Федор Березин - Голован
— Да! Там, в записях новоноюйцев, указано, что отмечены десятки подтвержденных и сотни неподтвержденных случаев, когда и одомашненные, и дикие голованы (в случаях неподтвержденных, это могли быть собаки других пород) покидали места своего обитания и устремлялись куда-то на север. Учтите, глядя с заэкваториальных мест, джунгли Топожвари-Мэш расположены на севере.
— То есть они стеклись сюда с других территорий? Ну, не знаю, я все же не биолог. Понятно, что птицы ежегодно мигрируют, но собаки…
— Я тоже не знаю. Массаракш! — Шоймар придавил на щеке громадного кровососа. — Но экипированные по последнему слову техники подразделения не посылаются на погибель забавы ради, правильно?
— Это да, — согласился я вслух, а про себя подумал нечто другое. Типа того что: «Как насчет нас самих, господин Шоймар? Не есть ли некие „десять утерянных городов“ просто навязчивой идеей какого-то профессора, который обладал достаточными связями и упорством, чтобы организовать…»
Я прервал поток мысленного словоблудия. Как ни крути, один из этих призрачных городов мы уже обнаружили и сейчас посиживаем на одной из его дворцовых колонн.
11. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневникиМировой Свет щедр. Он покровительствует не только гениям или узким специалистам сложных отраслей знаний. Простым смертным тоже перепадает. И главное, мы оба ни о чем таком не просили, не питали никаких завистливых мыслей к Риши Элеме или Эри Муго. И уж тем более мы не собирались делать ТАКОЕ открытие. Пожалуй, Выдувальщик Сферы с Мировым Светом щедры все-таки избыточно.
Кстати, особой причины переться именно в этом направлении у нас не было никакой. У нас — это у меня и моего брата Каана. Вообще-то конечно, после фресок Муго у моего братца видимо, зародилась мысль откопать где-то поблизости еще и скелет чего-нибудь палеонтологического. В самом деле, если кое-кого в экспедиции когда-нибудь наверняка переведут в статус академика за нахождение мифических городов, то почему бы скромному палеонтологу тоже не отыскать чего-нибудь из ряда вон? В конце концов, вдруг у древних рибукаров наличествовали не только дворцы с пирамидами, а еще и какие-нибудь зоопарки? Там же вполне могло водиться то, что в дикой природе к тому времени, а уж тем более — к нашему, начисто вымерло? Массаракш! Почему бы там не обнаружиться скелету какого-нибудь ящера, считающегося вымершим годков эдак двести миллионов назад? Идея, разумеется, бредовая и недостойная патентованного ученого, однако кто, кроме профессора Шоймара, ранее верил в мифических рибукаров? Вот потому и…
Короче, именно поэтому мы поплелись в ту окраину участка разведки, где до того, вроде, никто не шарился. Гвардейцу Мору Хи, отвечающему именно за это направление, я уверенно продемонстрировал смазанный накануне «меньхерт», а также закинутый братом за спину полуавтоматический «дронк» модели «си». Мол, если и не отобьемся, то хоть шум поднимем. И, о Мировой Свет, сам Выдувальщик уберег нас от настоящего шума! Уж не знаю, что бы с нами тогда было. Точнее, очень даже знаю.
Итак, получив молчаливое согласие Хи, мы, как шалящие детишки, прошли не пятьдесят и даже не сто обещанных метров, а гораздо более.
Джунгли тут оказались неожиданно проходимы. А позже…
А позже они стали просто очень проходимы. Мы попали на территорию Мертвых Деревьев. Ну так ее условно получалось назвать. Громадные стволы вокруг нас были явно сухими. Они по-прежнему уходили далеко-далеко в верхотуру, но листья там наблюдались исключительно очагами. Стало значительно светлее.
— Ого! — сказали мы с братом друг другу, подразумевая, что не исследовать такое с ходу стало бы попросту свинством.
Естественно, мы тронулись вперед. А потом очень скоро почувствовали запах.
Вообще в Топожвари-Мэш как-то не сильно пахнет розами. Хотя лианы там и тут распускаются цветочками, у большинства запах неприятный, под стать всему окружающему. В большинстве мест сельвы пахнет застоялым болотом. Со временем привыкаешь. Ну а сейчас донеслось что-то воистину вонючее. Мы с Кааном снова посмотрели друг на дружку. Глаза брата горели. Быть может, ему, от наконец-то проявившегося свечения Мирового Света, ударила в голову мысль, что чуть далее мы найдем кладку из свежих экскрементов какого-нибудь вымершего длинношеего крокодила?
Судя по запаху, в деле несомненно были отходы чьей-то жизнедеятельности. В то, что данных экскрементов наличествует большая куча, тоже верилось безоговорочно. Но вот в то, что их оставило нечто, официально вымершее полмиллиарда годков тому, не очень. Тем не менее не мог же я отпустить моего братика одного?
