Юрий Никитин - 2024-й
— Размер мозга, — ответил Тимур кротко.
— А-а-а, — протянул Скопа с облегчением. — Ну ладно, а то я уж такое подумал, извини… Интересно, почему мы все о другом думаем сразу? Что мы за люди?.. Не-е-ет, нас нельзя на свободу выпускать! Всех обратно в клетку, всех, всех!
Я пошел к себе в кабинет, крикнул издали:
— Если Гертруда появится, срочно ко мне!
Гертруду в самом деле надо вздрючить, стучало в висках, но не перегнуть палку, а то уволится. Василий Петрович говорит, что художник она очень талантливый и зверски работоспособный. Такую надо держать. Тем более что она из деревни недавно, еще не разобралась, что где-то можно работать меньше, а жрать и спать слаще.
Хотя, может быть, она думает, что если переспала пару раз с шефом… ну, пусть не пару раз, то можно филонить? Хотя так даже в деревне уже не думают…
В приемной Агнесса вскочила и посмотрела на меня сияющими глазами. Не знаю, что такое закапывают под веки, но смотрят так, будто влюблены безумно и пойдут за тобой на край света.
— Сиди, — сказал я досадливо. — Что ты вскакиваешь, как солдатик из мультика.
— Ох, шеф, мне так приятно перед вами вскакивать! — прощебетала она влюбленно. — Хотите, в любую позу встану?
— Как-нибудь в другой раз, — сказал я. — Поглядывай на вход. Как только Гертруда появится на экране, сразу ее ко мне на ковер.
— Будет сделано, — сказала она. — Что-то случилось?
Она обеспокоенно проследила за моим взглядом, коснулась обеими ладонями груди и слегка приподняла обе ладонями.
Я потряс головой:
— Нет-нет, просто задумался.
— О чем? — спросила она опасливо почти шепотом. — У меня что-то не так? Сиськи отвисают?
— Нет-нет, — заверил я поспешно. — Сиськи классные. Был бы я дизайнером — лучше бы не придумал. Правда, дизайнер из меня хреновый.
— Ну вот, только обрадовалась…
— Зато ценитель, — сказал я поспешно, — высшего ранга.
— Да? А какая оценка?
— На пятерку, — ответил я твердо.
— А по какой шкале?
— Пятизначной, — ответил я.
Она надула губки:
— Значит, в конце пятизначного номера?
— Ну что ты, Агнесса! Не напрашивайся на комплименты так уж мощно. Я имею в виду пятибалльную. Или даже двенадцать по двенадцатибалльной. Правда-правда!
Она милостиво опустила длинные ресницы.
— Верю. Думаю, вы насмотрелись на самые разные. И нащупались. И вообще…
— А что «вообще»? — спросил я все еще отстраненно, думая о кремнийорганике, а спросить что-то надо, мы все живем на алгоритмах. А алгоритмы обычно сами не только подсказывают, что и как говорить и делать, но сами говорят и делают за нас. — Ага…
Она хитро прищурилась:
— Ну да, уж я знаю, что вы с нашими сиськами делаете… Смотрите, как я могу вытягивать соски! Вообще-то, если возьметесь за них вы, то вытянутся еще больше.
— Нет-нет, — сказал я торопливо. — Они у тебя слишком соблазнительные, а мне нужно спешить, меня ждут.
Я захлопнул за собой дверь, автоматически включилась защита от любых попыток проникновения. Экран услужливо показал, что за время моего отсутствия в почтовый ящик свалилось семьсот тысяч сообщений! Черт, хакеры снова ухитрились сломать защиту от спама. Правда, как тут же прочел в экстренном выпуске специализированных новостей, им пришлось объединить усилия двенадцати групп из шести стран. Каждый взлом дается им все труднее и труднее.
Я быстро просмотрел заголовки, было бы из-за чего ломать, а то треть писем просто тупые призывы посетить Египет, Кипр, Индию, Таиланд и прочие дальние и вроде бы экзотические страны. Неужели еще остались на свете примитивы, что, как во времена древних египтян или еще более древних укров, должны обязательно своими глазами увидеть что-то, а то не поверят, а то, подобно украм, еще и помацать для полной уверенности? Мне, как и любому психически нормальному, вполне достаточно по инету посмотреть хоть руины Персеполя, хоть египетские чудеса света, кстати, ничего интересного, кучи камней, в одном месте отесанные и поставленные друг на друга столбиками, в другом — пирамидками.
Они были восемью чудесами света в ту эпоху, кода не было ни инета, ни компов, ни телевизоров, ни даже самолетов. И фотоаппаратов не было, так что надо было ехать, чтобы своими глазами увидеть, другой возможности не наблюдалось. Но сейчас, не говоря уже о том, что по Египту можно путешествовать, сидя в трусах дома в кресле, мне куда интереснее такие чудеса света, как электронный переводчик, которому говоришь фразу на русском, а он тут же произносит моим голосом на том языке, какой мне нужен, да и прочие чудеса хай-тека.
