И. Хо - 666. Рождение зверя
В Кирилле смешались радость от того, что он ее встретил, и ужасная досада от того, что писатель его все-таки развел. Он схватил Беатриче за руку:
– Бета! Я тебя весь день искал. Переживал, черт-те что уже думал про тебя. Неужели не могла хотя бы весточку какую-нибудь послать?
Беатриче погладила его по руке и показала на Левинсона:
– Милый, так вот же весточка. Это Миша, мой старый друг. Я его попросила тебя найти и привести сюда. Специально его просила – ты ведь не будешь его ко мне ревновать. Так о чем вы тут спорили-то?
Левинсон ехидно прокашлялся. Кирилл замялся.
– Тебе лучше не знать, дорогая, – сказал он. – А где ты была целый день?
– Не хотите говорить – не надо. Секретничайте себе. – Беатриче немного надулась. – Может, вина даме нальешь?
Потемкин схватил бутылку и налил ей хереса. Беатриче попробовала:
– М-м-м! Вкусно! Давайте за встречу.
Звон бокалов растаял в овациях.
– Кира, не сердись на меня, – прощебетала фея. – Я сегодня весь день занималась тем, о чем мы вчера разговаривали.
– Ну и?
– Сейчас ты должен пойти и кое с кем встретиться.
– Без тебя я никуда не пойду, – насторожился Потемкин. – Конечно, об этом не может быть и речи. Мы вместе пойдем, прямо сейчас. Я сюда, в общем-то, за тобой пришла. Они допили херес и поднялись с мест. Левинсон игриво послал им вслед воздушный поцелуй: – Летите, голубки! А ты, Потемкин, не забывай, что долг платежом красен. Так что до завтра. – О чем это он? – встревожилась Беатриче. – Да так, не бери в голову. – Кирилл взял ее за руку и потащил к лестнице. Зрительный зал колыхался и шумел. Когда они достигли вершины амфитеатра, сэр Элтон начал I believe in love[103].
I believe in love, it’s all we got
Love has no boundaries, costs nothing to touch
War makes money, cancer sleeps
Curled up in my father and that means something to me
Churches and dictators, politics and papers
Everything crumbles sooner or later
But love, I believe in love[104].
Потемкин и Беатриче вышли на освещенную площадку, где ожидали клиентов халдеи на своих машинках. Впереди шелестела чарующая мгла леса Paradise.
– Ну и куда теперь? – спросил Кирилл.
– Туда. – Она показала на светящуюся дорожку, которая вела в чащу. – Пойдем, я тебе по пути все расскажу. Мы никуда не торопимся, как будто просто гуляем.
– «Как будто»? Да мы и в самом деле гуляем. – Кирилл совсем расслабился и запел: – Выйду на улицу, гляну на село – девки гуляют, и мне весело…
– Кира, послушай, – Беатриче взяла его за руку и крепко сжала запястье. – Сегодня самый важный день в твоей жизни. – Она помолчала и добавила: – Да и в моей тоже. Поэтому относись ко всему, что сейчас произойдет, серьезно, без вот этих твоих подколочек. Главное, что бы ни случилось, ничего не бойся. Все будет хорошо.
Бета сказала это с таким трагически-возвышенным выражением лица, что Кирилл чуть не рассмеялся. Но как только они зашли в лес, его саркастическое восприятие происходящего улетучилось. Потемкин обнаружил, что к ночи райские кущи изменились. Не внешне – внутренне. Лес уже не молчал. Окружающий мир был наполнен звуками, но странными – это был тихий шепот. Кущи, которые окружали их, дышали и, казалось, хотели что-то сказать. Какая-то дремучая сила сопровождала вторгшихся в ее владения странников, кралась во мраке справа и слева от освещенной дорожки и, казалось, в любой момент выскочит им наперерез. Потемкину стало немного не по себе, но еще больше, чем этого леса, он боялся показать Беатриче свой страх. Когда-то давно в Сочи он точно так же шел по парку «Ривьера», деревья разговаривали с ним, а девушка, которую он подцепил в местном баре, боялась обидеть его, разговаривающего с деревьями.
– Кирилл, – Беатриче прижала руку к сердцу, – прости меня, но я тебе вчера не все рассказала.
– Это я уже понял, – усмехнулся Потемкин.
– Я не могла тебе сказать, потому что не была уверена. Но потом мне было открыто то, что изменило мой мир и скоро изменит весь мир вокруг нас.
– У меня тоже в последнее время какие-то кошмарные галлюцинации, – признался Кирилл.
