Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам
Джимми садится на землю.
– Что такое? – спрашивает Зеб у Тоби.
– Опять нога. Или что-то такое.
– Значит, надо его отправлять назад.
– Он не пойдет, – говорит Тоби.
Пятеро свиноидов Джимми похрюкивают на него, но с почтительного расстояния. Один подходит поближе, нюхает его ногу. Вот уже два свиноида рядом с ним, подталкивают с боков.
– Пошли вон! – кричит Джимми. – Чего им надо?
– Черная Борода, прошу тебя, – Тоби машет мальчику, подзывая его. Он подходит и сбивается в кучку со свиноидами. Следует беззвучная беседа, потом несколько музыкальных нот.
– Джимми-Снежнычеловек должен ехать. Они говорят, что его… – это слово Тоби не может разобрать, оно звучит как всхрюкивание с раскатом в конце, – что эта часть его тела сильная. В середине он сильный, но ноги у него слабые. Свиные его понесут.
Самка свиноида, не самая толстая, выступает вперед. Она опускается на колени рядом с Джимми.
– Они хотят, чтобы я ЧТО?
– Пожалуйста, о Джимми-Снежнычеловек, – говорит Черная Борода. – Они говорят, что ты должен лечь на спину и держаться за уши. Двое других будут идти по сторонам, чтобы ты не упал.
– Какой идиотизм! Я же соскользну!
– Это единственный вариант, – говорит Зеб. – Или ты едешь, или остаешься здесь.
Джимми занимает указанную позицию. Зеб спрашивает:
– Веревки ни у кого нет? Лучше его привязать.
Джимми привязывают на спину свиньи, как мешок, и все снова пускаются в путь.
– Так как зовут это животное? Буцефал? Пегас? Может, оно еще желает, чтобы я его погладил?
– Пожалуйста, о Джимми-Снежнычеловек, спасибо, – говорит Черная Борода. – Свиные говорят мне, что почесывание за ухом для них приятно.
Позже Тоби много раз пересказывала эту историю. Она любила говорить, что свиноид, везущий Джимми, летел как ветер. О павшем товарище по оружию подобает говорить именно в таких выражениях. Особенно о товарище по оружию, сыгравшем такую важную роль – ведь если бы не он, Тоби лишилась бы жизни. Ибо если бы Джимми-Снежнычеловек не поехал на свиноиде, разве Тоби сейчас сидела бы меж Детей Коростеля в красной кепке, рассказывая им эту историю? Нет, не сидела бы. Она бы лежала, закомпостированная, под кустом бузины, переходя в другую жизненную форму. В совсем другую жизненную форму, добавляла Тоби каждый раз про себя.
Поэтому в ее рассказе свиноид летел как ветер.
Повествование осложнялось тем, что Тоби никак не могла произнести имя летающего свиноида мало-мальски похоже на хрюкающий оригинал. Но Детей Коростеля это, кажется, не расстраивало, хоть они и посмеивались над ней. Малыши изобрели новую игру: один изображал героического свиноида, летящего как ветер, с решимостью на лице; а другой, поменьше – Джимми-Снежнычеловека, который цеплялся за спину первого, тоже с решимостью на лице.
Когда же Тоби наконец запомнит, что про этого свиноида надо говорить не «он», а «она»? Свиноиды – не идентичные объекты, среди них есть самки и самцы, и не стоит, говоря о самке, называть ее «он». Это может обидеть.
Но в исторический момент дело обстоит немного по-другому. У свиньи, несущей Джимми, тряская походка, а спина округлая и скользкая. Джимми болтается вверх-вниз и все время на волосок от того, чтобы соскользнуть совсем – то на одну сторону, то на другую. Когда это случается, два свиноида, идущих по бокам, сильно пихают его пятачками под мышки, и Джимми орет как сумасшедший, потому что ему щекотно.
– Блин, скажи ему, чтоб заткнулся, – говорит Зеб. – Мы с тем же успехом могли бы на волынке играть.
– Он ничего не может поделать, – объясняет Тоби. – Это рефлекс.
– Вот я сейчас тресну его по башке, потому что у меня тоже рефлекс, – бурчит Зеб.
– Они наверняка и так знают, что мы идем, – говорит Тоби. – Они, скорее всего, видели наших разведчиков.
Отряд ведут свиноиды, но Джимми все время дает людям словесные ориентиры.
– Мы еще в плебсвиллях. Я помню этот район.
Потом:
– Мы подходим к нейтральной полосе, расчищенной буферной зоне, после которой начинаются охраняемые поселки.
Потом:
– Вот главный защитный периметр, – и, чуть погодя: – Вон там – «Криогений». Следующий – «Гении-гномы». Смотрите, вывеска еще светится! Значит, солнечная батарея до сих пор работает.
Потом:
– Вот пошли тяжеловесы. Охраняемый поселок «Омоложизни».
