Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
Обзор книги Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
Андрей М. Мелехов
MALARIA
История военного переводчика, или
Сон разума рождает чудовищ
Я посвящаю эту книгу своему покойному отцу — Михаилу Петровичу.
Это он научил меня, что истинное бессмертие человек получает лишь в детях, делах и книгах
От автора
В третьей книге о близком моему сердцу Аналитике я не без удовольствия возвращаюсь во времена своей молодости. Нам многого не хватало. Нам приходилось целоваться в подъездах у мусоропроводов, пить крепленое вино и смотреть программу «Время». Но мы были чистыми, пусть и наивными, мальчиками и девочками — последними романтиками советской эпохи. Мы влюблялись с первого взгляда. Мы просили отправить нас в Афганистан. Мы физически болели, прочитав «Один день Ивана Денисовича». Мы плакали от «Мастера и Маргариты». У нас не было денег, но мы о них и не переживали. Нашей стране можно было гордиться такой молодежью.
Я счастлив тем, что в течение двух лет принадлежал к необычному сословию — советских военных переводчиков. Сами военные так и не смогли решить, как к нам относиться. И их можно понять! Мы были странной прослойкой армейских интеллигентов с прекрасным гуманитарным образованием. Наш образ мыслей во многом отличался от восприятия окружающей действительности большинством советских офицеров. Мне до сих пор помнится фраза одного из них, неплохого, в общем-то, человека: «После этой операции всех представили к орденам! Даже переводчиков!».
Прошло время. Мы стали взрослее и циничнее. Мы стали политиками и бизнесменами, министрами и дипломатами. Но в глубине души каждый из нас знает: в чужой военной форме без знаков различия и документов, повесив на плечо автомат, глотая красную пыль Анголы, страдая от жажды в Эфиопии и взбираясь в горы Афганистана, мы были молоды и счастливы. Сейчас мы понимаем: никакие деньги и слава никогда не заменят чистую любовь и настоящую дружбу нашей юности. Да, мы были маленькими винтиками в огромном колесе истории. Но без нас, переводчиков, это колесо заскрипело бы и намертво остановилось.
Несмотря на использование автором при написании романа своих дневниковых записей, рассказов сослуживцев, газетных материалов, а также настоящих радиограмм и текстов радиоперехватов, это произведение не претендует на полную фактическую и историческую достоверность. И хотя на создание образов некоторых персонажей меня вдохновили реальные люди, я прошу не искать полного «портретного сходства» — любые догадки на этот счет будут совершенно неуместны.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Вновь прибывший
Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь…
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят:
«смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…
Ветхий Завет, Екклесиаст, глава 1, 7–11Чтоб тебе родиться на рубеже эпох!
Китайское проклятиеГлава 1
«Красная звезда», 1 февраля 1990 года
ГОТОВИМ ПЕРЕВОДЧИКОВ И ЮРИСТОВМногих интересует Военный институт. На вопросы ответил его начальник генерал-лейтенант А. Тюрин
«Свою родословную институт ведет от основанного 1 февраля 1940 года военного факультета при Московском государственном педагогическом институте иностранных языков и Военного факультета при Московском институте востоковедения… Мы готовим военных переводчиков, военных юристов и офицеров-политработников со знанием двух иностранных языков для Вооруженных Сил. Их работа сложна, а порой и опасна. Достаточно сказать, что только за минувший год 83 из них награждены орденами и медалями…»
05.01.90, из новостей радиостанции УНИТА «Черный Петух»
«УНИТА категорически отвергает измышления режима Луанды о том, что г. Мавинга взят правительственными войсками. МПЛА также безосновательно обвиняет наше славное героическое движение в том, что на его стороне действуют бывшие солдаты южноафриканского батальона наемников „Баффало“. Со своей стороны мы с полной определенностью заявляем, что на стороне правительственных войск сражаются советские советники и португальские наемники…»
Ранним июньским утром 1990 года в небе над столицей Народной Республики Анголы послышался звук реактивных двигателей. Судя по одежде и выражениям лиц немногочисленных встречавших, коротавших время в обшарпанных залах международного аэропорта, большинство из них говорили по-русски. Обладатели спортивных костюмов и золотых зубов насторожились, прислушиваясь к пока далекому гудению турбин и пытаясь через давно не мытые окна разглядеть в пурпурных утренних облаках приближающийся самолет. Некоторые из них были летчиками, а потому, прислушавшись, улыбнулись и радостно сказали остальным встречающим: «Это он, „Ил-62“! Наш, московский!». Действительно, вскоре в радужной дымке показались грациозные очертания флагмана «Аэрофлота», чертившего постепенно сужавшиеся круги над огромным взлетным полем. Несмотря на то что теоретически Луанда считалась свободной от партизан с их зенитными пулеметами и переносными ракетами, пилоты пассажирских лайнеров старались не рисковать. Они садились по «афганской» спирали, избегая обычных плавных глиссад и стараясь заходить со стороны океана. Огромная тень «Ила» пробежала по серым и буро-зеленым телам военных самолетов и вертолетов, по потрескавшемуся бетону взлетно-посадочной полосы, по грязно-белым зданиям уже проснувшейся военно-воздушной базы. Обитатели изумрудных вод Атлантики на мгновение перестали завтракать друг другом и в панике шарахнулись вглубь, подальше от темного силуэта гигантской и, несомненно, хищной птицы.
