Александр Уралов - Псы Господни (Domini Canes)
— Игорь Антонович, — сказал подошедший Роман. — Крюк всё-таки придётся делать. Земля опасается, что нам влепят парочку ракет. Внизу опять стрельба…
— Ладно, — сказал Коваленко. — Спасибо, Роман. Слушай, я таблетку принял… посплю. Хорошо? И ты ложись.
— Да я поспал уже… я тут считаю кое-что… по одиннадцатой модели.
— Тоже неплохо. Ну, тогда дай мне на часок глаза под лоб закатить, лады?
Коваленко пристроился поудобнее и почти сразу заснул. Ему снилась Вика, танцующая на высокой башне. Платье развивалось на ветру, горели звёзды и таинственно улыбалась Луна, бросая вниз огромные полотна призрачного неживого света. «Осторожнее, Вика!» — попросил Коваленко, потому что верхушка башни была плоской и скользкой, — застывшей гладью чёрного мрамора… и не было перил. Вика не слышала его. Она кружилась под музыку всё быстрее и быстрее — красивая и стройная…
… а внизу медленно и неотвратимо поднимались лохматые угольные волны тьмы, затопившей мир.
Лестница поликлиники «Родничок», ночь
Он сел, отодрав с лица (оно пристыло?) полотенце. Тело слушалось плохо, да и одежда, казалось, навеки присохла к луже запёкшейся крови. Правый рукав оторвался окончательно. Он немного посидел, а потом поднялся и пошёл, наступая на разбросанные гильзы. Туман кривлялся вокруг него, хватал за руки и одежду. Твёрдая корка залепила левый глаз. Он оторвал её, поморщившись, вместе с лоскутком кожи… кажется, веком. Боли он почти не чувствовал.
Это было неважно.
Надо идти.
Оступившись на лестнице, он чуть было не упал, но удержался на ногах. Выйдя во двор, он впервые почувствовал, как начинает меняться его мёртвая плоть. Это было прекрасно.
Пёс сидел и выл в тумане неподалёку и замолчал, только увидев его пошатывающуюся фигуру. Он дёрнул хвостом и встал. Глаза его горели. Положив руку на загривок огромного зверя, он понял, что пальцы начинают обретать чувствительность. Пёс лизнул его руку и глухо рыкнул, показав белые клыки. Туман крутился вокруг, наливаясь чернотой и обретая плотность, но не касался огромного израненного тела.
Они шли с Псом, ничего не видя, кроме уродливых кривляющихся сгустков темноты, но шли спокойно и уверенно.
Всё убыстрялось. Всё набирало ход.
Тело менялось… возвращалась память. Иногда она выхватывала из небытия колоссальные пласты… и они тотчас вставали на место, заполняя огромные провалы. Мир восстанавливался.
Скоро! Они придут совсем скоро!
Он хотел сказать об этом Псу, но челюсти всё ещё не могли двигаться. Он смог только растянуть губы в улыбку.
Мёрси
Весь день, до самого глубокого вечера, Мёрси не оставляло чувство того, что вот-вот всё закончится. Туман ли сгустится в острые пасти и перекусит их пополам, вынырнут ли какие-то раскорячившиеся шипастые твари и перервут им глотки… а может, туман исчезнет и они выйдут на огромную пустую равнину со спёкшейся до стеклянистой корки землёй… и увидят вокруг только оплавленные и перекрученные остатки ржавого железа. Воображение сегодня не хотело угомониться. Так чувствуешь себя, болея, при сильной температуре — всё плывёт, дрожит и меняется… и ни во что нельзя верить, поскольку бред от реальности отличить нельзя.
Илья остановился и начал кашлять. Простыл, зверски простыл. Вон, глаза какие воспалённые. У Мёрси, конечно, в сумке лекарства есть, да и у Ильи тоже кое-что имеется, да только сдаётся нам, что самое лучшее лекарство для Ильи сейчас — улечься в чистую постель, напиться горячего чаю с малиной, пропотеть и заснуть. И душ потом, когда легче станет… душ, горячий, с упругими весёлыми струями…
Душ — это да. Сказка! Мёрси бы сейчас за хороший душ даже пистолет бы свой отдала.
Илья запил таблетку от кашля глотком водки и поморщился:
— Говорят, нельзя со спиртным лекарства применять.
— Антибиотики, — сказала Мёрси. — Это антибиотики нельзя с водкой пить. Иначе толку никакого.
— Самое противное, что я и не болею толком, — сказал Илья. — Ломает, гнёт всего… а кашель — это ерунда. Понимаешь, это как при гриппе без температуры…
— А что и такой есть?
— Есть, красавица, есть… какой только дряни нет на свете. В том числе и грипп без температуры.