На стене сидят вороны: четыре… нет, пять. Одна ворона значит печаль, так всегда говорила Пилар. Когда их несколько – они защитники или, наоборот, хотят тебя обмануть. Выбирай на вкус. Две вороны взлетают, кружат над головой, озирая идущих.
Ворота поселка «Омоложизни» распахнуты. Внутри – мертвые дома, мертвые торговые центры, мертвые лаборатории. Все мертвое. Обрывки тряпья, допотопные солнцекары.
– Слава Богу, что свиньи с нами, – говорит Джимми. – Без них мы как иголку в стоге сена искали бы. Тут чистый лабиринт.
Но свиноиды точно знают, куда идти. Они уверенно, не колеблясь, трусят вперед. Поворачивают за один угол, за другой.
– Вот оно, – говорит Джимми. – Прямо впереди. Врата «Пародиза».
Скорлупа
Коростель самолично планировал проект «Пародиз». Купол обнесли стеной для дополнительной защиты – это вдобавок к общему периметру безопасности, окружающему «Омоложизнь». Внутри стены был парк со смесью тропических сплайсов, регулирующих микроклимат и одинаково устойчивых к засухе и проливным дождям. Посреди парка возвышался купол «Пародиз» – герметичный, с системой искусственного климата и автономной циркуляцией воздуха, настоящая непроницаемая скорлупа, оберегающая главное богатство Коростеля – его Детей, будущих обитателей дивного нового мира. А в самом центре купола он поместил искусственную экосистему, где Дети Коростеля во всем их странном совершенстве сотворялись и начинали жить и дышать.
Отряд доходит до ворот в защитной стене, останавливается и высылает вперед разведчиков. Если верить свиноидам, в караульных помещениях по обе стороны ворот никого нет: об этом сигналят неподвижные хвосты и уши.
Зеб командует привал: им нужно собраться с силами. Люди пьют воду из фляжек и съедают по половине энергетического батончика. Свиноиды нашли дерево авоманго и жрут падалицу: челюсти размалывают в кашу овальные оранжевые плоды с маслянистыми семенами. Разносится запах перебродившей сладости.
«Лишь бы они не опьянели», – думает Тоби. Пьяные свиноиды – плохие соратники.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она у Джимми.
– Я помню это место, – говорит он. – Каждую мелочь. Черт. Лучше бы не помнил.
Впереди дорога, идущая через лес. Отросшие ветки пересекают полосу неба над ней, не упускающие момента сорняки напирают с обочин, лианы-захватчики нависают сверху. Из набухающего пеной зеленого моря вырастает округлый купол, словно белок глаза виднеется из-под века у пациента под наркозом. Наверное, когда-то купол казался таким сияющим, светлым; похожим на урожайную осеннюю луну. Или на рассвет, несущий надежду, но без палящих лучей. Теперь он кажется бесплодным. Более того, он похож на капкан: неизвестно, что в нем спрятано и кто в нем подстерегает.
«Но это лишь из-за того, что мы знаем, – думает Тоби. – Случайному наблюдателю внешний вид купола ничем не напомнил бы о смерти».
– О Тоби! – говорит Черная Борода. – Смотри! Это Яйцо! Яйцо, в котором нас сотворил Коростель!
– А ты его помнишь? – спрашивает Тоби.
– Не знаю. Не очень много помню. В нем росли деревья. Шел дождь, но грома не было. Орикс приходила каждый день. Она учила нас разным вещам. Мы были счастливы.
– Возможно, теперь там все по-другому, – говорит Тоби.
– Орикс там больше нет. Она улетела, потому что должна была помочь Джимми-Снежнычеловеку, когда он болел. Правда?
– Конечно, – отвечает Тоби.
Юных свиноидов-разведчиков послали вперед – разнюхать, нет ли засады вдоль дороги. Вот они уже бегут обратно по асфальту, усыпанному листьями. Уши прижаты, хвосты вытянуты, как палочки – сигнал опасности.
Старшие свиноиды бросают пировать среди корней авоманго; Черная Борода бежит к ним; они наскоро сбиваются в кучу. Беззумные Аддамы собираются вокруг.
– Что там? – спрашивает Зеб.
– Они говорят, что плохие люди – возле Яйца, – переводит Черная Борода. – Трое. На одном привязаны веревки. У него на лице белые перья.
– Во что он одет? – спрашивает Тоби. Она хочет узнать, не кафтан ли на нем, вроде тех, которые носил Адам Первый. Но как об этом спросить? Она формулирует по-другому: – У него есть вторая кожа?
– Черт, – говорит Джимми. – Их нельзя пускать на аварийный склад! Они заберут все пистолеты-распылители, и мы покойники!
– Да, у него вторая кожа, как у тебя, – подтверждает Черная Борода. – Только не розовая. Она разных цветов. И грязная. У него только один этот, что вы носите на ногах. Один ботинок.