Стивен Кинг - Несущая огонь
Завороженная его взглядом, Чарли, вся дрожа, шагнула навстречу Рэйнберду.
— Чарли! — резко сказал отец. — Нет!
— Все будет кончено, — сказал Рэйнберд. Пистолет, ни разу не дрогнувший в его руке, метил Энди в голову. — Ты ведь этого хочешь? Я буду нежен, ты и не почувствуешь боли. Поверь мне, Чарли. Этим ты спасешь отца… и себя. Поверь мне.
Она сделала еще шаг. И еще.
— Нет, — сказал Энди. — Не слушай его, Чарли.
Голос отца дрогнул, и это лишь добавило ей решимости. Она приближалась к лестнице. Вот она взялась за верхнюю перекладину, помедлила. Вот задрала голову — взгляды ее и Рэйнберда сомкнулись.
— Ты обещаешь, что с ним ничего не случится?!
— Да, — сказал Рэйнберд, но Энди всей кожей ощутил, внезапно и безоговорочно: он лжет… и всегда лгал.
Мне придется подтолкнуть ее, подумал он и сам себе не поверил. Не его — ее.
Он набирался духу это сделать. Чарли уже стояла на нижней ступеньке, взявшись за следующую перекладину.
И тут Кэп, о котором все забыли, начал кричать.
* 12 *Вид у Дона Джулза, ворвавшегося в здание через несколько минут после ухода Кэпа и Энди, был такой, что Ричард, дежуривший на своем посту, выхватил оружие из полуоткрытого ящика.
— Что… — только и успел он сказать.
— Тревогу! Давай тревогу! — завопил Джулз.
— А у вас есть полно…
— Есть у меня, кретин, полномочия! Девчонка! Девчонка хочет сбежать!
На приборной панели у Ричарда были два простейших десятеричных наборника, которые устанавливались поворотом ручки. Ричард, не долго думая, установил шифр слева на семерке. Джулз, уже успев обогнуть стол, установил шифр справа на единице. Через секунду с приборной панели стал разноситься утробный сигнал, мгновенно подхваченный динамиками на всей территории Конторы.
Рабочие побросали свои газонокосилки и ринулись к ангарам, где хранились винтовки. Защелкнулись электронные дверные замки, пряча от греха подальше ЭВМ с их соблазнительной информацией. Глория, секретарша Кэпа, достала личное оружие. Агенты, весь наличный состав, расстегивая на ходу пиджаки, бежали к динамикам в ожидании инструкций. Вместо слабого тока на внешнее заграждение сразу поступило столько вольт, что они могли бы убить все живое. Почуяв, как по звуку сирены Контора приходит в состояние боевой готовности, доберманы, охранявшие полосы между двумя ограждениями, истерично залаяли и заметались. Ворота, отделявшие Контору от внешнего мира, намертво закрылись. При этом хлебному фургону, обслуживавшему гарнизонный магазин, как ножом срезало задний бампер; окажись шофер менее удачливым, его бы убило током на месте.
Нескончаемый звук сирены въедался в подсознание.
Джулз сорвал микрофон с приборной панели.
— Готовность — ярко — желтый. Повторяю, готовность— ярко — желтый. Тревога боевая. Окружить конюшни. Предельная осторожность. — Он попытался вспомнить кодовое наименование, под которым проходила Чарли, и не вспомнил. Каждый день меняют, черт бы их подрал. И тогда Джулз объявил по — простому, без затей: — Там девчонка, и она готова на все! Повторяю, она готова на все!
* 13 *Экстренное сообщение застигло Орвида Джеймисона в фойе третьего этажа северного особняка; он стоял, держа в руке свою «пушку». Выслушав директиву Джулза, он так и сел и первым делом зачехлил оружие.
— Так — так, — пробормотал он себе под нос, видя, как трое его партнеров по бильярду выбегают в коридор. — Лично я пас, так что без меня. Другие пусть мчатся туда, как гончие по свежему следу. Они не были на ферме Мэндерсов. Они еще не видели эту третьеклассницу во всем блеске.
Больше всего О’Джею хотелось сейчас найти ямку поглубже.
