Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег"
Нельзя сказать, что я раньше не задумывался об измене. Я часто думал о ней, особенно до разговора с Юлей на эту тему. Я был ей очень благодарен за то, что на третий год наших отношений она в пылу ссоры сказала: «Измену мы не переживём, расстанемся абсолютно точно». Чёткая позиция, которая совпала с моей, помогла мне не думать о возможной вольности в своих действий. Я доверял ей и, наслаждаясь этим чувством, ощущал себя свободным. Не было необходимости ревновать. За это я платил тем, что сам не давал ей подобного повода, что Юлю тоже радовало.
Исключая возможность своей измены, я свободнее общался с другими женщинами, так как знал, что смогу вовремя сказать им «Стоп». Поэтому после брака я продолжал с удовольствием смотреть на других девушек — я же не был евнухом. Я любовался их формами и манерами и получал от этого большое удовольствие. Я считал, что не обязательно иметь картину известного художника, чтобы наслаждаться ей.
Но вместе с этим, я знал, что самая лучшая женщина на свете ждёт меня дома. Поэтому был самым счастливым человеком, по крайней мере, я себя так ощущал. У меня было много друзей, которые относились к измене по-другому. И, думаю, главной причиной этого была фраза их жён: «Если хочешь — изменяй, но чтобы я об этом не знала». В этой вынужденной женской фразе слышится такое отчаяние, такая неуверенность в себе, что хочется пожалеть. Я считал, что любой крепкий брак должен быть основан на уважении к свободе друг друга. Но без чётких правил наступает хаос.
Женщина, которая отпустила своего мужа «налево» и закрывает на это глаза, просто не знает, что с этим делать. Поэтому, боясь потерять его, она терпит и ничего, по сути, не делает. Хотя в большинстве случаев она виновата как минимум на 50%. Всё наше окружение, начиная от безделушки, с которой нужно протирать пыль, кончая мужем, о котором нужно думать ежедневно, — всё требует внимания. Внимания на всё не хватает, поэтому нужно выбирать самое приоритетное. Если выбираешь работу, то теряешь в семье. Если выбираешь семью, то теряешь в работе.
Очень часто измена является сигналом того, что одному из супругов не хватает эмоций и внимания. Он ищет их на стороне. Не получая дома сюрпризов и живя одинаково изо дня в день, не получая внимания от своей половины, человек решается на небольшую порцию адреналина. Бывает, что после измены человек разочаровывается и живёт дальше, укрепляя свой брак, но бывает и по-другому.
Уже подходя к палатке, я вспомнил, как одна моя знакомая рассказывала, что её муж был очень ревнивым. У неё создавалось устойчивое впечатление, что её красота стала его проклятием. Он выматывал себя своими домыслами. Он устраивал допросы, истерики и сцены ревности. Он исполнял эти спектакли с завидной регулярностью. Он даже звонил администраторам в её фитнес-клуб, чтобы убедиться, что она там, а не с другим. Окружающие люди смеялись над ним и жалели её. Ей тоже было не сладко, она его любила и не обманывала. Но так было поначалу. Потом ей пришлось обманывать его, чтобы не вызывать ревность. Сама она была убеждённой верной женой.
Но его поведение так расшатывало её психику, что за несколько лет запретный плод стал сладок. Он всегда ревновал её без повода, а она обижалась на это. И однажды обиды накопилось столько, что она решила сделать то, за что её ругали много лет. Ей не понравилось, и она осталась убеждённой верной женой. Правда, сменила мужа на более уверенного в себе. Кстати, её новый муж дал понять, что расстанется сразу, после любой измены. Её этот вариант полностью устраивал, так как избавлял от ежедневной ревности.
Я долго не мог решиться открыть палатку. Я даже постоял, ожидая и глядя вокруг, чтобы сформулировать вопрос, который задам девушке, спящей сейчас у меня. Было очень неловко, но я пересилил себя. Я отогнул дверь палатки и посмотрел на кровать. Там было пусто.
Я зашёл и даже потрогал кровать руками, чтобы почувствовать остаточное тепло человека. Но обе кровати были одной температуры. Я огляделся и не заметил ни одного доказательства её присутствия тут утром и ночью.
Внезапно мне показалось, что я сошёл с ума. За эти дни создалось столько вариантов реальности, что я не мог определить, какой из них настоящий. Было ощущение, что бог испытывает меня на стойкость рассудка. Я уже не мог ручаться, что утром видел одну из сестёр рядом с собой, так как сразу вышел на улицу. Единственное, в чём я был уверен, — это в том сне. Но я помнил, что он не был реальным. Я точно спал тогда. Я не мог выбрать, где правда, а где то, что мне показалось.