«Ильюшин» с грохотом пронесся над «хрущевками», в которых вперемешку с местными жителями проживали советские советники и их семьи. Рев снижающегося самолета прервал сон полковников и капитанов, майоров и лейтенантов, штатских и детишек. Заходивший на посадку лайнер прервал и групповой половой акт между ангольскими дворнягами, за которым с живым любопытством наблюдали чернокожие хозяйки, готовившие нехитрую еду на небольших кострах во дворе. Они испуганно пригнули головы, а потом принялись весело подшучивать над собою и друг над другом. Надо сказать, что иногда подобные выходки позволяли себе и их мужья и братья — пилоты военно-воздушных сил Анголы. Правда, сегодняшние полеты истребителей-бомбардировщиков еще не начались, и пролетать над дворами на бреющем — так, чтобы начинали плакать детишки и с треском захлопывались окна, — пока было некому. Лишь штурмовые вертолеты — огромные и зловещие, похожие на гигантских бронированных стрекоз — медленно катились по бетонным плитам, отправляясь с утра пораньше пускать кровь то ли повстанцам УНИТА, то ли оказавшимся в не том месте мирным жителям. В Анголе начинался очередной знойный день. Как вчера и как год назад, сегодня здесь должны были зачать и родить десятки детей. Как вчера и как десять лет назад, сегодня в Анголе должны были умереть от голода, пуль и болезней сотни ее жителей.
Не рассчитывал остаться в живых и новоиспеченный лейтенант Советской Армии, умиравший от похмельного синдрома в том самом пассажирском лайнере, который наконец упал мощными колесами на толстый бетон полосы. Его симпатичное лицо с правильными чертами исказилось от боли. Толчок отдался мучительным спазмом в разваливающейся голове, воспаленный мозг тяжело колыхнулся в черепной коробке, перед зелеными глазами, покрасневшими после трудной ночи, проскочил сноп искр. «О боги, пошлите мне быстрой и легкой смерти!» — малодушно подумал юный офицер, оглядывая своих соседей и стараясь хоть как-то размять онемевшее тело. Даже сквозь агонию сивушной мигрени он попытался понять, как все эти рыбаки и военные после тринадцатичасовой пьяной оргии на борту еще были способны улыбаться и отпускать шутки. Первые бутылки водки, по давней традиции советской Руси, открыли сразу же после вылета из «Шереметьево-2». Но настоящая пьянка, как и предсказывали наученные горьким опытом стюардессы, началась после промежуточной посадки на острове Мальта. Где-то над границей между арабскими пустынями и джунглями «черной» Африки процесс перешел в критическую стадию. Набравшиеся до изумления члены сменных рыболовецких экипажей стали предпринимать попытки (по счастью, безуспешные) открыть аварийные люки и били друг друга по пьяным раскрасневшимся лицам мозолистыми пролетарскими кулаками. Последнее получалось вполне сносно даже в стесненных условиях узкого салона творения конструктора Ильюшина. Тоскливые угрозы бортпроводниц посадить самолет и выдать драчунов полиции какого-нибудь африканского государства не возымели никакого эффекта. В Советском Союзе даже последний пьяница знал, что родное государство никогда не выдаст его лютым классовым врагам или ненадежным деклассированным друзьям. Оно давно и прочно сохраняло монополию на то, чтобы казнить и миловать своих граждан. Впрочем, боевой запал советских моряков вскоре иссяк, и недавние противники начали мириться и брататься. Как часто водится у обитателей шестой части суши, под конец они целовали друг друга в разбитые рожи, называя друг друга «братан», «Колян» и, уж совсем ласково, «хер моржовый».
