о ногу Анджея где-то на уровне середины бедра. Анджей обернулся и увидел кота бело-черной мраморной расцветки, размером с хорошую лайку. Пушистый хвост трубой поднимался где-то до уровня плеча Анджея.