Я плюнул на всё это и решил спросить потом у Даши. Только она знает, сдержал ли я обещание, данное Юле. Если она подтвердит, что между нами что-то было, я начну оправдывать себя тем, что я делал это неосознанно и в полудрёме. Сейчас об этом думать рано. Уверен, она вернёт меня в реальность, и тогда я стукну себя ладонью по лбу и скажу: «Точно!»
В животе крутило от холода. Я вспомнил, что вчера вечером мы забыли поесть. Я похлопал себя по карманам куртки и достал шоколадку, съел её и запил водой. Чувство насыщения пришло мгновенно, как после чашки куриного бульона. Видимо, шоколад и вода были специальными.
Сверху по палатке постучали ладонью, от чего она вся затряслась. Дверь была закрыта на молнию, поэтому я расстегнул её и увидел там Аполлиона. Он выглядел по-утреннему помятым. За эту ночь у него отросла чёрная щетина, от чего вид стал совершенно бандитским. На его плече висело полотенце. Он пожал мне руку и сказал:
— Пошли мыться.
— Доброе утро, — откашлявшись, сказал я.
Я поискал своё полотенце и побежал за Аполлионом, который медленно шёл впереди. Мы направились к берегу океана. Сняв ботинки, мы пошли в воду. Забравшись по колено, Аполлион ополоснул своё лицо и сразу вытер полотенцем. Я попробовал повторить его действие, но в глаза попала солёная вода и стала их щипать.
— Промокни полотенцем! — крикнул Аполлион, глядя на мои неуклюжие попытки умыться.— Это же самый солёный океан в мире! Ты зачем глаза открываешь? Тут соли 35%!
Когда я проморгался и вытерся полотенцем, мы вышли из воды. Аполлион подошёл к своей обуви и достал из одного ботинка небольшую коробочку размером с пачку для тонких сигарет. Он нажал кнопку и стал водить ей по своему лицу. Там, где он проводил, лицо блестело гладкой кожей. Всего за две минуты он был чисто выбрит. Аполлион протянул пачку мне и сказал:
— Бриться будешь?
— Да нет, спасибо, — вежливо отказался я.
— А я бы тебе рекомендовал, — не убирая руку, продолжил Аполлион, — ты так оброс, что я буду чувствовать себя неудобно. Тем более, с нами дамы.
Я решил подчиниться и взял это бесшумное устройство. Нажал на зелёную кнопку и стал водить по лицу как бритвой. Устройство было слегка тёплым и ходило по лицу как смазанное маслом. Было ощущение, что эта современная бритва совсем не упирается в щетину. Я потрогал пальцами свою щёку, она была очень гладкой и совсем не кололась. Первый раз в жизни я брился без малейшей боли и дискомфорта.
— Как тебе Даша? — неожиданно спросил Аполлион, улыбаясь.
— В каком смысле? — осторожно спросил я.
— Как в каком смысле? Я же всё вижу. Вы вчера до ночи болтали вдвоём, — рассмеялся Аполлион, играя ногой в песке. — Да ты не парься. Дело житейское. Надеюсь, у вас ничего ночью не было?
Я замялся и не знал, что ответить. Было ощущение, что он всё знает. Но, несмотря на это, я решил врать:
— Нет, конечно, ничего не было. Мы просто болтали как друзья. Даша очень интересная девушка и мы с удовольствием пообщались.
Он с прищуром посмотрел на меня и, слегка улыбаясь, развернулся и пошёл к палаткам. Когда мы уже поднимались на эту цветочную поляну, мимо нас пробежали Таня с близняшками. Они были в чёрных облегающих костюмах и держали полотенца в руках. Они, не останавливаясь, хором сказали:
— Доброе утро, мальчики!
— Чур, не подглядывать! — крикнула Таня, оглянувшись.
Я стоял и смотрел им в след, задавая себе частый вопрос пьющих мужчин: «Было или не было?». Я представил, как буду спрашивать у невинных девушек такие вещи, и невольно вздрогнул.
— Ты чего? — смеясь, спросил Аполлион. — Влюбился, что ли?
— В кого? — удивлённо спросил я, глядя ему в глаза.
— Это ты мне скажи, в кого, — сказал Аполлион и, не дожидаясь ответа, побежал в свою палатку.
Я пошёл к себе собирать вещи в рюкзак. Через 30 минут меня позвали наружу, все стояли собранные. Таня сказала:
— Володя, расстегни, пожалуйста, вход в палатку у себя и девочек, а то мы не сможем их сдуть.
Я пошёл выполнять указания. Когда я расстёгивал палатку девочек, изнутри очень резко пахнуло дымом от сигарет. Не знаю, почему я так удивился, но этот запах я не чувствовал уже несколько дней. Я уже свыкся с мыслью, что здесь в будущем никто не курит. Близняшки меня поражали всё больше и больше. Теперь я не удивлюсь, если одна из них действительно забралась ко мне, чтобы без спроса удовлетворить свои желания.
