Павел Комарницкий - Прошедшая сквозь небеса
Долгая пауза.
— Я не верю.
— У нас же не церковь, Викентий. В любом случае, вот так посылать последний оставшийся у нас звездолёт… Не говоря уже о том, что «Прыжок» имеет куда более низкую точность выхода, всё-таки экспериментальный корабль, первенец… вы что, хотите удвоить людские потери?
Седоголовый, взъерошив «ёжик» ладонью, внезапно чуть наклонился вперёд, умоляюще заглядывая начальству в глаза.
— Арнольд Палыч… но если они сейчас, там, всё ещё живы?
— Чёрт! — мужчина пристукнул кулаком по столу. — Сейчас бы выпить… да через два часа слушание на Ассамблее…
— Мы слушаем тебя, Посланник.
Слова, густо пересыпанные щёлкающими согласными, гулко отдавались под сводами, отчего создавалось странное впечатление отдалённой перестрелки из старинного пулевого оружия… да, точно — пистолетов. Дина разглядывала восседавших перед ней представителей местной власти. Нет, это уже не бушмены… если она хоть что-то понимает в антропологии, это представители другого народа. Если не иной расы вообще. Более всего они напоминали не то критян-минойцев, не то древних египтян — во всяком случае, такими, как их изображали на фресках.
Сидевший в центре грузный старик в нелепом мешковидном балахоне, расшитом золотом, серебром и блескучими камешками, смотрел пристально, настороженно и в то же время чуть надменно. Во взгляде сидевшего справа сухопарого старца преобладала растерянность и откровенная опаска. А вот сидевший слева человек был достаточно молод, и во взгляде его не было ни растерянности, ни опаски. Внимательный, цепкий взгляд… и вообще взгляд профессионального убийцы. Непременно это местный особист, подумала Дина. Вся прочая стража осталась снаружи, за массивными бронзовыми дверями — очевидно, в целях сокращения лишних ушей.
И только у одного из присутствующих аборигенов имел место нормальный, человеческий взгляд. Не то чтобы очень доброжелательный, но во всяком случае преисполненный любопытства. Молодой парень, пожалуй, не старше самой Дины, притулился в углу за небольшим столиком, явно собираясь вести протокол беседы.
— Уважаемые господа! — она вежливо улыбнулась. — Я прибыла к вам с неба, из очень далёкого мира, чтобы узнать ваши обычаи и чаяния и взамен рассказать о своей родине.
Коммуникатор скафандра бодро залопотал-защёлкал, переводя. Выслушав вступительную речь гостьи, трое высокопоставленных аборигенов переглянулись, и выражение лиц у них было такое… как бы выразиться поточнее… ну как если б докладчик на учёной конференции вдруг взял и исполнил весёлую детскую песенку.
— Мы благодарны Тем, о Ком Не Говорят за внимание к нашим нуждам, — заговорил старый хрыч в центре композиции. — Разумеется, список чаяний будет немедленно составлен. Что касается обычаев, всё идёт хорошо. Последняя попытка исполнения музыки пресечена более пятисот сон-явей назад, попыток стихосложения и написания неестественных текстов не замечено.
М-да, подумала в замешательстве Дина, вот это контакт… или неверно переводит коммуникатор? Список чаяний будет составлен, надо же… как заявка на склад. Похоже, к свалившимся с неба посланникам здесь относятся крайне утилитарно.
И что означают эти дикие фразы насчёт пресечения музицирования и прочее? Уж не хочет ли этот хрыч сказать, что у них тут любая музыка находится под запретом?
И пора наконец прояснить ситуацию с Теми, о Ком Не Говорят.
— Скажите, уважаемые, как давно вы в последний раз имели связь с Теми, о Ком Не Говорят?
Вот теперь во взгляде всех троих местных начальников преобладало изумление. Стенографист в углу раскрыл рот, свиток с шуршанием развернулся до полу. Ой, неправильно говорю, с раскаяньем подумала девушка, ой, не то и не так…
— Прошу прощения, Посланник, но Святейшему Луллаку и преподобному Дрокко необходимо ненадолго отлучиться для решения мелких, но неотложных дел, — подал голос молодой человек с взглядом профессионального убийцы. — После чего мы продолжим нашу беседу, уже ни на что не отвлекаясь.
…
Вот это да-а-а, лихорадочно думал Джанго. Вот это Посланник… нет, это же невозможно, немыслимо… да Посланник ли это Тех, о Ком Не Говорят?