В тумане что-то с хрустом обломилось и рухнуло на землю. Кто-то завизжал от боли. Визг перешёл в полуплач, полусмех… и стал удаляться. Они стояли и слушали. Тихо. В том смысле тихо, что слышны лишь уже привычные звуки — возня, похохатывание, подвывание, смешки… но всё это далеко, не рядом.
— Ветка у тополя обломилась, — сказала Мёрси, держа пистолет так, как учил её Сашка, двумя руками. — И кто-то вместе с ней ё…нулся.
— Надеюсь, он отбил себе задницу, — пробормотал Илья, озираясь. Ружьё он держал в правой руке, не сняв петельку лыжной палки. В дымке тумана он был немного похож на мушкетёра, положившего огромный мушкет на сошку-подставку.
— Пойдём? — спросила Мёрси.
— Давай-ка передохнём маленько, — сказал Илья.
Они сидели на своих свёрнутых одеялах спиной к стене очередного дома «сталинской постройки», как называла их мамашка Мёрси. Когда за спиной стена — намного спокойнее себя чувствуешь! Илья сидел полубоком, облокотившись левым локтем на рюкзак. Ружьё лежало рядом. Мёрси скрестила ноги по-турецки и задумчиво пыхала ментоловой сигареткой «Dunhill».
— Темнеет, — задумчиво сказала она. — А спать не хочется. Это получается, что мы с тобой досюда два дня шли. Так?
— Вроде того…
— А на самом деле здесь идти метров сто. Я в первых классах во Дворец в танцевальный кружок бегала. Мама тогда разорилась — на год вперёд оплатила. А потом наша руководительница в Германию с мужем уехала и занятия — тю-тю.
— Кинула, значит?
— Нет, в принципе… мы одиннадцать месяцев занимались, так что почти весь курс. Слушай, вот придём мы, да? Допустим, что все уже там… и что?
— Жить будем.
— Нет, я к тому, что мужик этот… ну, который Анны знакомец… — ей было почему-то неловко произнести его имя; получалось как-то по-церковному, по-старушечьи, что ли? — Этот, ну, молодой…
— Вельзевул, — усмехнулся Илья. — Астарт, Молох, Ваал и ещё чёртова уйма имён. Президент организованного преступного сообщества чертей и призраков, повелитель тумана и враг электричества…
— Ладно тебе… перестань. В общем, допустим, что он тоже там. Вот мы заходим, видим его… и что дальше? Что мы с этим козлом делать будем? Стрелять?
— Хм… вопросы у тебя кручёные… — Илья достал фляжку. — Не знаю, Мёрси, что мы делать будем. Изгонять дьявола будем. Крикнем ему: «Изыди, Сатана!» — и насыплем на хвост соли. Плюнем в харю, произнося имя Господне, скрестим пальцы крестом и прочтём молитву…
— Я серьёзно спрашиваю, а ты…
— И я серьёзно, красавица! Нет каких-то рецептов, чтобы дьяволов из уральских дворцов молодёжи гонять! Вон, старик Фауст, уж на что хитрожопый был, так и он от Мефистофеля избавиться не мог! Впрочем, там другая история… он его и не гнал… у них, там, взаимовыгодный договор приключился. О мире и сотрудничестве. В рамках существующего порядка…
— Что ты опять несёшь? — возмутилась Мёрси. — Давай, напрягай мозги, раз голова не болит! Ты же начитанный до блевотины! У тебя же знания чуть ли не из задницы торчат! Я только про вампиров и оборотней знаю, и всё!
— Да-да… голливудские курсы молодого бойца, — засмеялся Илья и закашлялся. — Спасибо Брэму Стокеру, он научил нас, что с дьявольским отродьем можно справиться…
— Это ещё кто? — с любопытством спросила Мёрси. — Папа римский, да?
Они говорили и говорили, не торопясь вставать и идти. Наверное, просто потому, что Мёрси (и Илья тоже, да?) чувствовала — предстоящий переход будет последним. Всё, финиш. Слейте воду, тушите свет, уходя, выключайте свет и электроприборы, при переходе улицы эта сторона наиболее опасна — завернитесь в саван и медленно ползите на кладбище, хихикали когда-то они с Брюлей.
…я умру? нет! я не могу умереть!
…я умру, узнав напоследок, что Брэм Стокер — вовсе не Папа Римский…
— Наверное, Сатане не нужна просто вера, понимаешь? — сказал Илья. — Ну, вроде, как вера в Бога. Человек просто верит и ему намного легче жить и умирать, зная, что кто-то там, наверху, хорошо к нему относится и примет к себе. А этому… этому поклонение нужно. Чтобы в ножки падали, чтобы только о нём и думали, чтобы храмы и башни возводили. Наверное, ему хочется побыть земным богом… пока не надоест. А может, он уже много раз так делал… всё-таки, говорят, до ледникового периода здесь тоже люди жили и мегалитические постройки возводили. Откуда нам знать, может, Сатана к нам, на Урал периодически захаживает?
