Галина Тер-Микаэлян - На руинах
– Вряд ли к этому причастен Алексей. Скорей всего, они решили использовать электрика, поскольку кроме него сейчас в помещении никого нет. Кто доставляет мясо?
– В том-то и дело, что неизвестно. Я пока ничего не предпринимал – решил сначала посоветоваться с вами.
– Возможно, они реализуют в городе товар не только через комплекс, – задумчиво проговорил Самсонов, – но почему они не везут мясо на рынок?
– Боятся местных рэкетиров, – предположил Володин.
– Какие рэкетиры! Население так возбуждено, что и милиционеров не подпустят к торговой точке, если те, скажем, захотят проверить у продавцов документы, не то что рэкетиров! При нынешнем дефиците и дня не потребуется, чтобы все реализовать. Возможно, товар «левый», у них нет ни накладных, ни разрешения санэпидстанции.
– Так что вы предлагаете? Взяться за электрика?
– Какой толк? – Самсонов пожал плечами. – Скорей всего, его просто используют, вряд ли он знает что-то конкретное. Нет, я дам распоряжение Шалимову и его людям – пусть возьмут все здание под наблюдение и проследят за теми, кто подвозит туда мясо. Когда будем иметь информацию, тогда и решим, что делать. Ладно, это мелочи, вернемся к основным проблемам.
И они продолжили обсуждать свои дела. Володин уехал спустя полтора часа, Самсонов отпустил секретаршу на обед, и сразу после этого позвонил Алексей Тихомиров. Самсонов сразу узнал этот голос, звучавший, как голос тяжело больного человека.
– Алексей, откуда вы звоните? Вы в порядке?
– Я… из Москвы, я…я болен, авария. Только сейчас вспомнил – Диана. Она погибла, вы должны приехать.
– Что?! – крик страдания вырвался из груди Самсонова. – Дианка?! Нет!
– Она… погибла… в январе. Я шел… сказать вам, меня… сбила машина, я только сейчас… Вы должны приехать.
– Адрес, где вы?
– Тая, – засыпая, прошептал Алексей и передал подбежавшей Тае трубку, – адрес свой человеку продиктуй.
Спал он на этот раз не так долго, а проснувшись, вновь попробовал набрать свой домашний номер, и опять ему ответили долгие короткие гудки – Коля, хоть и ночевал теперь постоянно в квартире брата, но с утра в этот день ушел в комплекс. Работы особой у него не было, но сидеть дома и думать, что Зойка, может, в этот самый момент с его приятелем в его собственной комнате…
Тоскливые мысли Коли прервал стук в заднюю дверь. Он открыл и тут же был отброшен к стене мощным ударом кулака.
– Гад, сволочь!
Грозный и неумолимый Ваня Ефремов стоял над ним, истово сжимая кулаки. Мощным пинком он вновь сбил с ног попытавшегося было подняться Колю.
– Погоди, ты что, спятил? – осторожно отползая от противника, в отчаянии возопил Тихомиров-младший. – Да она сама мне на шею повесилась!
– Врешь! – оскорбленный муж снова попытался настигнуть своего супостата пинком, но тот уже оценил ситуацию и сумел ловко увернуться. Удар ногой пришелся в стену и был настолько силен, что послышался громкий хруст. – Черт! – Застонав от боли и злости, Ваня схватился за поврежденную ногу и завертелся на месте.
Увидев, что противник на время выведен из строя, Коля почувствовал себя уверенней.
– Да ладно тебе, чего не бывает, – нагловатым тоном сказал он, стараясь на всякий случай держаться подальше от Вани.
Тот, прихрамывая, двинулся следом и пригрозил:
– Убью, паразита!
Однако боль в ноге сделала его голос не столь грозным. Коля начал пятиться, Ваня, хромая, на него наступал, и так они добрались до салона. Здесь боль в ноге у Вани стала невыносимой, и он, с трудом добравшись до кресла, плюхнулся в него всей своей тяжестью. В пальцах стопы у него болезненно дергало – явно удар о стену повредил какую-то косточку. Поняв, что враг уже не опасен, Коля миролюбиво заметил:
– Если хочешь, мы все обсудим, как мужчина с мужчиной, но шуметь зачем?
– Она плачет, говорит, что ты ее принудил, – огрызнулся Ваня, покачивая в воздухе травмированной ногой, чтобы облегчить страдание.
– Изнасиловал что ли? – насмешливо фыркнул Коля.
– Обещал мяса дать!
– Ну и что ты возникаешь? Мясо не понравилось?
– Скотина!
– Нет, правда – она мне дала, и я ей дал, все честно. Ну и что ты орешь, хочешь, чтобы весь город знал?
В голосе Коли слышалась чуть ли не дружеская укоризна, и Ваня Ефремов сдавленно простонал:
– Да я Голубковой башку оторву, если кому еще хоть слово вякнет, я ей это уже сказал. А вот тебя однозначно убью.
– Ладно тебе!
– Покоя тебе больше не будет, это точно! – пообещал Ваня, и глаза его зловеще блеснули.
