Роберт Сильверберг - Стархэвен
Вся дрожа, она падает в объятия Гортмана. Гость смущен. За ней бежит молодой, чуть старше двадцати лет, мужчина с впалыми щеками и налитыми кровью глазами. В руках он держит горелку, сопло которой раскалено до красна.
— Проклятая ведьма! — бормочет он. — Блудники, блудники без конца у нас. Уже есть семеро, так на тебе восьмой… С ума сойти можно!
Мэттерн напуган. Он оттаскивает женщину от Гортмана и лихорадочно подталкивает гостя к дверям школы.
— Скажите там, что здесь помешанный, — говорит он Гортману. — Пусть немедленно бегут на помощь!
Он взбешен тем, что Гортман оказался свидетелем такой нетипичной сцены, и хотел бы увести его отсюда как можно быстрей. Молодая женщина, вся дрожа, прячется за спину Мэттерна.
— Будь рассудителен, молодой человек! — наставительно произносит Моттерн. — Ты всю свою жизнь провел в гонаде, правда? Ты понимаешь, что размножение является благословением. Почему же ты хочешь отринуть основы, по которым…
— Отвали от нее, а то сожгу!
Парень машет горелкой перед лицом Мэттерна. Мэттерн делает внезапный шаг в сторону, и парень бросается на женщину. Она неловко отскакивает, но огонь прожигает ее одежду. Обнажается белое тело, перечеркнутое красной полосой. Женщина хватается за вздутый живот и падает, крича благим матом. Парень отталкивает Мэттерна и целится горелкой в бок женщины. Мэттерн пытается схватить его за плечи, но парень сильнее. Мэттерну удается только выкрутить ему руку с горелкой, и струя огня обугливает пол. Парень выпускает из рук горелку и с проклятиями бросается на Мэттерна, изо всех сил молотя его кулаками.
— На помощь! — кричит Мэттерн. — На помощь!
В коридор высыпает толпа школьников в возрасте от восьми до одиннадцати лет. Распевая гимн, они настигают безумца. Через минуту его уже почти не видно под подвижной массой тел, избивающей несчастного. К ним присоединяется подкрепление из соседних классов. Раздается вой сирены и пронзительный свисток.
— Полиция! Разойдись! — гремит из мегафона голос учителя.
Появляются четыре человека в мундирах и немедленно овладевают ситуацией. Раненая женщина лежит, издавая стоны, держась за обоженный бок. Безумец без сознания; у него выбит глаз и все лицо в крови.
— Что тут произошло? — спрашивает один из полицейских. — Кто вы такие?
— Чарльз Мэттерн, социопрограммист, 799-й этаж, Шанхай. Этот человек сошел с ума. Бросился на свою беременную жену с горелкой, а также напал на меня.
Полицейские пытаются поставить безумца на ноги, но у них ничего не получается. Старший полицейский, как шарманка, бубнит приговор:
— Обвиняемому в злодейском нападении на женщину в зрелом возрасте, носящую еще не рожденную жизнь, и в опасных антиобщественных тенденциях властью, данной мне, объявляю приговор ликвидации… привести в исполнение немедленно! В Спуск его!
Они удаляются, волоча за собой безумца. Появляются врачи, которые заботливо наклоняются над лежащей женщиной. Дети с песней на устах возвращаются в классы. Никанор Гортман потрясен. Мэттерн берет его под локоть.
— Все в порядке, — живо шепчет он. — Такие случаи иногда бывают. Однако шанс увидеть это — один на миллион! Очень нетипичный случай! Очень нетипичный…
Солнце заходит. Западный фасад соседней гонады блестит багряными полосами. Никанор Гортман сидит в тишине за обедом с семьей Мэттерна. Дети, один за другим, рассказывают, как провели в школе день. На экране появляются вечерние новости. Диктор вспоминает о несчастном происшествии на 108-м этаже.
— Раны оказались поверхностными, — говорит он. — Плод не пострадал.
— Благослови Бог, — шепчет Принсипесса.
После обеда Мэттерн заказывает в информтере экземпляр своей последней технической статьи и вручает его Гортману, чтобы тот мог ее прочитать в свободную минуту. Гортман благодарит.
— Похоже, что вы устали, — говорит Мэттерн.
— День был тяжелый, но очень интересный.
— Это было настоящее путешествие, не правда ли?
Мэттерн тоже устал. Они посетили почти 30 различных этажей; он показал Гортману городские советы, родильные дома, дома религиозных культов, конторы. Завтра их ждет еще более долгая экспедиция. Городская гонада 116 является обществом сложным и дифференцированным. И очень счастливым, мысленно утверждает он. Иногда случаются мелкие инциденты, однако мы счастливы. Дети идут спать, нежно целуя на прощанье мамусю, папочку и гостя. Они бегут к своим кроваткам — маленькие, голенькие, симпатичные домовые. Свет автоматически убывает.