– Слушай и не перебивай! – рассердилась Беатриче. – Этот остров – мистическое место. Это не просто точка на карте, кусочек суши, затерянный в океане. У него есть оборотная сторона, скрывающая тайну, недоступную сознанию человека. Никто точно не знает, что это такое. Те, кто владеет Белой, уже несколько тысяч лет пытаются проникнуть по ту сторону бытия. Но извлечь святой источник может только мессия – тот, кто родился человеком, но человеком не является. Все эти люди, которых ты здесь видишь, проходят что-то вроде кастинга на эту роль. Их ищут, за ними наблюдают, приглашают сюда. Каждый из них пьет из чаши наслаждений и получает свой глоток власти, которым пользуется на Большой земле. Однако до сих пор никто из них не смог открыть дверь, за которой находится источник, дарующий абсолютную власть над миром и бессмертие.
Кирилл слушал голос Беты как завороженный. Он обратил внимание, что дорожка, по которой они идут, странно петляет, пересекаясь с другими дорожками. Это было похоже на лабиринт. Но Беатриче шла уверенно, будто точно знала маршрут к цели. Кирилл ощущал тревогу, но понимал, что ни остановиться, ни вернуться назад уже нельзя.
– Сегодня ночью у меня было видение, – продолжала Беатриче. – Я никогда не видела в своих снах ничего более реального и никогда не запоминала их так, как запомнила этот. Как будто я гуляла здесь, по этому лесу, и вдруг передо мной появилась Она. Она открылась мне и указала на тебя. Она сказала, чтобы я привела тебя к Ней, и объяснила, как это сделать. Там были совершенно четкие знаки. Если сейчас нам удастся пройти этот путь, значит, ты – тот самый, кого Она ждала. А если ждала Она, то ждала и я. Вот так все замкнулось, и змея укусила себя за хвост.
Потемкин остановился:
– Извини, милая, я запутался. Кто «Она»? Ты о ком говоришь? Мадонна ваша, что ли?
Беатриче покрутила пальцем у его виска:
– Какая еще Мадонна? Забудь. Я сегодня целый день сидела в хранилищах Мусейона и поняла, кто послал меня к тебе.
– И кто же? – затаил дыхание Кирилл.
– Великая Исида, мать всего сущего.
Потемкин выдохнул и остановился. Он не знал, бояться ему или смеяться.
– Не понимаю, неужели ты во все это веришь? Это же бред какой-то!
Беатриче открыла свою сумочку и вытащила завязанный замысловатым способом пучок волос, в которые вплетена золотая нить.
– Знаешь, что это?
– Похоже на морской узел.
– Это тет – «узел Исиды», или «узел крови». И это мои волосы были заплетены так, когда я проснулась.
– Зря отрезала. По-моему, очень красиво.
– Перестань паясничать! Скажи честно, у тебя есть какое-нибудь другое объяснение тому, что происходит с тобой в последние дни? Я могу лишь догадываться, что было раньше, но неужели то, что ты видишь у себя перед носом, тебя не убеждает?
Они пошли дальше, и Потемкин задумался. Его разум упорно сопротивлялся и хватался за плавающие в мутном омуте реальности соломинки. Но это было тщетно. В глубине души он понимал, что фея права: никакого рационального объяснения не существует. Цепь событий, которая привела его сюда, в этот лес, находилась за гранью понимания. Слова Беатриче перестали казаться ему бредом. «Но что она имела в виду, когда сказала „перед носом“? – спросил он сам себя. – Изменившуюся команту в отеле, этот тет или саму себя? Сейчас перед моим носом находится она. Хотя, с другой стороны, она сама конечно же совершеннейшее чудо». Вдруг он вспомнил пьяную проповедь Левинсона о вечной жизни и отца Андрея с его заговором сигорцев-каббалистов.
– Подожди! Ты сказала «те, кто владеет островом». Ты ведь знаешь, кто это?
Беатриче нахмурилась. Кирилл видел, что она знает ответ, но в душе ее происходит борьба. Он решил облегчить ей признание:
– Сигорцы?
– А ты откуда знаешь?
– Я тоже сегодня не дурака валял, – не без гордости сообщил Потемкин.
Фея взяла его за руку:
– Да, этот остров принадлежит им. Они ищут драгоценный камень, просеивая тонны человеческого материала. Благодаря самому процессу и сопутствующим технологиям удалось создать уникальную систему управления цивилизацией.
– Так вот где находится мировая закулиса!
– Если совсем грубо, то так и есть. Хотя указать какую-то точку на карте трудно, ведь этот народ рассеян по мировым элитам, а решения выносит Синедрион, который вообще не имеет географической локализации. Но сам по себе Сигор – не единственный центр власти. У сигорцев много врагов, идет скрытая от мира война на выживание. Поэтому они и хотят найти краеугольный камень. В этом смысл всей мировой истории.
– Бета, – Потемкин потянул ее к себе, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты недоговариваешь. Скажи, какое ты имеешь ко всему этому отношение? Где прячутся эти сигорцы? Если ты сейчас мне соврешь или уйдешь от ответа, я развернусь и пойду обратно.
