Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
— Какое это обещание он сдержал? Сжечь вас на кострах и скормить диким зверям?
Иерарх промолчал.
— По-моему, я догадался! Он обещал, что оставит в живых именно вас!
— Нет, мой Ретиарий, этого он никогда не говорил! Но он обещал, что пощадит одного из столпов церкви!
— И вы благодарны за то, что он выбрал вас!
— Каждую минуту своей подходящей к концу жизни, — вдруг перешел на сухой тон Недобитый, — я сожалею о том, что за мою жизнь расплатился мой любимый брат, основатель римской церкви и апостол Учителя!
— Ну как по мне, — философски заметил наш юный герой, — лучше уж сожалеть живым, чем радоваться мертвым! И чем вам еще нравится Голубоглазый?
— Мне кажется, что, принимая царящий вокруг разврат, сам он остается внутренне чистым и не одобряет его! Это редкость для нынешнего — нового — Рима! Да, он жесток и не любит демократию, но в то же время он по-своему справедлив, честен и способен сочувствовать! Он патриот! Он прекрасный собеседник и не пьет вина!
— Уж лучше бы пил! — пробормотал Лейтенант, у которого сложилось свое собственное мнение о префекте. — И кстати, позвольте полюбопытствовать: а почему вам нравится его патриотизм? Какая разница единому Господу нашему, кто его дети: римляне, парфяне или варвары?
— Недобитый все правильно понимает! — раздался знакомый голос, и дверной проем камеры полностью заполнила туша Жополицего. — Человек может быть казнокрадом, взяточником, развратником и даже убийцей! Но если при этом он беззаветный патриот своей Родины, то он во сто крат лучше, чем какой-нибудь принципиальный космополит со своими либеральными ценностями!
Врачеватель-иерарх покраснел от гнева, но промолчал — по всей видимости, он не полностью разделял взгляды прокуратора на концепцию патриотизма.
— Собирай вещички, красавчик! — прорычал незваный гость. — Пора тебе на перековку!
— В чем он обвиняется? — спросил Недобитый, из собственного опыта знавший, как работала местная правоохранительная система.
— В оскорблении Величества, адюльтере и покушении на нравственные устои империи! Скоро, приятель, ты опять продемонстрируешь свои таланты на арене! Только в этот раз познакомишься с нашими зверушками! Между прочим, хороший, гы, гы, бизнес! Мы с нашим общим знакомым владеем монополькой на поставку животных для зрелищ! Доходнее, чем почта, проституция и поставки зерна из Египта, вместе взятые! — А потом, подойдя к Ретиарию и наклонившись, шепотом: — А также чем нефть и сотовая связь! Что, не знаешь такую? Валенок! Ну, давай, собирай манатки! Как говорят евреи, время собирать кирпичи и время банкротить кирпичный завод! Гы, гы, гы!
Глава 5
«…На фоне начавшегося к этому времени вывода из Анголы кубинских военнослужащих и сокращения советской военной помощи желание воевать у ангольцев совершенно пропало. Поэтому когда летом 1990 г. звено „Су-25“[48] перебросили с авиабазы Намиб на юге страны на аэродром в окрестностях Луанды, откуда оно должно было поддерживать… операции против сил УНИТА в центральных провинциях, летчики ангольских ВВС совершили за месяц всего 25 боевых вылетов, используя штурмовики как стратегические бомбардировщики — сбрасывали бомбы с высоты 5–7 км».
И. Дроговоз «Необъявленные войны СССР»«Правда», 24 февраля 1990 года
ИЗМЕНЕН ГИМН МОНГОЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ«Указом Президиума Великого Народного Хурала МНР возрожден текст гимна страны, написанного в 1950 году… 10 июня 1970 года гимн МНР был обновлен. В частности, в него включили куплет: „Связав свою судьбу со Страной Советов и объединившись с прогрессивной общественностью, идем целеустремленно к коммунизму“. В восстановленном тексте гимна этих слов нет».
— Просыпайся, воин! — растолкал его Леша. — Твоя очередь! Держи — заодно «скорпион» нашего пилота почистишь!
Лейтенант непонимающе уставился на морпеха. Для спасения от жары и одновременно для сушки на коротко стриженной голове того были повязаны собственные трусы. На грязнобелой материи красовались вперемешку выцветшие розовые сердечки и миниатюрные долларовые знаки.
— Подарок от любимой женщины! Перед командировкой в Анголу! — пояснил эксперт по специальным операциям, заметив дикое выражение глаз нашего героя. — С намеком! Мол, вот тебе мое сердце, а обратно привези «зеленых»! Все бабы одинаковые!
— «Бабы», может, и одинаковые, — ответил Лейтенант хриплым голосом, с трудом распрямляя измученное тело, — а вот женщины — настоящие женщины — разные!
Леша ухмыльнулся, но спорить не стал.
— Ну-ка, покажи мозоли! — предложил он Лейтенанту.