* 14 *Кэп Холлистер мало что слышал из трехсторонних переговоров между Чарли, ее отцом и Рэйнбердом. Кэп находился в простое: старые указания он выполнил, новых не получил. Слова обтекали его бессмысленными потоками, ничто не мешало ему сосредоточиться на гольфе и ползающих гадах, на битах с железными головками и боа — констрикторах, на клюшках и гремучих змеях, на нибликах и питонах, способных заглотить целого козленка. Ему определенно не нравилось это место. Разбросанное здесь и там сено напоминало ему своим запахом только что подстриженную площадку для гольфа. Не где-нибудь, а именно в скошенной траве укусила змея его брата, когда самому Кэпу было три годика, и хотя змея была не такая уж опасная, его старший брат заголосил, просто-таки заголосил, а вокруг пахло сеном, клевером, тимофеевкой, и его старший брат, самый сильный и отважный на свете, голосил, девятилетний Леон Холлистер, взрослый, мужественный мальчик, голосил: «Скорей беги за папой!» — он держал обеими руками опухающую ногу и обливался слезами, — и когда трехлетний малыш, лепеча что-то от страха, бросился выполнять его приказ, она проползла по его ноге, прямо по ноге, как осклизлая водоросль, — уже после доктор сказал, что укус не опасный, что змея, по — видимому, укусила перед тем кого-то другого и выпустила почти весь свой яд, но Ленни решил, что он умирает, а воздух тогда был пропитан медовыми запахами летней травы, в которой прыгали кузнечики и стрекотали, как водится, и плевались в обидчика табачной жидкостью («плюнь — выпущу», — говорили они мальчиками в Небраске), да, то были чудо — запахи и чудо — звуки, запахи и звуки игры в гольф… — если бы только не отчаянье в голосе брата и не это прикосновение к ноге чешуйчатого тела, отчего его взгляд камнем упал вниз, а там — плоская треугольная головка и черные глаза… она проползла по его ноге, спеша укрыться в траве, высокой, как на недостриженной площадке для гольфа… точно такой же был тогда запах… неудивительно, что ему не понравилось это место.
Биты с железными головками, и гадюки, и короткие клюшки, и медянки…
Слепо метался рикошет по безумной траектории, и так же слепо блуждал взгляд Кэпа в полумраке конюшен, пока Джон Рэйнберд воевал с обоими Макги. Наконец он уставился на зеленый пластмассовый шланг, местами оплавленный, на стене возле покореженной водопроводной трубы. Кольца шланга, висевшего на крюке, частично скрадывались остатками пара.
Внезапно в нем вспыхнул панический страх, столь же опасный, как случайная искра в заброшенной шахте, куда просочился газ. В первые мгновения страх был такой всеобъемлющий, что он не мог даже выдохнуть, не говоря уже о том, чтобы закричать, предупредить об опасности. Голосовые связки намертво сомкнулись.
Потом отпустило. Кэп судорожно, одним глотком втянул полные легкие воздуха и издал душераздирающий вопль:
— ЗМЕ-Я-ААААА!
Он не бросился бежать. Как ни сдал он, бежать Кэп Холлистер был не приучен. Он сделал несколько шагов на несгибающихся ногах, как заржавевшая механическая кукла, и схватил прислоненные к стене грабли. Он приготовился забить, порубить, искрошить эту гадину. Сейчас… сейчас он…
Сейчас он спасет Ленни!
Он бросился к оплавленному шлангу, воинственно размахивая граблями.
Дальше все произошло в считанные секунды.
* 15 *Агенты, почти все имевшие при себе личное оружие, и садовые рабочие, почти все вооруженные винтовками, цепью окружали приземистые Г — образные конюшни, когда послышался протяжный вопль. Мгновение спустя — тяжелый глухой стук и что-то вроде сдавленного крика боли. Спустя еще мгновение донеслись частые удары и тут же — отрывистый ватный звук, какой мог издать только пистолет с глушителем.
Цепочка людей, окружавших конюшни, приостановилась, а затем вновь начала смыкаться.
* * *Когда Кэп завопил и ринулся за граблями, внимание Рэйнберда отвлеклось на один лишь миг, но и этого мига оказалось достаточно. Дуло, нацеленное Энди в голову, молниеносно поймало новую мишень — Кэпа; сработал инстинкт готового к прыжку тигра. И этот природный инстинкт сослужил ему плохую службу — та самая пороховая бочка, на которой он так долго просидел, взорвалась, и его отбросило взрывом.
Энди подтолкнул его столь же молниеносно, ибо и у него сработал инстинкт. Когда дуло переметнулось на Кэпа, он крикнул Рэйнберду: «Прыгай!» — и дал такой силы посыл, какой ему давать еще не приходилось. От адской боли, разорвавшейся в мозгу шрапнелью, у него помутилось в голове, и он почувствовал, как там что-то сместилось, окончательно и бесповоротно.
Перегорело, подумал он. Мысль увязла в какой-то каше. Он пошатнулся. Вся левая половина разом онемела. Левая нога отказывалась служить.
(к тому шло, замыкание, перегорело, зараза)
Рэйнберд обеими руками резко оттолкнулся от края сеновала. На его лице изобразилось почти комическое недоумение. Но пистолет он не выпустил; даже все себе отшибив при падении, распластанный на полу, со сломанной ногой, он не выпустил пистолет. Он не сумел подавить крик от боли и замешательства, но пистолет он не выпустил.
