Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика
Через 10 лет это был чистенький, но все столь же живописный город, Университет красоты со всемирной репутацией, дорогой клиентурой, признанным стандартом женских прелестей и регулярными рейсами самолетов ведущих авиакомпаний. Во всех уголках капиталистического мира, с открыток в лучших парикмахерских, плакатов в избранных туристических агентствах, со страниц ведущих журналов, отовсюду смотрела на зрителя Венера Ботичелли, приглашая всех, кто ценит красоту, искать ее и найти в самом первоисточнике — Маринштайне. К тому времени былые пророки несчастья давно уже успели направить свою деятельность на сбыт собственной продукции Маринштайну, великодушно признавая, что волосы его Великой Княгини и в самом деле похожи на мех норки.
Таково было положение дел на тот момент, когда после завтрака, очаровывающего прелестью новизны, но вряд ли соответствующего ирландским правилам, Пегги Мак-Рафферти вышла на следующий день после приезда из Гранд Отеля Нарцисс. Она увидела вымытую мылом булыжную мостовую, белые домики со свежевыкрашенными ставнями, топорщащиеся со стены цветы, навесы в яркую полоску над витринами магазинов, а вверху надо всем этим солнце. Это побудило ее отрицательно махнуть рукой поджидавшему ее такси. Вышедшая за нею девушка сделала то же самое и, взглянув на Пегги, воскликнула:
— Ох здесь так чудесно, так чудесно! Лучше я пойду прогуляюсь и осмотрю все.
После той пресыщенной леди прошлым вечером это было приятной переменой, поэтому Пегги кивнула, и они отправились в город вместе.
На южной стороне площади Артемиды (бывшей Хотгеборонприцадельвертплатц) стояло изящное здание, с колоннами и вывеской: “Регистратура”. В холле, за огромной стойкой их с устрашающим видом приняла прилизанная дама.
— Сцена, кино, реклама, профессиональное телевидение, или по свободному выбору, — поинтересовалась она.
— Кино, — сказали одновременно Пегги и другая девушка.
Прилизанная леди сделала знак мальчику-слуге.
— Отвези этих леди к мисс Кардью, — сказала она ему.
— Я рада, что вы на кино, — обратилась девушка к Пегги. — Меня зовут Пат… то есть Карла Карлита.
— А меня… ээ… Дейдре Шилсин, — ответила Пегги. Девушка широко раскрыла глаза.
— Ох, это здорово, я про Вас читала. Ведь у Вас настоящий контракт с “Плантагенет Фильмз”, в самолете говорили об этом, только я не сообразила, что это Вы. Они все просто зеленели от зависти. И я тоже. Ох, это потрясающе… — ее прервал мальчик, введший их в комнату и объявивший: “Тут к Вам две леди, мисс Кардью”.
На первый взгляд в комнате ничего не было. Кроме пары стульев, роскошного ковра и цветочного изобилия на письменном столе, но из-за последнего тут же вынырнуло лицо и произнесло: “Садитесь, пожалуйста”.
Пегги села так, чтобы разглядеть тот конец стола, что не был загроможден, и опрятную карточку, гласившую: “Обучение искусству экибаны зависит только от Вашего упорства. Улица Помпадур, 10 (индивидуальное обучение)”.
Они назвали свои имена, а мисс Кардью сверилась с какой-то книгой.
— Ах, да, — сказала она. — Вы обе включены в программу. Итак, ваши курсы будут частично состоять из одиночных занятий, а частично из групповых. О деталях спросите у мисс Арбетнот в доме гимнастики…
Затем их снабдили целым списком инструкторов и руководителей, оканчивавшийся “мисс Хиггинс, дикция”.
— Мисс Хиггинс, — воскликнула Пегги. — Она ирландка?
— Не могу сказать, — призналась мисс Кардью. Но она, как и все наши сотрудники, большой специалист в своей области, внучка профессора Генри Хиггинса. А теперь я позвоню мисс Арбетнот и попытаюсь договориться насчет Вашей встречи сегодня после обеда
Пегги и Карла купили несколько марок с очень красиво напечатанной, хотя и в лиловом цвете, головой Ботичеллевой Венеры и потом целый час провели, осматривая разнообразные лавочки, салоны, особняки, ателье, открытки и даже канавы, после чего заглянули в ресторан на берегу реки “У тысячи красоток” в самом начале бульвара Прекрасной Елены, чтобы провести там остаток времени до встречи с мисс Арбетнот. Они почти все время говорили о кино, причем Карла проявляла самый живой интерес к каждой мелочи, которую Пегги могла вспомнить о своем контракте.
Мисс Арбетнот в доме гимнастики оказалась довольно суровой леди, одаривавшая каждого таким взглядом, что человек сразу чувствовал, что он не вовремя.
