Виктория Балашова - Женщина из морга
Третий
Как она попала в эту рублевскую компанию? Как это среди них оказался обычный преподаватель английского языка – Оля, честно говоря, до сих пор не очень хорошо понимала. Чистила себе машину от снега. А снег тогда выпал ого-го! И вот чистит Оля, чистит, как вдруг сзади останавливается огромный черный джип. Оля замечает, что джип загораживает ей выезд, и поэтому отслеживает боковым зрением перемещения водителя, готовая в любой момент сказать: «Эгей, а машину-то отодвинь чуть назад, иначе я не выеду!»
Водитель с места не двигается, выходит с заднего сиденья пассажир – мужчина невысокого роста в черной кожаной куртке – с переднего огромный громила, похожий на охранника, и сзади еще один такой же здоровый парень. Мужчина идет мимо Олиной машины, один громила обходит ее с другой стороны, второй замыкает шествие, следуя за хозяином.
– Если не уедешь, красавица, возьму телефончик! – неожиданно обратился к Оле мужчина, практически не затормозив.
Оля пожала плечами: «Тоже мне, облагодетельствовал», но, тем не менее, проводила мужчину взглядом до входа в торговый центр. Он бодро прошествовал внутрь в окружении охраны и скрылся из поля зрения Оли. Она продолжила работать щеткой. Конечно, если бы не то, что пришлось еще и соскребать со стекол наледь, Оля бы уехала раньше. Но те пять-семь минут оказались решающими. Мужчина вышел на улицу, остановился около Оли и протянул визитку:
– На вот, звякни, как будет настроение в ресторан сходить.
– Я мужчинам первая не звоню, – Оля доскребала последний участок на стекле заднего вида, которое, впрочем, от разогревшейся машины и так оттаяло практически целиком, – так что можете мне свой телефон не давать. Я вам звонить не буду.
– Молодец, – неожиданно одобрил мужчина, – тогда давай свой.
Оля решила, что от нее не убудет дать телефон. Да и сильно сомневалась она в том, что крутой кавалер не забудет о ней через минуту после того, как отъедет.
Через минуту ее мобильный зазвонил.
– Да, кстати, меня зовут Олег. Приглашаю сегодня на ужин в «Иванове-Водкине», – Оля слышала про этот ресторан: кто-то рассказывал, что он ужасающе дорогой. А с другой стороны, не в Макдональдс же будет приглашать крутой мужчина из джипа с охраной?
– Сегодня не могу, – честно ответила Оля, – сегодня вечером я работаю.
– Приличные девушки вечерами не работают, – засмеялся Олег, – приличные девушки вечерами ужинают в ресторане.
– Вы ошибаетесь, – Оля начала уже жалеть, что дала телефон, – ужинают в ресторане как раз неприличные. А я преподаю людям английский язык на вечерних курсах, – Оля повесила трубку.
Олег перезвонил и извинился, предложив перенести свидание на завтра. Оля согласилась. Так как-то, короче говоря, все и пошло по им прописанному сценарию. Олег напористо ухаживал, Оля не очень сильно сопротивлялась, Олег шел на мелкие уступки, но в итоге события развивались так, как хотел он.
Подруги завидовали: Олю приглашали в рестораны, дарили ей шубы и драгоценности, а в конце концов еще и пригласили отдохнуть на Сейшельские острова. Оля пыталась противостоять всему этому потоку богатств, посыпавшихся к ее ногам, но Олегу было противостоять бесполезно. Наверное, так же бесполезно, как, например, Ниагарскому водопаду. Тем более, что ему дружно помогали мама и подруги: они все считали, что сам Господь Бог явился на землю в виде Олега и обратил свое внимание на простую девушку Олю. Про его недостатки и слушать никто не желал, убеждая Олю, что недостатков у богов быть не может по определению. Самым убийственным аргументом в пользу Олега почему-то являлся Олин престарелый, по мнению окружающих, возраст.
– Тебе уже двадцать восемь, – твердили все подряд, – а тут не просто жених, а бо-га-тый жених. Такими не бросаются, о таких мечтают!
Почему-то Оля никогда не мечтала о таких. Она не мечтала ни о новых русских, ни о депутатах Госдумы, ни об олигархах (хотя, наверное, последние – синоним первых). Она не хотела жить в особняке на Рублевке, не хотела жить в Лондоне, не хотела зимой ездить на горных лыжах в одной из крохотных швейцарских или французских деревень. Она с детства жила в центре Москвы, в старом генеральском доме с высоченными потолками, была патриоткой, в свое время не выйдя замуж за симпатичного американского парня именно из-за полного отсутствия желания переезжать куда-либо из России. Ну, а к горным лыжам у Оли антагонизм объяснялся простой аллергией на лыжи вообще, какие бы то ни было, развившейся еще со времен школьно-институтских уроков физкультуры.
