Айзек Азимов - Стрела времени
— Посмотри: вот это да! — тихо сказал майор. — Такая за час сотрет в порошок всю армию Ли, но только неизвестно, как нам ее доставить.
Он покачал головой.
— Нет, это не то. Интересно, а что у них там внутри?
Мы подошли и заглянули в окно. Там был длинный, высокий зал; с одной стороны через все окна косо светила луна, а по всему полу стояли и даже висели под потолком такие странные штуки, каких я сроду не видывал. Каждая была величиной с повозку или даже больше, а около переднего конца у них были колеса, только не по четыре, а по два у каждой. Я пытался сообразить, что бы это могло быть, когда майор снова заговорил.
— Самолеты, клянусь богом! — воскликнул он. — У них есть самолеты! Мы выиграем войну!
— Само… что, сэр?
— Самолеты. Летающие машины. Они летают по воздуху. Разве ты не видишь крылья, мой мальчик?
У каждой из машин, которые там стояли, с обеих сторон торчало что-то вроде гладильных досок, только побольше, но они были жесткие на вид, и я не мог понять, как ими можно махать наподобие крыльев.
— Так точно, сэр, — сказал я.
Но майор снова покачал головой.
— Слишком уж они совершенные, — сказал он. — Мы с ними не справимся. Нам нужно более раннюю модель, а здесь я таких не вижу. Пойдем, мой мальчик, не задерживайся.
Ведя в поводу лошадей, мы пошли дальше, к другому зданию, и заглянули в дверь. Там, на полу, среди инструментов и пустых ящиков, как будто только что распакованная, лежала еще одна такая же летающая машина. Только эта была куда меньше и напоминала просто деревянную раму, как от большого воздушного змея, с маленькими парусиновыми штуками, которые майор называл крыльями. И колес у нее не было, а только пара полозьев, как у санок. У стены был прислонен плакатик с надписью, как будто его еще не успели установить на место. Лунный свет едва до него доставал, и я не смог прочесть все, что там было написано, а только некоторые слова: “ПЕРВЫЙ В МИРЕ” и еще “КИТТИ-ХОК”.
Майор стоял и глазел с минуту как ошалелый, потом пробормотал про себя:
— Очень похоже на наброски да Винчи; но эта штука, очевидно, летала.
Вдруг он ухмыльнулся во весь рот.
— Это оно самое, мой мальчик. Вот за чем мы сюда явились.
Я понял, что у него на уме, и мне это не понравилось.
— Вам сюда никогда не вломиться, сэр, — сказал я. — Эти двери на вид ужасно крепкие, и бьюсь об заклад, что охрана здесь, как в казначействе.
Майор опять таинственно улыбнулся.
— Конечно, сынок. Это сокровищница нации. Отсюда никому ничего не вынести, не говоря уж об этом самолете, при обычных обстоятельствах. Но не беспокойся, мой мальчик, предоставь это мне. Сейчас нам нужно топливо.
Он повернулся, подошел к своей лошади, взял ее под уздцы и повел прочь. Я пошел за ним. Мы остановились под какими-то деревьями поодаль, рядом с чем-то вроде парка. Майор повернул рычажок в своем черном ящике и нажал на кнопку.
— Снова тысяча восемьсот шестьдесят четвертый, — сказал он и принюхался. — А воздух тут посвежее. Теперь садись на коня, скачи в штаб здешнего гарнизона и привези сколько можешь бензина. Это такая жидкость, они ею чистят мундиры. Скажи им, что за все отвечаю я. Понял?
— Так точно, сэр.
— Ну, скачи. Встретимся на этом месте.
Майор повернулся и пошел прочь вместе со своей лошадью.
В штабе часовой разбудил дежурного солдата, который разбудил капрала, который разбудил сержанта, который разбудил лейтенанта, который разбудил капитана, который облаял меня, а потом снова разбудил дежурного и велел дать мне, что нужно. Дежурный ушел, бормоча что-то про себя, и скоро пришел с шестью кувшинами по пять галлонов каждый; я привязал их к седлу, написал шесть расписок в трех экземплярах и повел коня назад по залитым лунным светом улицам Вашингтона, время от времени прикладываясь к своей фляге с яблочной водкой.
На обратном пути я нарочно снова проехал мимо Белого дома — и на этот раз в освещенном окне, крайнем к востоку, был виден чей-то силуэт. Высокий, худой, сутулый человек стоял с опущенной головой — так и чувствовались в нем безмерная усталость и в то же время сила духа, и воля, и величие. Я был убежден, что это он, но не могу утверждать с полной уверенностью, что видел президента: я человек правдивый и в жизни слова не приврал.
Под деревьями меня ждал майор, и я разинул рот: рядом стояла летающая машина.
