Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА
Тот самый дом, который Лоцман называл «своим первым настоящим домом».
Стало очевидно, что это не наказание, не шутка и уж тем более не акт уничтожения бесполезной копии. Если бы учитель хотел уничтожить её, он бы даже пальцами не стал щёлкать.
Началась гонка. Неуязвимая для магии и сама способная творить волшебство переходов, пасть-пиявка шныряла по Гьершазе, терпеливо выискивая жертву. От чудовища можно было спрятаться, но ненадолго, его можно было обмануть, но каждая отсрочка лишь ненамного отодвигала неминуемый финал. Несмотря на все способности и знания, ученица Лоцмана могла лишь прыгать из портала в портал, да и то в пределах Гьершазы. Путь на Землю, как и в другие миры, был закрыт…
* * * 01:39 * * *
– Держи, я нашёл немного, – Ясинь протянул ей картонную коробку и пластиковую бутыль, в которой плескалась мутноватая вода.
Воду пришлось очищать с помощью магии, а в коробке усталая волшебница обнаружила половинку слегка зачерствелого батона и несколько червивых яблок.
– Спасибо! А ты?
– Я уже поел, – соврал он и отошёл в сторону.
Поначалу Ясинь объяснял, что может подолгу обходиться без еды. Когда устал от уговоров, придумал новый ответ. К тому времени ученица Лоцмана вымоталась настолько, что уже не спорила.
Если бы не он, охота закончилась бы, когда пасть-пиявка разрушила дом Лоцмана. Но Ясинь вытащил Варю-2 из раззявленной пасти. Вдвоём они добежали до «вездеходки», где хранилось оружие. Лучевой пистолет позволил держать тварь на расстоянии, а машина превратилась в крепость. Два дня они отбивали атаки громоздкой твари. Потом пистолет разрядился, и машину пришлось оставить.
Целью чудовища была ученица Лоцмана – они выяснили это в первый же день.
Ясиню ни разу не удалось увести за собой пасть-пиявку. Он пытался отвлечь – бесполезно. Всё, что мог: поддерживать, помогать, беречь сон, быть рядом. Не так уже мало, но меньше, чем хотелось…
Он вернулся после того, как она поела. Согласился допить воду из бутылки.
– Спасибо! – вновь поблагодарила девушка и привалилась к большой коробке с макулатурой.
Вдруг Ясинь наклонился над ней и осторожно дотронулся до её щеки.
– Не надо, – попросил он шёпотом.
– Что? – она приоткрыла глаза.
– Не надо плакать.
– Я не плачу, – фыркнула она и шмыгнула носом.
– Он не умер.
– Что?
– Лоцман. Что твоего учителя нет, не значит, что он умер.
Ясинь первым заговорил о Лоцмане. Увидел её слёзы – и не выдержал.
– Ты не понимаешь, – вздохнула волшебница. – Он мог меня бросить!
– Не мог.
– Почему? – терпеливо поинтересовалась она.
– Потому что ты его ученица.
– И что? Он мог бросить меня именно потому, что я его ученица!
– Ты права, я действительно не понимаю, – согласился Ясинь и присел рядом.
Щёки у него ввалились, щетина превратилась в бородку, но в глазах по-прежнему сияло задорное упрямство. Ясинь не собирался сдаваться.
– Я точно знаю, что они живы – и Лоцман, и Обходчик, – заявил он. – В людях я разбираюсь, поэтому знаю. Обходчика невозможно испугать или сломить. Он выстоит, что бы ни случилось. И Лоцман тоже… Они оба сильные.
– Отвратни тоже сильные, – вздохнула волшебница. – И даже сильнее.
Она указала подбородком в сторону выхода из книжной пещеры, подразумевая пасть-пиявку.
– Эта тварь способна обращать вектор перехода. Как бы объяснить… она всасывает в себя энергию и направление, так что портал возвращается в стартовую точку. Чтобы сделать такое даже со своим порталом, нужно очень долго тренироваться. Я так не умею…
– Ты умеешь многое другое, – Ясинь погладил её грязной рукой по плечу (впрочем, плечи у девушки были ненамного чище) и ободряюще улыбнулся. – Я бы пошёл с тобой в разведку!
– Что ты сказал? – она наклонилась к нему. – В разведку?
– У нас так говорят, – объяснил он. – В моей стране, на Пушчреме. Это значит…
– Я знаю, что это значит, – перебила ученица Лоцмана. – У нас так тоже говорят, – она просияла, радуясь «родству», и тут же смутилась.
– Люди не слишком сильно отличаются друг от друга, – начал было Ясинь, воодушевлённый схожестью поговорок Пушчрема и Земли, но прервал себя, заметив, как изменился взгляд его собеседницы.
– Я опять что-то сделал не так? – обеспокоенно спросил он и потянулся к её руке.
И остановился.