Мэттерн подавлен. Происшествие на 108-м этаже испортило ему так удачно начавшийся день. Несмотря на это, он уверен, что ему удалось показать Гортману внутреннюю гармонию и спаянность жизни гонады. А сейчас он позволит испытать гостю один из методов минимализации межчеловеческих конфликтов, таких разрушительных для гонадского общества. Мэттерн встает.
— Наступило время ночных прогулок, — объясняет он. — Я ухожу. А вы останетесь здесь… с Принсипессой.
Он отдает себе отчет, что в такой ситуации гость почувствует хоть немного обособленности. Гортман же немного смущен.
— К делу, — говорит Мэттерн. — Наслаждайтесь. Здесь никто никому не отказывает в праве на счастье. Истребляем эгоистов в зародыше. Пожалуйста! Что мое, то твое! Ты согласна со мной, Принсипесса?
— Конечно, — отвечает жена.
Мэттерн выходит из комнаты, быстро идет по коридору, входит в лифт и спускается на 770-й этаж. Когда он выходит из лифта, он слышит какие-то гневные крики и цепенеет в боязни, что снова впутается в какую-нибудь паскудную историю, но, к счастью, никто не появляется. Он идет дальше. Он проходит мимо черных дверей Спуска и внезапно ловит себя на том, где он сейчас находится. И тут же, без предупреждения, из уголков памяти выплывает лицо его старшего брата Джефри, недовольного злодея и эгоиста, который полетел вниз, в этот самый Спуск; Джефри, того самого, который не хотел приспособиться и которого нужно было бросить в Спуск. Мэттерну делается дурно, и он в смятении хватается за первую попавшуюся ручку двери, чтобы не упасть.
Дверь открывается. Мэттерн входит. Он еще никогда не блудил на этом этаже. В кроватках спят пятеро детей, на платформе мужчина и женщина — оба младше Мэттерна. Мэттерн раздевается и ложится рядом с женщиной. Он трогает ее ляжки, потом груди. Женщина открывает глаза, и Мэттерн говорит:
— Привет. Я Чарльз Мэттерн с 799-го этажа.
— Гина Бурка, — отвечает молодая женщина. — А это мой муж, Ленни.
Ленни просыпается, замечает Мэттерна, кивает головой, поворачивается на другой бок и снова засыпает. Мэттерн дрожит от охватившего его желания и стонет от наслаждения в ту минуту, когда он полностью входит в нее. “Благослови Бог”, — думает он. Это был поистине счастливый день в 2381 году. И вот он уже кончился.
Атависты
1
Джесон Квиведо живет в Шанхае, в самом низу. Его квартира на 761-м этаже, а следующий — 760-й этаж — уже в Чикаго, в котором не пристало жить ученому. Его жена Микаэла часто выговаривает ему, что их скромное положение в Шанхае — прямое отражение качества его работы. Микаэла из тех жен, которые часто высказываются подобным образом.
Большую часть рабочего времени Джесон проводит в Питтсбурге, где сосредоточены архивы. Он — историк, и ему приходится рыться в документах и записях. Ведет он свои исследования в холодной маленькой каморке на 185-м этаже гонады почти в центре Питтсбурга. Правда, у него вовсе не было нужды работать там, так как все, что имелось в архивах, легко могло бы быть доставлено информтером в его собственную квартиру. Но он считал, что иметь кабинет, где он может регистрировать, систематизировать и хранить необходимые материалы, — дело профессионального престижа. Он так и сказал, когда ему пришлось нажать на нужные пружины, чтобы добиться выделения ему кабинета: “Восстановление предыдущих эпох — деликатная и сложная задача, которая должна выполняться в соответствующих условиях, иначе…”
Истина же заключалась в том, что, если бы он не спасался ежедневно от Микаэлы и пятерых малышей, то он бы просто не выдержал. Накопляющееся расстройство и унижение могло бы заставить его совершить антиобщественные поступки, а, может быть, даже и насилие. Он понимал, что антиобщественной личности в гонаде места нет. Если под одной и той же крышей живет свыше восьмисот тысяч людей, то необходима абсолютная общественная гармония. Он понимал, что, если он выйдет из себя, то его просто бросят в Спуск и превратят в энергию. Поэтому он был осторожен.
Джесон — мужчина низкого роста со светло-зелеными глазами, редеющими русыми волосами и приятной речью.
— Твоя скромная внешность обманчива, — сказала ему прошлым летом восхитительная Мэймлон Клавер, — такие, как ты, подобны спящему вулкану. Вы взрываетесь внезапно, страстно и изумительно.