Даже простой мобильник — разве не чудо света?
Я резко остановился посреди кабинета, стараясь ухватить ту очень важную и яркую мысль, что сверкнула, как молния в ночи, и разом осветила все нерешенные вопросы. Я думал о… нет, не вспомню. О чем же думал, о чем думал… Ага, когда мысль сверкнула, то я сразу же, возликовав, торопливо повел ее дальше, развивая сразу по трем или четырем направлениям, и там тоже все становилось на свои места, а непонятное становилось понятным…
Но я увлекся, а затем то ли перевел взгляд на мерцающую стену, то ли просто мысленно прыгнул в соседнюю борозду, всего на секундочку, но… мысль потерялась, а ее след, еще теплый, вот где-то рядом, надо нащупать…
Я замычал, с такой силой зажмурился, что сдавленные глазные яблоки отозвались целым фейерверком искр и странным узором, наподобие кристаллической решетки, чересчур правильным и строгим, что вспыхнул белесым светом, затрепетал и начал очень медленно угасать.
Мысль дразнила, двигаясь где-то совсем рядом, я слышал ее эхо, чувствовал близкий жар, улавливал жаркое дыхание, но никак не мог даже вспомнить идею, о чем эта мысль. Конечно, если вспомнить о чем, то моментально вспыхнет яркий свет, что озарит все уголки в помещении. Это как вытаскиваешь, царапая ногтями, фотокарточку из-под двери: если вытащишь — сразу увидишь не один уголок, а все-все на снимке.
Зарычав от злости, я начал ходить по комнате, сжимал и разжимал кулаки, старался восстановить даже положение тела, в котором пришло озарение, а когда ничего не помогло, бросился к столу, там у меня ящичек с медикаментами, поспешно заглотил тройную дозу ноотропила, подумал и добавил по таблетке винпоцетина и ацетил-л-карнитина.
После недолгого ожидания, когда мысль вообще ушла в какие-то дебри, я торопливо вытащил тирозин, раскрыл пять капсул — не люблю глотать лишнее, высыпал белый порошок в столовую ложку, добавил таблетку алертека и тут же проглотил, запив водой. Не знаю, много это или мало, мы все живем в начале короткой эры стимулирующих медикаментов, но что-то делать надо, у нас нет в запасе десятка лет, когда пройдут все клинические испытания и светила медицины скажут благосклонно, какие лекарства полезны, какие употреблять не стоит, а те, полезные, как употреблять и по сколько. И когда.
Когда прошло минут десять, я с тоской понял, что уже не нападу на след всеозарившей мысли. Мозг несовершенен, какие процессы происходят в нем — непонятно. Не только мне, но и всем на свете ученым, которые занимаются мозгом. Все они пасутся где-то с краешку, а в сам мозг смотрят, как в темную бездну, из которой время от времени вырываются огненные протуберанцы, природа которых непостижима.
Ладно, пусть мозг познают не скоро, но сейчас хотя бы создали такие пилюли, чтоб заставили мозг все помнить… или хотя бы не забывать такие важные мысли. Но наша память, как горько сказал кто-то из великих, подобна безумной бабе: собирает цветные тряпки, а хлеб выбрасывает… Тоже, наверное, страдал, забывая ценное и важное и ярко помня, как кого в юности взял за жопу и какие были сиськи у жены соседа.
Вспыхнул экран, Агнесса доложила торопливо:
— Шеф, пришла Гертруда!
— Давай ее ко мне, — сказал я грозно.
Гертруда зашла в кабинет виновато, явно Агнесса ей намекнула, что начальство рассвирепело, потупила глазки, но на щеках румянец, а глазки блестят.
Я сказал раздраженно:
— Мне кажется, Василий Петрович о тебе завышенного мнения. Может быть, художник ты и классный, но нам нужна еще и работа. А ты ее завалила…
Она сказала торопливо:
— Не завалила! У нас еще неделя.
— Ты вышла из графика, — напомнил я. — Опаздываешь почти на месяц. А такое уже не нагнать. И все потому, что восхотелось у Алёны поразвлечься?
Она сказала жалобно:
— Ну какое же развлечение? Это больно, даже очень больно! Я бы не решилась, если бы не Алёна. Все-таки директор и свой человек. Но я так хотела, так хотела хотя бы не отставать от других!.. А то как будто все еще из деревни какой глухой допотопной!.. Шеф, я буду и спать здесь за столом, но я все догоню!.. Кое-какую работу сделала уже на следующий месяц, идеи были, так что смогу… Но я не могла не сделать…
