Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
— Асессор, дай лезвие для бритья!
Лейтенант, поглаживавший постепенно успокаивавшегося поросенка по жесткой шерсти, с удивлением поинтересовался:
— Ты что, на ночь глядя бриться собрался? Да и с какого Фиделя я тебе свои лезвия должен дарить? Иди вон на рынок и покупай!
— Нет, асессор, мне не бриться! Мне для операции надо!
Заинтригованный Лейтенант сходил за бритвой, запер Вовочку в спальне и проследовал за аборигенами. Навстречу группе пробежали какие-то темные, похожие на худых, поджарых собак, силуэты. Наш герой не сразу понял, что на самом деле это были худые и поджарые ангольские свиньи. Судя по возбужденному похрюкиванью, страсть к кубинскому рому была свойственна не только Вовочке. Они целеустремленно неслись навстречу судьбе — туда, где их, глотая слюни, ждали голодные советские люди с китайскими штыками в руках.
Минут через десять Лейтенант и его сопровождающий подошли к расположению прибывших из Менонге частей. После еще пяти минут блужданий среди костров, палаток и сотен готовившихся к отдыху солдат наш герой увидел необычную сцену. На пеньке от эвкалипта сидел чернокожий солдат и, сверкая в темноте белками глаз, посасывал из банки советскую сгущенку.
— И чего? — не сразу понял он сути происходящего.
Молодой офицер молча показал на ноги бойца. Лейтенант ахнул: одна ступня солдатика отсутствовала, из рваной культи, перетянутой веревкой-жгутом, торчала ослепительно-белая кость. Как скоро выяснилось, именно этот парень напоролся на мину, взрыв которой слышали в советской миссии некоторое время назад. Сгущенку использовали в качестве наркоза, лезвие потребовалось для освежевания раны. Лейтенант, участвовавший в столь драматически-кровавых событиях только в кошмарах и лишь по необходимости, поспешил ретироваться.
Когда он вернулся в миссию, то тут же понял, что ночная охота удалась: во дворе миссии царил аромат жареного мяса, а у костра, разведенного в укромном углу, толпились ее советские обитатели. Лейтенанты и майоры, полковники и капитаны — все они теснились у стола, где торжествовавший Несун одаривал каждого порцией свиных отбивных с горчицей.
— С «Калашниковым» охотятся только колхозники и пролетарии! — поучал он тех, кто хотел слушать премудрости охоты по-военному. — Знатоки — те, конечно, предпочитают что-нибудь солидное! Вроде бельгийской штурмовой винтовки «G-З»! Выпускники Академии Генштаба охотятся со снайперской винтовкой Драгунова, в просторечье именуемой «СВД»!
— Но истинные аристократы духа, — перебил его Рома, глотавший отбивные, как станция «Мир» миллионы народных денег, — те ходят на слона с гранатометом «РПГ-7»!
— И что? Получается? — недоверчиво спросил кто-то из столичных полковников, еще не успевших хлебнуть походной жизни по-африкански.
— Ага! — весело ответил свидетель экзотической охоты. — Остаются только хобот, ноги и хвостик! Все это потом а-а-ат-лично запекается в глине! Пальчики оближешь!
— А что, — после некоторого раздумья сказал еще один приехавший из Луанды, — мы в Афганистане на горного козла с помощью автоматической пушки охотились!
— Это как? — опешил подошедший за очередной порцией худой, как журавль, Гоша.
— А в «БМП-2» стоит автомат с лазерным прицелом. Наводишь на балбеса рогатого — и бах, одиночным выстрелом!
— И что?
— Иногда рога находили! На память! А рядовой и сержантский состав, сопляки несознательные, так те любили прицелом афганцев пугать! Загорает себе крестьянин на крыше своего клоповника, а они шарах его лазером — тот аж до небес подскакивал!
Лейтенант с грустью подумал, что этот афганский товарищ, пообщавшись с заезжими интернационалистами, по крайней мере, с небес потом возвращался. Дожевав жесткую, как от дикого кабана, но вкусную отбивную, он угостил косточками уже обожравшегося Дика и пошел спать. По дороге наш герой навестил Гену, возле корыта которого топтался соскучившийся по интеллектуальному общению Вовочка, каким-то образом выбравшийся из спальни. Возможно, впрочем, что поросенок был просто напуган гибелью сородича и пришел поделиться своими страхами к молчаливой, но чуткой рептилии. Погладив Гену по шершавому страшному рылу, наш герой вставил ему в пасть воблу. Гена шумно хлопнул зубастыми челюстями и в припадке удовольствия выплеснул из корыта половину воды. Лейтенант вновь наполнил корыто водой из шланга и с сожалением сказал:
— Геша, пора тебя отпускать! В речку Куиту жить пойдешь?
Геша лишь внимательно смотрел на него желтыми страшными глазами пережившего динозавров и африканскую рыбалку чудовища. Лейтенант задрал голову: с ночного неба на них смотрели прекрасные в своей ослепительной и холодной красоте вечные звезды. Пожалуй, подумал наш юный философ, возможность созерцать слегка мерцающие глаза иных миров — это единственная радость, которую нельзя отобрать у человека. Несколько светил вдруг сложились в подобие женского образа. Лейтенант вздрогнул и тут же подумал о Тане. В прибывшей с сегодняшним самолетом почте для него были лишь письма от отца и матери. Наверное, послание от любимой и такой теперь далекой девушки еще просто не успело дойти. Отец в своем — как всегда, по привычке напечатанном на пишущей машинке — письме радовался возможности читать в «толстых» журналах «не поверишь, сынок: все, что угодно!». Интеллигентная мама жаловалась на постепенно пустевшие полки московских магазинов. Лейтенант попытался сообразить, что же важнее для него самого, и остановился на «толстых» журналах с пахнущими свежей типографской краской неведомыми еще шедеврами Фолкнера, Мердок и Приставкина. Хотя, объективности ради, нельзя было забывать и о том простом факте, что пока ему не доводилось ни самому варить суп, ни искать то, из чего его варят. «Ладно! — подытожил он для себя. — Вернусь — разберемся!» А поскольку после возвращения его ждали не только усиливавшийся хаос и неуклонно пустеющие магазины, но и любимые девушка и родители, на душе Лейтенанта стало легко и радостно.
— …А он и отвечает, — донесся из-за угла пьяный разговор «разговевшихся» под отбивные офицеров, — «зона боевых действий — это зона досягаемости стрелкового оружия, артиллерийского и минометного огня!»
— Так показал бы ему стену дома — она у тебя вся в дырках!
— Показал!
— А он?
— «Так что, — говорит, — теперь и гражданским „боевые“ давать?»
Лейтенант вздохнул и пошел спать.
Его разбудил протяжный, вытягивающий нервы, свист. Уже проснувшись, он понял, что это знакомый ему звук минометного обстрела. Взрыв бухнул совсем недалеко — метрах в пятидесяти от миссии. Соседи по комнате тоже проснулись и тревожно прислушивались — будет ли продолжение. Продолжение последовало: вторая мина разорвалась тоже недалеко, но с другой стороны забора.
— Вашу мать! — выругался майор Витя, выбираясь из-под накомарника и жутко воняя нижним бельем. — У партизан кто-то грамотный нашелся — в «вилку» берет!
— А что такое «вилка»? — спросил его Гоша, прыгая на худых журавлиных ногах и пытаясь натянуть брюки.
— В подвал залезем — расскажу! Давай, гундосы, пошевеливайтесь!
Но было поздно — раздался третий выстрел.
— Ложись! — крикнул Витя.
Во дворе жутко бабахнуло. В миссии дружно вылетели стекла. С потолка посыпалась штукатурка.
— В подвал! Быстро!
Схватив оставшуюся одежду, рюкзак и автомат, Лейтенант выбежал во двор. Несясь к одному из укрытий, выкопанных советскими как раз для такого случая, он увидел, что забор с одной стороны миссии начисто отсутствует. В блиндаж он заскочил в тот момент, когда раздался еще один взрыв. Выглянув в смотровую щель, он увидел, что исчезли еще десять метров ограждения. Остатки забора пылали ярким пламенем, разгоняя тьму ночи и давая стрелявшим дополнительный ориентир.
— Гадом буду, кто-то нарушил джентльменское соглашение! — прорычал где-то рядом знакомый голос Вань-Ваня. — Ангольцы так не стреляют!
— Я тоже думаю, что до нас кто-то из советников добрался! — ответил ему майор Витюня, надевая пахнувшие смертью носки и завязывая шнурки «антикобры». — Американцы или южноафриканцы! Суки грязные! Ладно, припомним! Отольются кошке мышкины слезы!
Оглядевшись, Лейтенант вдруг заорал:
— Мужики, да тут змея! Смотрите — в углу глаза светятся!
«Змея» обиженно гавкнула — глаза, как оказалось, принадлежали Дику. Рядом хрюкнул Вовочка, у которого с инстинктом самосохранения тоже все оказалось в порядке.
— Пиасстрры! — раздался прямо над ухом жуткий крик Кеши.
— Правильно, пернатый! — с веселым надрывом подтвердил Витя. — За них мы здесь и паримся! Пиастры, доллары и прочие тугрики!
— А Гена?! — вдруг ахнул Лейтенант, вспомнив об уже пострадавшем от войны крокодиле. — Кто Гену видел?!
