Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране
Патриция Пайвонская общалась с мошенниками и грешниками безо всякого вреда для себя; и ее, и мужа обратил в свою веру сам Фостер; она ходила на службы в ближайшую церковь Нового Откровения, где бы это ни было. Она бы с готовностью выступала безо всякой одежды, потому что была убеждена: тело ее послужило холстом для религиозного искусства, более великого, чем росписи в музеях или соборах. Когда они с Джорджем увидели Свет, на теле Патриции оставалось примерно три квадратных фута чистой поверхности. Он успел покрыть ее тело изображениями жизни Фостера, начиная с колыбели, над которой парили ангелы, до последних дней славы, когда его вознесли на положенное место.
К сожалению, существенную часть священной Истории приходилось прикрывать. Но она показывала картинки на закрытых сборищах, восхвалявших Счастье, если ее просил пастырь, а он почти всегда обращался к ней с просьбой, в какой бы церкви она ни была. Патриция не могла читать проповеди, она не умела петь, никогда у нее не бывало вдохновения, с ней не говорили «голоса». Но она была живым свидетельством существования Света.
Ее номер был предпоследним. У нее оставалось время убрать фотографии, а потом выскользнуть за кулисы и дождаться последнего акта. Тем временем выступал фокусник.
Доктор Аполлон раздавал публике стальные кольца, предлагая убедиться в том, что они крепкие. Потом он просил зрителей взять кольца так, чтобы они соприкасались друг с другом, касался их своей волшебной палочкой, и звенья образовывали цепь. Тогда он укладывал волшебную палочку на воздух, брал у помощницы чашу с яйцами и начинал ими жонглировать. Мало кто следил за его жонглерством — люди таращились на его помощницу. На ней было надето куда больше, чем на девицах, участвовавших в конкурсе поз. Тем не менее ясно было, что и татуировок на ней нет. Мало кто замечал, как от шести яиц оставалось пять… четыре… три… два… И наконец у доктора Аполлона оставалось всего одно яйцо.
— С каждым годом яиц остается все меньше, — произнес он, кидая последнее яйцо в публику. Он отвернулся; похоже, никто не заметил, что яйцо никуда не падало.
Доктор Аполлон позвал к возвышению мальчика:
— Сынок, я знаю: ты считаешь, что я не настоящий волшебник. Награждаю тебя долларом. — Он протянул мальчику доллар, но бумажка исчезла. — Ой, ну, давай попробуем еще разок. Получил? Ну, а теперь беги, тебе пора домой спать. — Ребенок умчался прочь. Фокусник нахмурился: — Мадам Мерлин, что теперь?
Помощница что-то прошептала ему на ухо, он покачал головой.
— Прямо здесь? Нельзя!
Она снова пошептала, он вздохнул:
— Друзья, мадам Мерлин желает лечь в постель — прямо сейчас. Кто из вас, джентльмены, хотел бы ей помочь?.. Ой, слишком много! — Он захлопал глазами. — Кто из вас служил в армии?
Но добровольцев все еще было слишком много. Выбрав двоих, доктор Аполлон сказал:
— Под сценой стоит армейская кушетка, поднимите ткань… так, поставьте на сцену. Мадам Мерлин, сюда, пожалуйста.
Пока мужчины ставили на сцену кушетку, доктор Аполлон делал пассы:
— Спите… спите… вы уснули… Друзья, она в глубоком трансе. Джентльмены, не могли бы вы уложить ее на постель? Осторожно… — Девушка будто окаменела, ее аккуратно уложили но кушетку.
— Благодарю вас, джентльмены. — Взяв волшебную палочку, висевшую в воздухе, волшебник указал ею на стоявший в углу столик; оттуда слетела простынка.
— Расправьте простынку, прикройте ее голову — нельзя таращиться на спящую даму… Благодарю вас… Теперь спуститесь. Мадам Мерлин! Вы меня слышите?
— Да, доктор.
— Вам было тяжело, хотелось спать. Теперь вам легче, вы парите в облаках. Вы плывете… — прикрытое простыней тело приподнялось над кушеткой. — Ну-ну, не настолько же легко!
— Когда они накрыли ее простынкой, — громким шепотом объяснил какой-то мальчик, — она спустилась вниз через люк. Тут все подстроено. Он сдернет простыню, подпорки свалятся, да кто угодно может такое устроить.
Доктор Аполлон не обращал на него внимания.
— Выше, мадам Мерлин. Выше. Вот так… — Она парила уже на высоте футов шести.
— Там стальная подпора, ее просто не видно, — шепнул парень. Вон там, где простынка свисает, касаясь кушетки.
Доктор Аполлон попросил добровольцев убрать кушетку.
— Ей уже не нужна постель, она спит на облаке. — Повернувшись лицом к парящему телу, он, казалось, прислушался.