— Сэр, — сказал я, — как это вы…
Майор прервал меня, улыбаясь и поглаживая бороденку
— Очень просто Я встал у двери и передвинулся во времени, — он похлопал по черному ящику на своем седле, — назад, к тому моменту, когда еще не было даже Смитсоновского музея. Потом я взял ящик под мышку, сделал несколько шагов вперед, снова повернул рычаг, передвинулся на нужное время в будущее и оказался около летающей машины. Таким же способом я и вышел вместе с ней — лошадь вытащила ее сюда на полозьях.
— Так точно, сэр, — ответил я. Я решил, что буду вместе с ним дурака валять, пока ему не надоест, хотя никак не мог понять, как же он все-таки вынес эту летающую машину.
Майор ткнул пальцем вперед.
— Я осмотрел местность, — сказал он. — Земля здесь очень твердая и каменистая.
Он повернулся к своему черному ящику, установил циферблат и нажал кнопку.
— Теперь здесь парк. Это примерно сороковые годы будущего века.
— Так точно, сэр, — ответил я.
Майор показал мне на узенькое горлышко сбоку машины.
— Заправь ее, — сказал он, я отвязал один кувшин, откупорил его и начал выливать в горлышко. Судя по звуку, там было совсем пусто, и из горлышка вылетело облачко пыли. Бензина влезло не очень много, всего несколько кварт, и майор начал отвязывать остальные кувшины.
— Привяжи их к машине, — сказал он, и пока я это делал, он шагал взад-вперед, бормоча про себя: “Чтобы завести ее, нужно, по-моему, просто повернуть пропеллер. Но ей нужно будет помочь подняться в воздух”. Он все ходил и ходил, теребя свою бороденку, а потом кивнул головой.
— Да, — сказал он. — Этого, наверное, будет достаточно.
Он остановился и поглядел на меня.
— Нервы у тебя в порядке, мой мальчик? Рука тверда?
— Так точно, сэр.
— Хорошо, сынок. Летать на этой штуке должно быть нетрудно. Главное, скорее всего, — это держать равновесие.
Он указал на что-то вроде седла впереди машины.
— Я думаю, нужно просто лечь на живот, опираясь на это седло: оно соединено тросами с рулем и крыльями. Переваливаясь из стороны в сторону, ты сможешь управлять машиной.
Потом он показал на какой-то рычаг.
— А это нужно поворачивать рукой, чтобы подниматься выше или опускаться ниже. Вот и все, насколько я могу судить, а если я упустил какую-нибудь мелочь, Ты в воздухе попробуешь так и сяк и сам сообразишь, что нужно делать. Ну как, мой мальчик, сможешь лететь на ней?
— Так точно, сэр.
— Прекрасно, — сказал он, ухватился за один из пропеллеров сзади машины и принялся его поворачивать. Я взялся за другой, но ничего не получалось: они только скрипели, как заржавленные. Но мы все крутили сильнее и сильнее, и скоро машина кашлянула.
— Давай, мой мальчик, давай! — заорал майор, и мы взялись за дело с новыми силами, и теперь машина кашляла каждый раз. Наконец мы так крутанули пропеллеры, что чуть сами не взлетели, — и тут машина, кашлянув, тут же кашлянула снова, еще и еще раз и уже не переставала кашлять, как будто чем-то подавилась. Потом она вроде как прокашлялась, чихнула, но не остановилась, а заработала гладко и ровно. Пропеллеры вертелись, сверкая в лунном свете, так быстро, что их почти не было видно, а летающая машина отряхнулась, как мокрая собака, и из всех ее частей вылетели облачка пыли.
— Отлично, — сказал майор и чихнул. Потом он связал вместе поводья наших лошадей, и получился один длинный повод. Он поставил лошадей впереди машины и сказал:
— Залезай, мой мальчик. У нас сегодня ночью еще много дел.
Я лег в седло, а он забрался на верхнее крыло и лег там ничком.
— Берись за рычаг, а я буду держать повод. Готов?
— Так точно, сэр.
— Пошел! — крикнул майор, дернув за повод, и лошади тронулись, опустив головы и зарываясь копытами в землю. Летающая машина запрыгала по траве на своих полозьях, но скоро выровнялась и заскользила вперед гладко, как санки по укатанному снегу. Лошади подняли головы и перешли на рысь, а мотор пыхтел себе и пыхтел.
— Труби “вперед”, — сказал майор, я вынул из-за спины свою трубу и затрубил. Лошади налегли, и мы заскользили так быстро, что делали, наверное, миль пятнадцать, а то и двадцать в час.
— Теперь “атаку”! — заорал майор, и я протрубил “атаку”. Копыта барабанили по дерну, кони храпели и ржали, мотор пыхтел все чаще и чаще, сзади завывали пропеллеры — и вдруг оказалось, что трава в добрых пяти футах под нами и повод тянется вниз. Потом — на секунду я испугался — мы обогнали лошадей, проскользнув прямо над ними, и они остались позади, а майор, бросив повод, завопил:
