Нил Шустерман - Обделённые душой
Грейс, кажется, совершенно не реагирует на напряжённую атмосферу, воцарившуюся в салоне. Но как только они приближаются к стоящему на обочине полицейскому автомобилю, выясняется, что её невозмутимость обманчива.
— Тормози! Тормози! Тормози! — вскрикивает она.
— Всё в порядке, Грейс, — успокаивает её Коннор. — Я не превышаю скорость.
Вот было бы глупо попасться на таком пустяке сейчас, когда они почти у цели!
Леса понемногу сменяются пригородами; Коннор пытается найти то место на дороге, где переплелись его, Рисы и Лева судьбы. Хотя, вообще-то, он даже не помнит, по тому ли шоссе едет. Такое впечатление, что те события происходили не только в другой жизни, но вообще в другом мире. И сейчас он возвращается в этот мир. Коннор чувствует себя совсем как Фродо у ворот Мордора. Кто бы мог подумать: заурядный Огайо — и такая мрачная ассоциация...
— Ты хоть знаешь, что ищешь? — интересуется Кэм с заднего сиденья. — Акрон — город большой.
— Не такой уж большой, — роняет Коннор.
Он понимает, что участие Кэма в их путешествии — необходимое зло, но всё же Коннору неуютно от того, что соперник сидит у него за спиной, вне поля его зрения. Короткие подозрительные взгляды в зеркало заднего вида не в счёт. То, что Кэм отдал ему всю свою информацию, не купило ему симпатий Коннора. Какой-то он мутный, себе на уме... С ним держи ухо востро, не то вляпаешься по самую макушку.
— Я полагаю, ты неплохо знаешь Акрон?
— Совсем не знаю, — отвечает Коннор. — Я был здесь только один раз.
Кэм разражается смехом:
— И при этом тебя называют Беглецом из Акрона!
— Да уж, забавно...
Вообще-то, Коннор до своего побега жил в Колумбусе, в нескольких часах езды отсюда, но именно здесь, в Акроне, он транкировал Нельсона из его же собственного пистолета. Здесь он стал знаменитостью. А сам Коннор в то время даже не знал, где находится. И только позже, когда к нему прилипла эта кличка, понял, что дело было в Акроне.
— Сентер-Норт! — вырывается вдруг у него.
— Что «Сентер-Норт»? — спрашивает Грейс.
— Название школы. Сентер-Норт-хай. Я знал, что вспомню в конце концов!
— Мы едем в школу?
— Угу. Будем плясать от неё, искать антикварную лавку неподалёку. Её-то я узнаю сразу же, как только увижу.
— Уверен? — сомневается Кэм. — Память — это, знаешь, такая смешная штука...
— Только у тебя, — отрезает Коннор. Он вводит название школы в GPS, и мягкий, безличный голос уверенно направляет их к цели. Через четверть часа они оказываются в северной части города. Поворачивают за угол и... Знакомые места. Буквально до ужаса знакомые.
Школа выглядит точно так же, как раньше. Трёхэтажное здание из стандартного красного кирпича производит на Коннора то же устрашающее впечатление, что и Техасское школьное книгохранилище — когда-то вся семья Ласситеров ездила в Даллас и совершила экскурсию по зданию, из которого Освальд выстрелил в Джона Кеннеди. Коннор делает глубокий дрожащий вдох.
Позднее утро вторника, в школе идут занятия. Примерно в такое же время несколько месяцев назад здесь прозвучала пожарная тревога и поднялась дикая суматоха. Коннор медленно катит мимо. На другой стороне улицы стоят жилые дома, а впереди, за перекрёстком идёт главная торговая улица.
— Чтобы нам легче было искать — может, у этой лавки есть какие-то особые приметы? — спрашивает Кэм. — Какие-нибудь специфические характеристики?
— Ага, есть, — говорит Коннор. — Куча всякого старья. Достаточно специфики?
Грейс хихикает.
Интересно, думает Коннор, как отреагирует Соня, когда увидит его? И вдруг юношу пронзает страшная мысль: а если её нет в живых? Или что если её арестовали за оказание помощи беглым расплётам? Коннор не озвучивает свои тревоги в детской надежде, что если он не выскажет их вслух, то они, может, не сбудутся.
Он бьёт по тормозам, едва не поехав на красный свет. Пешеход, переходящий улицу, укоризненно смотрит на него.
— Ну и водила из тебя, — отмечает Грейс и обращается к Кэму: — Ты знаешь, что он чуть не убил Лева?
— Да нормально я вожу! — негодует Коннор. — Просто это место жрёт мне мозги. — Он смотрит по сторонам, ожидая, когда сменится сигнал светофора. — Ничего тут не узнаю, но лавка должна быть не дальше, чем в паре кварталов отсюда.
— Тогда езди по спирали, всё шире и шире, — предлагает Грейс. И, подумав, добавляет: — Хотя поскольку улицы не круглые, то это будет вроде как... квадратная спираль.
Кэм решает блеснуть:
— Кстати, она называется спиралью Улама. Графическое отображение ряда простых чисел. Но тебе, Коннор, это, конечно, известно.
Коннор одаривает его полным отвращения взглядом в зеркало заднего вида.
— В твоём внутреннем сообществе все такие засранцы?
Кэм временно затыкается.
Они расширяют поле поисков по предложенной Грейс схеме, пока Коннор снова не ударяет по тормозам — на этот раз не из-за красного света.
— Вот она. Она всё ещё здесь.
Над неказистой витриной углового магазинчика висит малоприметная вывеска: ГУДИЕР-ХАЙТС АНТИКВАРИАТ. Поскольку лавка находится далеко в стороне от основных деловых кварталов, торговля здесь идёт, по всей вероятности, не так уж бойко. Они паркуются напротив и секунд десять сидят в молчании. Наконец Коннор отстёгивает ремень безопасности.
— Ну что, — говорит он, — пойдём взглянем на старьё?
59 • Соня
Она не удивляется тому, что Ласситер пришёл к ней. Она недоумевает, кого он с собой привёл. Никак не ожидала увидеть в числе его спутников этого проклятого Сплёта. Но Соня скрывает своё удивление, как скрывает и то, насколько она счастлива снова видеть Коннора. Она давно уже решила, что свои истинные чувства лучше держать при себе, иначе они по тебе же и ударят. Способность сохранять ничего не выражающее, как у игрока в покер, лицо в течение многих лет сослужила Соне немалую службу, а в некоторых случаях спасла ей жизнь.
— Вернулся, значит, — приветствует она Коннора, отставляя в сторону лампу, которую как раз приводила в порядок. — Хм, ещё и дружков привёл.
Она не выказывает намерения ни обнять его, ни пожать руку. Коннор поступает точно так же — держится на расстоянии. Он тоже научился тонкому искусству сохранять каменное лицо. Но ему это удаётся не так хорошо, как Соне. Для неё не остаётся тайной, как он счастлив видеть её. Пусть на его лице маска бесстрастия, он излучает радость всем своим существом.
— Привет, Соня, — говорит Коннор и уголок его рта ползёт кверху. — Или мне лучше сказать «доктор Рейншильд»?
Вот это сюрприз. Соня уже много лет не слышала этого имени, произнесённого вслух. Её сердце на миг замирает, но она по-прежнему не позволяет эмоциям отразиться на лице и решает не реагировать на обвинение (а это самое настоящее обвинение), хотя и понимает, что молчание равнозначно признанию вины.
— Ты собираешься познакомить меня со своей маленькой шайкой? — спрашивает она. — Или так и не научился хорошим манерам?
Коннор начинает с полноватой молодой женщины с несколько неопределённым выражением лица. Женщина никак не вписывается в эту компанию, хотя, если честно, то же самое можно сказать о любом из них.
— Это Грейс Скиннер. Несколько недель назад она спасла мне жизнь.
— Привет, — говорит Грейс. Она единственная из странного трио делает шаг вперёд, чтобы пожать Соне руку. — Я слышала, что вы тоже спасли ему жизнь, так что мы с вами вроде как в одном клубе.
Коннор собирается представить Сплёта, но Соня перебивает его на полуслове:
— Я знаю, кто это.
Она подступает ближе к Кэму и пристально всматривается в него сквозь очки — такие же старомодные, как и всё в этой лавке. Очки — это расплата за нежелание вставить себе новые глаза.
— Надо же, — хмыкает она. — Никаких тебе шрамов, только швы. Мои комплименты твоей строительной бригаде.
Он, похоже, чувствует себя неловко под её изучающим взглядом, хотя, как она подозревает, Сплёт к подобному привык.
— Это были хирурги, а не строители, — с вызовом произносит он.
— Говорят, ты знаешь девять языков.
— И изучаю ещё несколько.
Соня опять хмыкает, раздражённая его надменным тоном.
— Для тебя, конечно, не секрет, что мне отвратительно само твоё существование.
— Понимаю, — отвечает он с горьким вздохом. — Вы не первая, от кого я это слышу.
— И не последняя, смею тебя уверить. Но до тех пор пока мы понимаем друг друга, всё будет в порядке.
По улице идёт молодая пара, занятая разговором. Соня ждёт, не завернут ли они в её магазин, но те, к счастью, проходят мимо. Только сейчас она соображает, что слишком долго разговаривает со своими визитёрами у всех на виду.
— Пойдёмте-ка в кладовку, — командует она. — Если только никто из вас не хочет усесться за кассу.
