Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач
— Уже скоро, — ответил он. — Минут через пять. Тридцать миль пройдем проливом, потом еще двенадцать открытым морем. Сорок две морские мили. Я не буду тянуть. Это произойдет, скажем, через два часа десять минут по отплытии отсюда.
Она медленно кивнула.
— Я буду тогда думать о тебе. — Она чуть помолчала. — Иди, Дуайт. Может, когда-нибудь встретимся в Коннектикуте.
Он притянул ее к себе и хотел еще раз поцеловать, но она не позволила.
— Нет… иди. — И мысленно добавила: «Или я начну плакать». — Хорошо. Спасибо тебе за все, — сказал он, повернулся и исчез в «Скорпионе».
Рядом с Мойрой стояли еще несколько женщин. На авианосце матросов не было, поэтому трап никто не убирал. Мойра смотрела, как Дуайт выходит на мостик и принимает руль, смотрела, как нижний конец трапа отрывается от «Скорпиона». Она видела, как Дуайт что-то сказал в переговорную трубку, как вскипела вода за кормой, когда заработали винты. С неба начал сыпать мелкий дождь. Матросы исчезли с палубы, на мостике остался только Дуайт с одним офицером. Он козырнул Мойре, и она помахала ему рукой, почти не видя сквозь слезы, как корабль идет к мысу Геллибренд и исчезает в темноте.
Вместе с другими женщинами она отошла от борта. — Дальше жить незачем, — сказала одна из них. — Никто и не заставляет, — отозвалась другая.
Мойра взглянула на часы. Три минуты девятого. Примерно в десять минут одиннадцатого Дуайт отправится домой, в свой родной Мистик, в штат Коннектикут, в дом, который он так сильно любит… А ее уже никто не ждет в родном доме; если она вернется в Гарквей, то не застанет там ничего, кроме скотины и воспоминаний. Дуайт не мог ее забрать, это запрещено уставом Военного Флота, и она его поняла. А ведь можно пойти почти рядом с ним, когда он будет возвращаться домой… Можно быть всего в двенадцати милях от него. Если вдруг она окажется рядом с ним, может, он возьмет ее с собой, и тогда она увидит, как Элен скачет на жабьей трости.
Она пробежала по мрачным пещерам вымершего авианосца, выскочила на трап и спустилась по нему к своему автомобилю. Баки были полны: накануне она заправила их из канистр, укрытых в сене. Сев за руль, она открыла сумочку: красная картонная коробочка была там. Потом открыла бутылку и глотнула неразведенного коньяка; алкоголь хорошо действовал на нее: с момента выезда из дома у нее не было никаких забот с желудком. Она запустила двигатель, развернулась и выехала с верфи. Вскоре она уже была на автостраде, ведущей в Гелонг.
Там она прибавила газу и понеслась, со скоростью семидесяти миль в час — бледная девушка в ярком костюме за рулем большой быстрой машины. Где-то в районе Корио ее вдруг скрутило — пришлось остановиться и зайти в кусты. Вернулась она через пятнадцать минут белая, как мел, и долго отпаивалась коньяком.
Потом она поехала дальше, еще быстрее. Миновала школу, проехала по обшарпанным улицам промышленного Корио и вскоре оказалось в Гелонге. Там над остальными зданиями возвышался собор, и колокола с великолепной колокольни звали на богослужение.
Она снизила скорость, чтобы проехать через город, но на улицах не было ничего, кроме брошенных у тротуара машин. По дороге ей встретились всего три человека.
От Гелонга нужно было проехать еще четырнадцать миль до Бервон-Хидс и до моря. Проезжая заливные луга, она почувствовала, что силы ее покидают, но ехать осталось немного. Спустя пятнадцать минут она въехала в широкую аллею между живыми изгородями — главную улицу этого городка. В конце аллеи она повернула налево, удаляясь от полей для гольфа и небольшой виллы; никогда больше ей не увидеть этого. Было без двадцати десять, когда она повернула направо, на мост, миновала пустой мотель и въехала на мыс. Море лежало перед ней, серое и беспокойное. С юга шли высокие волны.
Небо было затянуто тучами, но далеко на востоке был просвет, и столб света падал через него на воду. Она поставила машину на другую сторону шоссе, чтобы видеть море как можно дальше, вылезла, выпила еще коньяка и принялась высматривать на горизонте подводную лодку. Потом повернулась к маяку на мысе Лонсдейл на входе в залив Порт-Филлип и вдруг милях в пяти увидела низкий серый силуэт, идущий от Мысов к югу. Деталей она видеть не могла, но знала, что Дуайт стоит на мостике, ведя свой корабль в последний поход на свете. Она знала, что он ее не видит, не подозревает, что она здесь, и все же помахала ему рукой. Потом снова села в машину, потому что ветер был сильный и холодный, а она чувствовала себя очень плохо. Она прекрасно могла смотреть на лодку и из машины. Бутылку она держала на коленях и думала: «Значит, это конец, самый-самый конец…»
Вскоре подводная лодка исчезла в тумане. Девушка взглянула на часы: одна минута одиннадцатого. Внезапно ей вспомнилась религия ее детских лет: нужно это как-то устроить. Слегка пьяная, она пробормотала молитву перед едой. Потом вынула из сумочки красную картонную коробочку, открыла трубку и вытряхнула таблетки на ладонь. Все тело прошил новый приступ боли, и девушка слабо улыбнулась.
