Дмитрий Григорьев - Кровь или семьдесят два часа
В отчаянии юноша вцепился в талию разгоряченной девицы и прижался, что было сил к ее гарцующему крупу. Но как только его партнерша входила в раж и раскачала маятник своих грудей до невероятной частоты, он снова терял ее. Приходилось останавливаться и начинать все сначала. После нескольких попыток опытная распутница поняла, что так каши не сваришь. Она завалилась на еще не убранный пол и потянула неудачливого любовника за собой. Обхватив его ногами она теперь крепко держала его в себе. Лежа на спине, горничная усердно полировала хозяйский паркет своей изысканной униформой…
С каждым новым визитом распутница все больше приспосабливалась к своему мачо, и конфузы теперь случались реже.
Она надеялась что все пройдет гладко и в этот вечер. Надев свежеукраденные украшения, она вышла из дома. Теплый вечер грядущих сладострастий ласково обнял ее. Тело соблазнительницы уже ныло в томном ожидании. Ей так не терпелось покрасоваться новыми серьгами и кольцом с опалами. Конечно, она была немного расстроена. Но вовсе не содеянным.
«Черт меня дернул взять это простенькое колечко, — ругала себя воровка. — Как я так обмишурилась?» Она до сих пор не могла понять, почему предпочла это кольцо тому, другому, которое выглядело намного богаче и привлекательней. Какое-то затмение нашло на нее в момент кражи, рука сама потянулась к этому недорогому украшению.
«Какая я дура! С тем кольцом мой мачо полюбил бы меня еще больше!» Ее разочарование усилилось, когда дверь открыла грозная хозяйка. Расстроенный юноша бросал на нее безнадежные взгляды из глубины гостиной и морщился от ора своей матери.
— Как ты убираешься!? Посмотри на эти огромные хлопья пыли.
— Я не виновата. Это надувает из кондиционера.
— И что? Я должна его чистить? Похоже, мне придется подыскать другую домработницу.
— Я все сделаю, — не дала ей договорить напуганная девица.
Она подошла к мощному вентилятору, который гонял по дому охлажденный воздух. Пока тот не включился, она решила его быстренько обтереть. Грозный рев хозяйки смягчался убаюкивающим шелестом мерно покачивающихся сережек. Горничная подпевала им в такт и, открыв защитную сетку, засунула тряпку внутрь агрегата. Ее рука наполовину утонула в пасти электрического монстра, прежде чем она смогла нащупать вентилятор. Негромко щелкнуло реле — включился очередной цикл кондиционера. Звук проснувшегося мотора потонул в ласкающем перезвоне сережек. Ни о чем не подозревая, соблазнительница хозяйского сынка стала смахивать клочья пыли, накопившейся на металлических лопастях. Неожиданно вентилятор ожил и тронулся с места. Рука горничной выронила тряпку, соскользнула с протираемой лопасти и провалилась вглубь. Она в панике попыталась выдернуть руку обратно, но украденное кольцо за что-то зацепилось и не отпускало. Тихий ужас сковал ее. Горничная стояла в оцепенении, перед ее глазами плыла нарисованная скорая помощь, внутри которой она видела свое обескровленное тело.
Дикая боль в пальцах вернула ее в реальность. Вентилятор гнал холодный воздух в ее искаженное от боли лицо. Брызги собственной крови покрывали побелевшие щеки зловещими веснушками. Безжалостный вентилятор как плохая мясорубка никак не мог справиться с сухожилиями. Освежающий ураган, вырывавшийся из кондиционера, не давал своей жертве упасть в спасительный обморок. Сережки трепетали на искусственном ветру и пели победную песнь. Наконец агрегат выплюнул то, что осталось от руки воровки, и горничная рухнула на пол. Уже не нарисованная, а настоящая карета скорой помощи неслась к месту происшествия. Но кровь из артерии, красиво зовущейся лучевой, вытекала быстрее. Она гасила последний лучик надежды на беззаботную и прекрасную жизнь с покоренным ею мачо. Обагренные кровью сережки шептали о том, что вины без наказания не бывает. Что-то выпало из кондиционера и звякнуло около самого уха. На нее пустыми глазницами смотрело изуродованное кольцо. Гнезда из-под опалов плакали красными слезами. Маленькие золотые усики, которые раньше удерживали каменья-бел в гнездах-орбитах, шевелились будто ресницы вокруг окровавленных пустот, и казалось, подмигивали ей.
Масса губительной энергии, висевшая над Гаити, издала оглушительный стон. Орудие мести черных сестер было повержено. Победа виккианской воительницы, к тому же под самым сердцем темных сил, была дерзким вызовом завоевателям мира.