— Хм… — сказала она, подумав.
Пегги нервно начала:
— Да, я знаю, что мои физические данные… — но мисс Арбетнот резко ее прервала
— Не сказала бы, что этот термин нам подходит, — объявила она — Мы в Маринштайне предпочитаем говорить о Показателе Красоты. Вашу талию — где-то 55 см — я нахожу удовлетворительной, но Вам придется всерьез заняться собой, чтобы достичь соотношения 105–55–95.
— Сто пять см! — воскликнула Пегги. — Ох, я не думаю…
— Здесь дело не в личном вкусе, — заявила мисс Арбетнот. — Как неоднократно отмечала о нашем общественном подходе Великая Княгиня: фигура по прошлогодней моде хуже платья позапрошлых лет. А что касается экрана, надо быть еще сознательно требовательней к себе потому, что требования современного экрана — 105–55–95. Это красота, а все остальное — нет.
— Но сто пять… — запротестовала Пегги.
— О, это мы Вам устроим. А иначе зачем мы здесь.
Пегги, хотя и несколько неуверенно, подумала, что так оно должно быть и есть.
— А теперь, — сказала мисс Арбетнот, после того как дала ей расписание гимнастических занятий, — я полагаю, что Вы желаете встретиться с мисс Карнеги, Вашим личным инструктором.
Выходя, Пегги обнаружила в передней толпу ожидающих приема девушек. Она расслышала, как некоторые из них упомянули ее имя, когда она проходила мимо. Но удовольствие от этого Пегги не почувствовала: все они очень внимательно разглядывали ее.
— Легкая оживленность, легкая оживленность, просто почаще повторяйте это про себя, чтобы вы в тот момент не делала.
— Но разве это будет моя подлинная личность? Разве это буду я? — спросила Пегги.
Брови мисс Карнеги поднялись.
— Ваша личность? — повторила она, потом улыбнулась, — а, понятно. О боже, сколько же Вам надо внушить! Вы вас боюсь перепутали с телевидением. Личность в кинематографе есть нечто другое. Да, да, в самом деле. Несколько лет назад в моде была страстность, потом прямота наивности, — а что же у нас дальше? Ах да, тлеющий огонь, и скоро вышедшая из моды бесхитростность, потому что современного зрителя это не устраивает и глупо пытаться настаивать. Потом, короткий период, в моде была скрытая страстность, зрителю в общем она нравилась, но для многих была довольно докучлива. В этот сезон — это легкая оживленность. Поэтому до следующего визита ко мне в среду, продолжайте повторять это про себя.
Легкая оживленность, легкая оживленность! Попробуйте чуть больше перекинуть вес на кончики пальцев, ступни и увидите — это поможет. Легкая оживленность, легкая оживленность.
Потом последовали парикмахер, массаж лица, инструктор по правилам хорошего тона, диетолог и еще целый ряд других, пока Пегги не попала, наконец, к мисс Хиггинс, которая как раз заканчивала занятия с Карлой.
— Да, — говорила мисс Хиггинс, — слух у вас хороший. Не думаю, чтобы мне пришлось с вами много заниматься. Эти “ррр” мы легко усилим.
Но в чем вам надо быть настороже, так это с вашей манерой кричать во время обычного разговора. В микрофон это будет ужасно. Леди никогда не должна кричать, если только она живет не Кенсингтоне.
Затем Карла удалилась, и подошла очередь Пегги, Мисс Хиггинс попросила ее прочесть абзац, напечатанный на карточке и, когда та начала, была просто очарована.
— Прекрасно! — сказала она. — Прежде чем я испорчу ваше произношение, надо сделать несколько записей на магнитофон. Эти “и-и”! А ну-ка повторяйте за мной: “Би-би-си видит в вас изумительную лирическую певицу”.
— В течении последующих десяти минут Пегги демонстрировала свое завывание. Она сделала вывод, что мисс Хиггинс отнеслась к ней как к дару судьбы, преподнесшей ей наконец работу, достойную ее таланта.
— Вот задачка как раз по сердцу моему дедушке, — сказала она. — Но для вас это означает тяжелейшую работу, моя дорогая. Боюсь тяжелей, чем для всех остальных.
— Остальных? — переспросила Пегги.
— На отделении кинематографа этого курса вас 36, а ведь конкуренция в этой профессии невероятная.
— Но у меня контракт, мисс Хиггинс.
— Контракт с правом замены, насколько я знаю, — поправила та. — Это дает дополнительный стимул. Не думаю, чтобы вы уже познакомились с вашими соперницами, но эти знают о вас все, и каков результат? Уже четвери просили придать им легкий ирландский акцент, и у меня нет сомнения, что остальные сделают то же. Так что, понимаете…