– Дело не в тебе, – вздохнула волшебница. – Ты меня спас. И продолжаешь спасать. А я… Я не гожусь в разведку! – она шмыгнула носом и дотронулась до своей щеки, проверяя, не текут ли слёзы. – Какой из меня разведчик? Я же… Я предатель!
Признавшись, она почувствовала облегчение.
– Я тебя предала, понимаешь? Пошла и рассказала Обходчику про того придурка, которого ты сбросил шершавням. Про книгу с фотографиями. И про твои слова. Я пошла и всё ему выложила!
– Тихо, тихо, тихо, – Ясинь осторожно обнял её. – Ты должна была рассказать!
– Я всё рассказала, хотя знала, что он может тебя убить, – прошептала девушка. – Я хотела этого. Потому что испугалась. Во-от, я не только предательница, я ещё и трусиха! Увидела тогда твоё лицо, и…
– Ты всё правильно сделала, – сказал он. – На меня такое находит иногда, как будто что-то тёмное вылезает наружу… Ты не первая, кто испугался…
Ясинь не договорил. Вскочил на ноги, огляделся, прислушался. Тихо. Кто-то шлёпает по грязи, но слишком далеко.
Макулатурная гора дрогнула. С оглушительным шелестом книги и журналы разлетелись в разные стороны – и похоронили под собой беглецов. То ли пасть-пиявка промахнулась, то ли намеренно разрушила временное убежище.
Вновь наступила тишина, но ненадолго.
Чихая от пыли, накопившейся на выцветших страницах, ученица Лоцмана встала на колени. Чудовище было где-то рядом – надо было немедленно строить новый переход. Но она не видела Ясиня. Проходить через портал одной значит потерять его, и, возможно, навсегда. У неё не хватит сил одновременно прятаться от пасти-пиявки и разыскивать его на просторах Гьершазы.
Но может быть, так лучше? Может, она не достойна его заботы?
Минуты сомнений и неуверенности лишили её последнего шанса. Поздно было возиться с порталами, и удирать на своих двоих тоже поздно: чудовище замерло прямо перед ней. Оно было так близко, что девушка смогла разглядеть блестящую чернильную кожу и пять жёлтых глаз, выстроившихся рядком над краем верхней губы. Глаза были человеческими, и они внимательно наблюдали за жертвой.
Но тут между охотником и добычей встал Ясинь.
– Не позволю, – сказал он, расставив руки, и сделал небольшой шажок вперёд. – Не пущу!!
Пасть-пиявка не шевелилась. Морда у неё была высотой с Ясиня, так что ученица Лоцмана могла легко заметить, что жёлтые глаза разглядывают дерзкого человечка в грязном комбинезоне.
«Пожалуйста, не надо!» – подумала волшебница.
Ей захотелось оттолкнуть Ясиня, оттащить прочь, не позволить ему пожертвовать жизнью ради неё, безымянной, слабой, подлой! Но от страха и отчаяния она застыла, словно статуя.
Ясинь сделал ещё один маленький шажок вперёд – чудовище дрогнуло, отступило. Это было так странно, так неожиданно, что Ясинь, приготовившийся к смерти, растерялся, не зная, что делать дальше. Он обернулся к ученице Лоцмана, ожидая подсказки.
Очнувшись, она схватила его за руку и шепнула:
– Бежим!
Держась за руки, они помчались прочь, впрыгнули в светлое окошко портала и растворились в тумане Гьершазы.
* * * 01:40 * * *
– Кто я?
Сказать по правде, Дед ждал этого вопроса. И был уверен, что спрашивать будут именно у него. Отчего-то все родственники и знакомые Деда страдали болезненной уверенностью, что он знает ответ на любой вопрос, как команда знатоков из «Что? Где? Когда?» или как Google.
Злату удалось отучить. Почти. А теперь Беседнику приспичило. Логично, предсказуемо, но всё равно бесит!..
Никки-Беседник был особенным духом – единственным в своём роде, как и сама Кольцевая. А уникальность подразумевает одиночество. Не с кем сравниться, не на кого равняться. Держители, Времееды, Дремокуры и даже неуловимые Суматошники оставались частью своего сообщества. А что делать бедному Беседнику, которого материализовали, назвали, полюбили, но так ничего и не объяснили?
Пикантности добавлял тот факт, что Страж Земных Врат состоял в родстве с «дамой сердца» Беседника.
Если у него есть сердце.
«А вдруг правда есть? – подумал Дед. – Настоящий же человек, раз он начал в себе сомневаться!»
«Даму сердца» вопрос удивил и слегка напугал.
– Ты тот, кого я люблю и кто любит меня! – ловко выкрутилась она, так и не разобравшись, что спрашивали не у неё.
«Знакомство с родителями» проходило не по тому сценарию, который сложился в голове у Вари. Судя по округлившимся глазам девчонки, она не ожидала серьёзности от своего романтичного кавалера. Не понимала, что её распрекрасный Никки не человек, а значит, не боится пафосных тем и экзистенциальных вопросов.