По большому счету, Олю и норковыми шубами привлечь было сложно. Она зарабатывала, конечно, несравнимо меньше, чем Олег, но купить себе шубу вполне могла. Как она очутилась на Рублевке? В компании крашеных блондинок с надутыми губами, нарощенными волосами, тощими фигурами, на шпильках и с сумками за несколько тысяч долларов? Видимо, она там очутилась благодаря своему строптивому характеру: Олег влюбился в девушку ровно на десять лет его младше, которая ему все время перечила, все время с ним не соглашалась, спорила, петушилась, отказывалась ехать с ним отдыхать на острова, потому что у нее, видите ли, учебный год еще не закончился. Которая в ресторане, вместо того, чтобы есть и пить, доказывала свою точку зрения на мировое устройство, а вместо концертного зала в Барвихе тащила Олега в какой-то замусоленный театр в полуподвальном помещении, где и сесть-то толком некуда.
Они поженились после Сейшельских островов. Олегу удалось туда утащить Олю через пять месяцев после знакомства – в начале июня. Конечно, занятия у Оли и тогда еще не закончились, но она решила уступить вечно зудящему на эту тему Олегу и перенесла несколько уроков на другую неделю. На Сейшелах Олег сделал ей предложение, подарив кольцо с невероятным бриллиантом черного цвета. Оля посмотрела на кольцо, на Олега, на океан, плескавшийся прямо у ресторана, в котором они ужинали, и согласилась. Мама была рада, подруги типа тоже были рады, но одновременно завидовали немилосердно, что обычно является своеобразным стимулом для любой женщины.
Свадьбу играли в одном из лучших ресторанов города. В качестве развлечения пел известный певец, а вел свадьбу известный телеведущий. На Оле было платье из бутика, которое стоило столько, сколько она заработала бы как раз к пенсии. На голове сияла диадема с бриллиантами – не оригинально, но что поделаешь – Олег мыслил в этом плане довольно узко. Гостей набралось человек триста, а может, и больше – Ольга точно не считала. Сначала она просматривала приносимые Олегом списки, потом плюнула на это дело и попросила больше ее этим вопросом не донимать. Тем более, что в самом начале подготовки к торжеству она предложила пригласить лишь самых близких родственников, человек десять, не больше. После свадьбы новобрачные полетели в Париж, оттуда в небольшой курортный городок на юге Франции недалеко от Ниццы и Канн. Небольшой, но, как и горнолыжные деревни, дорогой заоблачно.
Сначала Оля с работы не увольнялась. Она лишь прервалась на летние каникулы, планируя с сентября снова приступить к занятиям. Олег усмехался, слушая про Олины планы. Он был уверен – она не сможет ездить на работу с Рублевки, имея даже сто пятьдесят машин с мигалками. Что касается самого Олега, то проблемы добраться для него не существовало. Четкого рабочего графика у него не было.
Олег являлся владельцем нескольких огромных торговых площадей по всей Москве. Когда-то он начинал с рынков. На рынках торговали шмотками, едой и еще бог знает чем. То есть бог и Олег. Олег знал каждую собаку, торгующую на его территории. Аренда складывалась из поборов, процента от выручки и от настроения и нужд хозяина. Если, например, Олегу не хватало на новую машину, он собирал недостающее с продавцов. Позже он начал скупать пустующие помещения заводов, научных институтов и вообще все, что плохо, если можно так выразиться, лежало.
Когда рынкам постепенно стали приходить на смену торговые центры, он стал ремонтировать свои помещения и сдавать их в аренду. По сути, торговые центры были теми же рынками, но только под крышей, и выглядели они более прилично. Впрочем, в торговых центрах те же сапоги, что продавались на рынке, стоили в разы дороже. Магазинчики, которые на рынке назывались ларьками, в торговых центрах получили гордое французское имя «бутик». Несмотря на все правила русского языка и словарь иностранных слов, россияне произносили «бутики» с ударением на последний слог, видимо, по аналогии все с теми же ларьками. В бутиках, соответственно, сапоги, пошитые где-то на российских просторах, стали резко итальянскими, а кофточки из Турции – французскими.
Все, что делал Олег, это ездил по своим точкам и смотрел, как там идут дела. Иногда собирал деньги. Большая часть платы за аренду переводилась на счета его фирмы, но были и те, кто сидел подешевле, но неофициально, за «нал». За границей наличные деньги исчезли, будто их и не бывало, а на российских просторах бумажки по-прежнему были очень даже в ходу.