— Громче, пожалуйста. Как? А, ей уже не нужна простынка.
(«Ну вот, теперь спрячут подпорки».)
Волшебник сдернул простыню, и публика уставилась на мадам Мерлин, парившую на высоте шести футов над сценой. Приятель парня, сведущего в магии, спросил:
— Так где там опора?
— Да надо смотреть в другую сторону, — отвечал мальчишка, — у них такое освещение.
— Ну, достаточно, волшебная принцесса, — произнес доктор Аполлон. — Дайте руку, просыпайтесь!
Он помог ей принять вертикальное положение и спуститься на сцену.
(«Видел, куда она встала? Вот там и спрятана опора! Фокус, вот и все!» — довольно добавил мальчишка.)
А волшебник продолжал:
— Теперь, друзья, послушайте нашего ученого лектора, профессора Тимошенко…
Тут вмешался ведущий:
— Не расходитесь! Лишь на нашем представлении, с одобрения Совета университетов и Департамента безопасности этого замечательного города, мы предлагаем любому из вас выиграть двадцать долларов…
Вот и конец представлению. Работники сцены начали убирать реквизит. Утром нужно было успеть на поезд, поэтому служители торопились.
Ведущий-владелец-управляющий вошел в палатку, покончив с представлением.
— Смитти, не уходи. — Отдав волшебнику конверт, он прибавил: — Парень, мне жаль, но ни ты, ни твоя жена не поедете с нами в Падуку.
— Знаю.
— Слушай, тут нет ничего личного — мне нужно позаботиться о цирке. У нас будет выступать пара экстрасенсов. Они отлично читают мысли, а потом она занимается френологией и гадает по рукам, а он жонглирует мячом… Я не давал вам гарантии на весь сезон.
— Знаю, — согласился фокусник. — Мы не в обиде, Тим.
— Ну, я рад, коли так. — Ведущий заколебался. — Смитти, можно дать тебе совет?
— Буду рад получить от тебя совет, — просто ответил фокусник.
— О’кей, Смитти, трюки у тебя отличные. Но трюки — еще не волшебство. Они для тебя не главное. Ты ведешь себя, как клоун — занимаешься своим делом и не мешаешь другим. Но ты не циркач. Нет в тебе чего-то такого. Настоящий волшебник без труда заставляет разинуть рот — просто вынет монетку из ниоткуда. Ну, вот левитация, я-то не видел лучшего, но публика остается холодна. Психологии не хватает. Возьмем меня, я и монетку-то не достану… И номера у меня нет, но зато я знаю публику. Знаю, чего им хочется, даже когда они сами этого не знают. Это — умение показать товар лицом, будь ты политиком, или проповедником, который молотит кулаком по кафедре, или волшебником. Узнай, чего хочет публика, — и можешь оставить половину реквизита в чемодане.
— Я уверен, ты прав.
— Знаю. Они хотят секса, крови и денег. Крови мы им не даем, но оставляем надежду: вдруг глотатель огня или кидающий ножи ошибется. Денег тоже не даем, но поощряем мелкое жульничество, — и сами его допускаем. Мы не даем и секса, но почему семь из десяти покупают билет на заключительное действо? Чтобы поглядеть на голую бабу. Правда, он ее не видит, но все равно уходит счастливый. Ну, что еще их привлекает? Тайна! Им хочется думать, что мир — нечто романтичное, хотя они знают, что это не так. Вот в чем твоя работа. Ты просто еще не научился… Черт, сынок, они знают, что твои трюки — подделка, но им хочется верить, что тут все взаправду, и ты должен им помочь. Вот чего тебе не хватает.
— Как же мне научиться, Тим?
— Черт возьми, ты должен понять все сам. Но… Ну вот твоя идея, развесить афиши с надписью «Человек с Марса». Нельзя предлагать зрителю то, чего он не проглотит. Они же видели настоящего Человека с Марса, на фото или по стерео. Ты малость похож на него, но будь ты даже его близнецом, зритель-то знает, что в нашем дешевом представлении он участвовать не станет. Все равно что вместо шпагоглотателя написать «Президент Соединенных Штатов». Зритель хочет верить — но он не позволит тебе измываться над его умом, каков бы он ни был… Даже у зрителя есть мозги ну, или что-то вроде того.
— Запомню.
— Много болтаю — ведущий привыкает болтать. Ну вы справитесь? Денег-то хватит? Зря я, конечно, но… может, дать взаймы?
— Спасибо, Тим. Мы проживем.
— Ну, не пропадайте, ребята. Пока, Джилл. — И он поспешил прочь.
Из-за кулис появилась Патриция Пайвонская в халате.
— Детки? Тим отменил ваш номер?
— Мы сами собирались уезжать.
— Я вне себя, готова все бросить.
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