Холодок пополз по спине. Где были его глаза?! Какой, ну какой это Посланник?! Да, Посланник может иметь облик женщины, и притом женщины молодой и красивой. И даже столь необычного вида, как эта… совсем, совсем необычный облик и удивительно нездешнее лицо… но разве могут быть у Посланника такие глаза?! Да в глаза любого Посланника невозможно глядеть без дрожи! Вот он, Джанго, за свою жизнь видел вблизи лишь одного, и не ошибётся даже в плохо освещённой комнате… А эта — эта же просто живая девчонка!
Догадка обрушилась на голову, словно ведро воды. Девчонка… нет… не может этого быть… а он не верил, ни на волос не верил в древние байки… неужели?!
Холодок уже вовсю гулял вдоль хребта. Понятно теперь, ой, как понятно, отчего вместо штатного секретаря запись беседы поручили ему, Дронго. Святейший Луллак не хочет жертвовать опытными и преданными раханами. Видимо, Святейшему предварительно донесли, и он преисполнился сомнениями… Вообще-то обычно для разовых поручений, после которых не нужны лишние языки, используют простолюдинов-чьё, вот только вести запись беседы чьё не обучены. Так что одинокий жрец-наблюдатель обсерватории подвернулся очень кстати…
Его убьют. Неясно, что будет с лже-посланником, но его, Джанго, убьют непременно. Его наметили убить с самого начала. Как только будет закончена запись беседы. Вероятно даже, господин Эалак лично пристрелит ненужного свидетеля — во-первых, чтобы абсолютно исключить возможность утечки информации… и во-вторых, он просто любит стрелять в затылок.
Что же делать?!
Он встретился взглядом с той, которая так неумело выдавала себя за Посланника. Синие, какие огромные и невозможно синие глаза у этой…
И тут девчонка несмело улыбнулась в ответ.
Решение возникло внезапно, как вспышка пороха. Ну конечно. Как же он сразу не сообразил. Сейчас, вне сомнения, преподобный Дрокко, Главный Смотритель Неба, уже готовит свою колдовскую машину, подаренную Теми, о Ком Не Говорят… Само упоминание в разговоре об этой машине легко может стоить головы, но вряд ли кто-то из жрецов-наблюдателей сомневается в том, что машина эта существует. Она так же реальна, как и Те, о Ком Не Говорят — просто все молчат и старательно делают вид, что их нет…
Бежать нужно сейчас, немедленно. Потому что как только на запрос колдовской машины придёт ответ, сделать будет уже ничего невозможно. Лже-посланницу бросят в темницу, до прибытия настоящего Посланника. Ну а Джанго без затей выведут в коридор и…
Девушка вдруг заговорила, странно выговаривая певучие слова, и тут же защёлкал-забормотал прибор-переводчик.
— Я прошу прощения… а где здесь у вас нужник?
— Пойдём, — молодой жрец порывисто встал, кланяясь. — Я покажу.
Как хорошо, как удачно задан вопрос, промелькнула лихорадочная мысль. Будь здесь господин Эалак — и всё… Почувствовала? Что-то поняла?
…
— …Мы не можем утверждать однозначно, что именно случилось с «Прорывом» и жив ли его экипаж. Но у нас нет никаких оснований и утверждать, что они мертвы!
Зал Ассамблеи ООН был набит до отказа. Вряд ли кто-то из облечённых доверием и всё такое сегодня «откосил» от заседания, с внезапным ожесточением подумал Арнольд. Всё-таки от этих журналистов есть хоть какой-то толк. В данном случае раздувание паники, пожалуй, что даже на пользу.
— Простите, вам не кажется, что это уже слишком? — вальяжный седовласый джентльмен требовательно поднял руку. — Требовать отправки второго и последнего нашего звездолёта, и при этом никаких гарантий?
— Совершенно верно, — на скулах докладчика вздулись желваки. — Именно так. Немедленно готовить второй звездолёт и при полном отсутствии каких-либо гарантий.
— Вы берёте на себя ответственность? — тон джентльмена сменился на откровенно иронический.
— Да! — взорвался Арнольд. — Да, я беру на себя эту чёртову ответственность! В случае невозврата также и «Прыжка» вы сможете получать немалое удовольствие, мистер Хартли, читая за ланчем о судебном процессе, и воздев палец, восклицать — «я же предупреждал!» Разве такое удовольствие не стоит денег?!
— Успокойтесь, господин Глобо, — генсек ООН поправил старомодные очки, смотря поверх стёкол. — Как скоро можно будет отправить «Прыжок»?
— Не раньше чем через два месяца. Так что время на принятие решения у вас будет, и я очень надеюсь, что в кои-то веки решение будет принято в срок!
— Но разве можно продержаться два месяца в разрушенном корабле, в открытом космосе? — подал голос другой участник Ассамблеи, маленький чернявый индиец.
— В открытом космосе вряд ли. А вот на планете вполне даже.