Вот некоторые утверждают, что только цивилизация делает всякие вонючие бяки, а природа, она, мол, столь уравновешена, что ни-ни. Частично я согласен, разумеется. Если взять какой-нибудь иприт, то тут вопросов нисколечко. Но все же самое вонючее могут делать именно биологические объекты. А природа? Ну, подумаешь, вулканы где-то на каких-то дальних островах дымят, пускают в округу серу и лавовые потоки. Ведь любой организм, он что? Он самое ценное оставляет в себе, а самое гадкое — отработанное — выплескивает наружу. Нате вот! Вдыхайте!
Вот мы с братцем Кааном и вдыхали.
Через некоторое время и вправду пошли кладки. Правда, к разочарованию палеонтолога Гаала, не одна великанская, а много-много маленьких. Их было так понатыкано, что они сливались в общие архипелаги. Имелись затвердевшие, но наличествовали и совершенно свеженькие: в плане запахов тоже. Мухи тут пировали в колоссальном числе.
— Похоже, собачьи, — сказал я, попросту констатируя, и тут же сам испугался: «Собачьи! То есть, голова…»
— Драпаем! — сказал я осипшим голосом.
— Подожди, — отмахнулся братец. Он уже шел куда-то дальше.
— Драпаем, Каан! — произнес я чуть громче и чуть не зажал себе рот.
— Сейчас, Дар! — прошептал Каан.
То, что братик все же прошептал, а не гаркнул в беспечности, меня несколько успокоило. Но он продолжал идти вперед. Я чуть помедлил, внимательно огляделся окрест. За время хождения по Топожвари-Мэш я отвык от столь ярко освещенной местности, да и от открытости тоже. Даже небо с закрытым пологом Мировым Светом отсюда проглядывалось. Удивительно!
Если присматриваться внимательно, то с одной стороны было еще светлее. И как раз туда, почему-то крадучись (в предчувствии, что ли?), двигался мой братец. Но не вступать же сейчас в перепалку и спор? Потому ничего не оставалось, как плестись за ним. Но не прошли мы и сотни метров, когда…
Короче, мы с братом не сумели сделать палеонтологическую сенсацию, но зато почти утерли нос господину Шоймару. Мы наткнулись на… Конечно, потрепанную, но все же целую пирамиду!
— Массаракш! — сказал братец Каан, и я с ним согласился.
Кладок вокруг пирамиды было видимо-невидимо, но то ли мы уже привыкли, то ли человеческая психика работает так избирательно, что, перегрузившись одним впечатлением, откидывает остальные. Одним словом, мы даже носы перестали зажимать.
Брат у меня и вправду малость того. Я как-то раньше не задумывался, а теперь… Потому как он тут же, с ходу, начал взбираться на эту пирамиду.
— Грохнется, — сказал я, предупреждая.
— Да ну?! Тысячу лет стояла, а тут грохнется, от нас — комаров.
И, в общем, я тоже заразился. А попробуйте не заразиться! Сколько дней мы даже облаков не видели, а тут возможность вылезти выше этой вымершей в округе флоры.
Ну, а когда мы взобрались, то сотворили еще одно открытие.
Биологическое!
12. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневникиНас трясло, как перепуганных детишек. И Мировой Свет свидетель, но кажется, мы оба заикались. В конце концов, что удивительного, если реакции идентичны? Мы с Кааном все-таки одного генетического поля ягоды. Но если Жуж Шоймар и обратил на это внимание, то сделал вид, что все в норме.
— Десять тысяч, говорите? — переспросил он тоном, спокойнее некуда.
— Может, и двадцать… тридцать даже… Да кто сможет сосчитать? — я задыхался от человеческого непонимания. — И потом, столько мы увидели на открытой местности, а сколько еще в лесу? Я даже не знаю…
— Успокойтесь, доктор Дар, — сказал Шоймар.
— Что ж тут успокаиваться?! — взорвался Каан. — Драпать надо! Ноги в руки, и нестись отсюда вдаль…
— Куда? — поинтересовался Шоймар.
— Как куда? — Мой братец был красным, как рак, — реакция на стресс, видимо. — Бежать к берегу. Там…
— Угу, — кивнул начальник отряда. — По планам на будущее мы еще поговорим. Давайте разберемся с тем, что вы видели. И возьмите себя в руки, господа. Объясните все по порядку. Давайте!
Массаракш! Пришлось повторять всю историю. О том, что мы забрались на пирамиду: вон она, всего километрах в двух! И конечно, извиняемся, что нарушили инструкцию, приказывающую не отходить слишком далеко. И вот, забравшись на пирамиду, увидели оттуда лежбище отдыхающих голованов. Сотни и сотни. Тысяч десять-двадцать, а то и тридцать.