Ответный удар не заставит себя долго ждать. К концу зимы черное сестринство надеялось вновь увидеть осмелевшую воительницу в своих краях. И ожидание их не было обмануто…
Вича была несказанно рада, что следующую вылазку на Карибы было решено совершить всей коммуной. Ничего не подозревая, веселая компания отправилась в Доминиканскую Республику. Страна эта имела сухопутную границу с Гаити, но кроме Вичи никто не придал этому значения. Друзья подгадали свои отпуска под день рождения Дичи и собирались по-особенному его отпраздновать.
Это было в первый раз, когда они справляли его не дома.
Нарядные и счастливые, они сидели между колоннами в ресторане без стен, и теплый морской бриз играл с салфетками на столах. Праздничный ужин подходил к концу, они уже ждали сладкое. Найдя в меню десерт с абсурдным названием «жаренное мороженое», друзья, конечно же, не могли его не попробовать. Заказав необычное блюдо, они стали весело гадать, что же это может быть? — Жаль, Щепетильного нет, — смеялся Шура. — Уж этот всезнайка разложил бы нам все по полочкам.
И они наперебой принялись вспоминать недавнее знакомство. Началось оно с того, что у них пропало полотенце. Уже по традиции Шурина жена, по натуре жаворонок, с раннего утра занимала для них самые хорошие места на пляже. Она стелила полотенца на тех лежаках, которые были поближе к морю и находились в тени грибков из пальмовых листьев. Так было удобнее всем, а особенно Виче. Она никогда не жаловалась, но все видели, как ей трудно добираться до воды по вязкому песку.
Трюк с полотенцами всегда работал. Но как-то раз одно из них пропало. Неожиданная проблема шумно обсуждалась возмущенной коммуной. Громче всех удивлялся такой наглости Шура. В его голосе звучали нотки беспокойства о штрафе за утерянное полотенце.
— Тебе ли удивляться! — подколола его Вича. — Ты же сам никогда не проходишь мимо того, что плохо лежит.
— Интересно, кто мог его взять? — задал риторический вопрос Дича.
— Надо искать русских. Ну, или хохлов! — глядя на Шуру, продолжила маленькая язва.
— Ребята, вам нужно полотенце? — неожиданно услышали они русскую речь. — Вот у меня совершенно случайно завалялось лишнее.
Обгоревший здоровяк из второго ряда шезлонгов протягивал им полотенце.
— А вот и ответ на твой вопрос, — с озорной смешинкой прошептала Вича. — Я с этим никогда не ошибаюсь! Шура поблагодарил мужчину за помощь и как всегда зацепился с ним языком. Тот был из Нью-Йорка и отдыхал здесь уже не в первый раз. Увидев новичков, он сразу же заявил, что на местных порядках уже собаку съел.
— А здесь что, есть корейский ресторан? — уже в конец разошлась Вича.
Подсевший к ним ньюйоркец захлопал в непонятках глазами, но решил не заморачиваться.
— Прикиньте, они меня тут за лоха держат. Мне в номер не принесли обещанные в путевке бесплатный ром и сигары, — с совковским апломбом начал он свое выступление. — А я в этом плане очень щепетильный.
Заметив интерес к своей персоне, он повысил голос на пару октав: «Так я устроил им хороший скандал. После этого мне в номер начали ящиками носить пиво с сигарами и задобрили бесплатной майкой».
Наш щепетильный соотечественник с гордостью выпятил грудь и продемонстрировал футболку с яркой надписью по-испански, сделанную разноцветными блестками. Шура довольно сносно знал испанский язык и шепотом перевел друзьям значение играющей на солнце надписи. Слушатели хитро переглянулись, а Вича еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. На груди у Щепетильного, как они прозвали его меж собой, красовалось издалека заметное самоутверждение «Я — самая прекрасная принцесса».
— Гляньте, нет ли у него в шезлонге горошины! — давилась от смеха Вича, когда Щепетильный ушел купаться.
За этими веселыми воспоминаниями их и застало жареное мороженное. Но попробовать его они так и не успели. Хохочущая от души Вича неожиданно стихла и замерла в полусогнутом положении. Лицо ее побелело, на глазах выступили крупные слезы.
— Все! Мне крышка! — с неподдельным страхом прошептала она.
У Дичи оборвалось сердце. Он встал на одно колено и испуганно заглянул ей в лицо: «Что!? Что случилось!?» — По-моему, опять порвалось легкое!? Что же теперь делать? — жалобно спросила она.
Ее голос дрожал, руки нервно тряслись.
— Ничего страшного, — как можно спокойнее сказал Дича. — Если ты не потеряла сознание, значит, легкое спалось чуть-чуть.