— Все-таки я перехитрила тебя…
Она откупорила бутылку. Десять минут одиннадцатого. Громко и страстно она попросила:
— Дуайт, если ты уже в пути, подожди меня.
Потом положила таблетки в рот, проглотила и запила коньяком…
Гарри Гаррисон
Космический врач
I
Совершить путешествие с Луны на Марс очень просто. Космобусы доставляют пассажиров на комфортабельный межпланетный корабль «Иоганн Кеплер», а там их ждут развлечения и отдых — три месяца кряду.
Но однажды безмятежное путешествие прервала катастрофа.
Корабль шел точно по графику, и первые двенадцать дней не было никаких поводов для тревоги, но на тринадцатый…
Именно в этот день головной отсек, нервный центр всего корабля, пробило метеоритом. Автоматические лазеры почему-то не сработали, а внешняя броня лишь немного снизила скорость метеорита, и он остановился только у миделя корабля, прошив восемнадцать отсеков. Погиб капитан Кардид вместе с ним — двенадцать старших офицеров, что были в отсеке управления, и шестнадцать пассажиров. Кроме того, сильно досталось главному резервуару с водой.
Когда все это случилось, лейтенант Дональд Чейз сидел в своем лазарете и читал монографию «Размягчение костей в условиях пониженной гравитации». Он не обратил внимания на странную вибрацию корпуса.
И вдруг до него дошло. Вибрация! Откуда? На корабле, что летит в вакууме, не может, быть ни качки, ни внезапных толчков. Он вскочил на ноги, и тут его оглушила сирена. Истерически замигали красные сигналы оповещения, по кораблю, заглушая рев сирены, разнеслось:
«КОСМИЧЕСКАЯ ТРЕВОГА! ПРОБИТА ОБОЛОЧКА КОРАБЛЯ. УТЕЧКА ВОЗДУХА! ДВЕРИ МЕЖДУ ОТСЕКАМИ АВТОМАТИЧЕСКИ ЗАБЛОКИРОВАНЫ. КОМАНДЕ — ЗАНЯТЬ МЕСТА СОГЛАСНО АВАРИЙНОМУ РАСПИСАНИЮ».
В то же мгновение шумно раскрылся шкаф с аварийным снаряжением.
— «Развернуть и одеть на себя», — повторил Дон слова инструкции. Он и подумать не мог, что настанет день, когда ему придется выполнять ее.
Прямо перед ним висел цельнопрессованный скафандр. Дон скинул тапочки, прыгнул к шкафу, шепотом повторяя инструкцию: — «Голова, правая нога, левая нога, правая рука, левая рука, застежка».
Скрючившись, он сунул голову в шлем и одновременно просунул в скафандр правую ногу. Автоматические клапаны пустили сжатый воздух, и скафандр надулся, словно воздушный шар. Как только нога заняла нужное положение и пальцы коснулись датчика, подача воздуха прекратилась. За правой ногой последовала левая, потом — руки. Еле-еле просунув пальцы в сплющенные перчатки, Дон дотянулся до красной кнопки с белой надписью «Герметизация», и затвор пополз от поясницы вверх, словно гигантское насекомое, соединяя и герметизируя края скафандра. Как только он добрался до шлема, костюм стал непроницаем; на все ушло секунд двенадцать.
Шлем был похож на большой аквариум с отверстием для лица и металлическим забралом, оно пока оставалось открытым. Как только давление упадет ниже пяти фунтов на квадратный метр, оно тут же автоматически опустится: кислород следовало экономить для самых крайних случаев. Кроме скафандра в шкафу стояла медицинская укладка. Дон схватил ее и подбежал к тайперу — устройству, которое представляло собой простейшую печатную машинку, напрямую подключенную к корабельному компьютеру. Он набрал свой личный номер и тем самым дал компьютеру понять, что его запрашивает судовой врач. Компьютер сам решит, какую информацию ой вправе передать абоненту.
«ЧТО ПРОИЗОШЛО?»
— напечатал Дон.
Компьютер проанализировал его вопрос и через секунду выдал ответ.
«ПРОБОИНА В ОТСЕКЕ 107-УП. ЭТОТ И СЕМНАДЦАТЬ ДРУГИХ ОТСЕКОВ РАЗГЕРМЕТИЗИРОВАНЫ. ИХ НОМЕРА: 32-В, 32-В1…»