Наш герой нехотя вытянул изувеченные ноги: по какой-то садистской традиции все армии мира считали натерших ноги военных чуть ли не предателями. Некоторые из них, как, например, британская военщина во время Первой мировой, отдавали «мозольщиков» под суд военного трибунала. Поэтому признаться в том, что у тебя кровавые пузыри на ногах, было, пожалуй, хуже, чем продемонстрировать сифилитическую сыпь на груди.
— Ну ты даешь! — поразился Леша, уставившись на подошвы юного офицера.
Лейтенант испуганно посмотрел туда же. Никаких кровавых сгустков на ногах не наблюдалось. На бледной коже весело розовели шрамы от давно затянувшихся ран.
— Ты что, к экстрасенсу сходил? — по-прежнему не мог поверить своим глазам морпех.
Переводчик вдруг вспомнил о только что состоявшемся общении с недобитым врачевателем.
— Может, и сходил! — ответил он, натягивая носки. — А ты спи! Скоро опять в дорогу!
Когда прошли полтора часа смены, Лейтенант пожалел спавшего под баобабом Петровича — уж слишком его измученное лицо на вещмешке напоминало ему собственного отца. К тому же подвернутая голень с внушительным отеком явно нуждалась в дополнительном покое. До шести вечера оставалось с полчаса, когда откуда-то издалека — со стороны Куиту Куанавале — послышались звуки артиллерийских выстрелов. Лейтенант бросился будить Вань-Ваня. Тот потер опухшее, обожженное солнцем небритое лицо, прищурил и без того раскосые глаза и объявил:
— По-моему, началась операция «Зебра»! Наступление на Мавингу! Буди народ — надо поговорить!
Пока Лейтенант поднимал соотечественников, километрах в пяти над ними пролетели два реактивных самолета.
— «Сушки»! — объявил всезнающий Леша, послушав далекий звук двигателей. — Только какого аллаха они на такой высоте летают? Они же штурмовики, а не бомбардировщики!
— Да потому что зенитного огня боятся! — пояснил Петрович.
Он был не в духе и не оценил благородства жалостливого Лейтенанта.
— Ну ладно, джентльмены, — прервал их Вань-Вань, успевший умыться пахнущей хлоркой водой из лужи, — оставим в покое летчиков ФАПЛА! Давайте-ка лучше обсудим нашу ситуацию! А она такова: по всей видимости, доблестные вооруженные силы Анголы при активном участии советских советников начали свое наступление на Мавингу!
— А мы не знаем, какая дата была определена? — наивно поинтересовался Лейтенант.
— Нет! — ответил Вань-Вань. — О ней знали очень немногие! Подсоветной стороне так и не удалось окончательно искоренить шпионов УНИТА, ЮАР и прочих доброжелателей в своих штабах. Я даже думаю, что окончательную дату могли определить, скажем, лишь за неделю до начала. При этом ее знали, возможно, с десяток человек!
— Из которых половина сидит в Москве! — поддержал его Леша.
В этот момент откуда-то с северо-запада донеслась особенно мощная и продолжительная серия разрывов.
— «Грады» бьют! Как минимум четыре установки! — радостно произнес Михаил Петрович, потирая широченные ладони. — Эх, недаром старался! Жаль, не увижу результатов!
— А может, — позволил себе комментарий Лейтенант, — оно и к лучшему! Помните, как ГВС по деревне шарахнул!
— Так или иначе, наступление началось! — продолжал Вань-Вань. — И оно вполне может внести коррективы в наши с вами действия! Прежде всего, атакующая колонна ФАПЛА пойдет по единственному существующему на сегодняшний день шоссе! Вдоль которого, заметьте, мы шли всю прошедшую ночь! Во-вторых, я не думаю, что группировка встретит сколь-либо серьезное сопротивление до Кунжамбы! А то и до самой реки Ломба — единственной водной преграды на пути к Мавинге! Соответственно, вполне возможно, что атакующие порядки будут продвигаться достаточно быстро и смогут оказаться рядом с нами через пару дней!
— То есть у нас есть выбор: двигаться навстречу своим или сидеть на месте и ждать их подхода? — спросил Петрович, невольно поглаживая поврежденную голень.
— Так точно!
Наступила пауза. Каждый из вариантов имел свои несомненные преимущества. Так, движение навстречу своим означало меньший риск быть настигнутыми погоней (если, конечно, таковая была организована). Вдобавок, их близкие не мучались бы от неизвестности лишних двадцать четыре часа. С другой стороны, если предположить отсутствие преследователей — по всей вероятности, полностью уничтоженных «подарком» погибшего вертолетчика, — вполне спокойно высидеть на месте до подхода своих частей также являлось привлекательной альтернативой. Особенно для Михаила Петровича с его поврежденной ногой, которая причиняла мучительную боль при каждом шаге. Да и всем остальным не очень улыбалось тащить на себе личное оружие, тяжеленный пулемет, патроны к нему, воду, вещмешки с провизией и прочим уцелевшим после приводнения барахлом.