Вскочив с кресла, он подпрыгнул на одной ноге и мертвой хваткой вцепился Коле в горло. Тот не ожидал нападения и не успел отскочить. В глазах у него начало темнеть, дыхание остановилось, и в отчаянной попытке высвободиться он изо всех сил стукнул каблуком ботинка по поврежденной ноге Ефремова. Тот охнул и ослабил хватку. Вдохнув воздуха, Коля пнул его снова, потом резким ударом под дых сшиб с ног.
Ваня Ефремов, белый от боли сидел на полу, закрыв глаза и подтянув к себе больную ногу. Подхватив подмышки бессильно обмякшее тело, Коля отволок его к креслу, поднял и усадил поудобнее, уложил ладони на подлокотник. Голова Вани откинулась назад, он немного сполз вбок, но это уже не имело значения – торопливо открыв настенный шкафчик, Коля потянул на себя ручку рубильника.
Ближе к вечеру, когда Алексей Тихомиров очнулся от сна, в комнате стояли сумерки.
– Таюша, – слабым голосом позвал он.
– Проснулся, Лешенька? – войдя в комнату, она щелкнула выключателем и поправила ему подушку. – А к тебе гость. Садитесь, пожалуйста, – с робкой улыбкой она хотела подать Самсонову стул, но тот ее поспешно отстранил.
– Что вы, я сам, – он придвинул стул ближе к кровати Алексея и, дождавшись, пока Тая, переваливаясь, выйдет из комнаты, торопливо проговорил: – Тая мне уже рассказала про аварию, я смотрел выписку из истории болезни – ничего, мы поставим вас на ноги.
– Диана, ваша дочь…
– Не волнуйтесь, говорите медленно. Отдыхайте.
Самсонов хмуро слушал сбивчивый рассказ – после звонка Тихомирова он уже успел навести справки и знал, что дочь его погибла, а теперь слушал о том, что неизвестно было никому, кроме Алексея.
– Вам надо поговорит с Толей, они ведь не знают. Вы – последний, кто ее видел живой, вы должны рассказать. Ваша жена… тяжело больна.
Глаза Алексея уже закрывались от утомления, но он еще пытался говорить. Самсонов мягко дотронулся до его руки.
– Все, отдохните. Спасибо, дальше я буду заниматься этим сам, поспите немного.
В маленьком коттедже на юго-западе Москвы, где он всегда останавливался по приезде в столицу, его ждал оперативник, еще раз доложивший обо всех подробностях следствия. Это был надежный человек, много лет служивший в органах и вот уже два года работавший на Самсонова, но ничего помимо официальной версии он сообщить не мог.
– Я понял, – лицо Самсонова было непроницаемо спокойным, – благодарю.
– Это все, что мне удалось выяснить. Теперь у меня встречный вопрос: три дня назад вы и подполковник Авдиенко просили меня оказать содействие Тине Валевской, если она меня об этом попросит. Я ждал, но она так и не позвонила. Кроме того, она так и не появилась на той квартире, где ее ждали.
– У нее в Москве много друзей, она могла поехать к кому-то из них. Что ж, раз не позвонила, значит, обошлась своими силами. Ни мне, ни отцу она тоже пока не звонила – обещала связаться дня через три-четыре.
– Тогда все в порядке. Чем я еще могу вам служить?
– Мне нужно срочно встретиться с Анатолием Сухановым, мужем Елизаветы Лузгиной. Устройте мне эту встречу, но так, чтобы никто больше о ней не знал.
– Хорошо.
Реально все оказалось не столь занимательно, как представляла себе Мария Егоровна. Следующим утром она по дороге на работу встретила знакомую и тут же с ходу со скорбным видом сообщила ей о неприглядном поведении Гали Ефремовой. Больше ей до обеда никому рассказать столь интересную новость не удалось, потому что во время работы в цеху был мастер, а он болтовни в рабочее время не терпел. Однако утренняя знакомая была близкой подругой свекрови Гали, и едва начался перерыв, как к Марье Егоровне подошел Ваня Ефремов, работавший в соседнем цеху. Отведя ее в сторону, он гневно сказал:
– Мария Егоровна, я вас уважаю, как пожилую женщину, – он намеренно сделал ударение на слово «пожилую», – но если вы еще кому-нибудь станете рассказывать гадости про мою жену, то я ни на что не посмотрю, вам понятно? Вы меня знаете, я за Галю и в тюрьму пойду, не побоюсь.
Перепуганная насмерть Мария Егоровна кивнула. Всем известно было, что Ефремов, парень от природы горячий, безумно любит свою красавицу жену и за нее любому готов свернуть шею. Однажды он так избил заигрывавшего с Галей на улице мужчину, что тот оказался в больнице, и потом Ване пришлось иметь дело со следователем. К счастью, с потерпевшим удалось договориться, и дело замяли. Поэтому в течение всего рабочего дня Мария Егоровна была грустна и молчалива, а вечером, выходя с завода с группой работниц, с опаской оглядывалась – а ну как встретит ее Ванюша где-нибудь за углом.
