Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране
«Унита» и «Эй» опубликовали одинаковые опровержения избрания Шорта, «Обсерваторе Романо» и «Крисчен Сайенс Монитор» проигнорировали событие, «Таймс оф Индия» поиздевалась, «Манчестер Гардиан» напечатали сообщение без комментариев — фостериты в Англии были немногочисленны, но на редкость воинственны.
Дигби отнюдь не радовался своему вознесению. Человек с Марса прервал его труды посредине, а этот тупица и осел, Шорт, наверняка выпустит из рук бразды правления. Фостер с ангельским терпением дождался, когда стихнет словесный поток и только потом обратился к Дигби: «Послушай, юнец, ты теперь ангел, вот и забудь обо всем. Вечность — не время для взаимных упреков. Ты и сам был тупицей и ослом, пока не отравил меня. Но потом ты неплохо поработал. Теперь Шорт стал Верховным Епископом, он справится — у него нет иного выбора. То же самое бывает и с папами. Часть их до продвижения была попросту «прыщами». Спроси сам, валяй, тут у нас отсутствует зависть».
Дигби успокоился, но высказал одну просьбу.
Фостер покачал нимбом: «Нет, его трогать нельзя, нечего было и пытаться. Конечно, можешь подать прошение о чуде, если хочешь… выставить себя дураком. Но уверяю тебя, прошение отклонят — ты пока еще не разобрался в Системе. У марсиан все устроено иначе, чем у нас, и пока он им нужен, мы не можем до него добраться. Они разыгрывают свой спектакль — во Вселенной хватает разнообразия, каждому найдется свое — а вы, работяги в поле, частенько про это забываете».
«Ты хочешь сказать, что этому паршивцу дозволено отшвырнуть меня в сторону — и я не должен рыпаться?»
«Ну, я-то не рыпался, а? А теперь я тебе помогаю, не так ли? Слушай, у нас полно дел. Боссу нужны реальные поступки, а не болтовня. Если тебе необходим денек, чтобы успокоиться, смотайся в рай к мусульманам, развейся. Если нет, поправь нимб, расправь крылья и приступай. Чем быстрее поведешь себя, как ангел, тем скорее почувствуешь себя им. Будь счастлив, юнец!»
Дигби сделал большой бесплотный вздох.
«О’кей, я счастлив. С чего начать?»
Когда сообщили об исчезновении Дигби, Джубал пропустил новость. А когда узнал о событии, у него появилось мимолетное подозрение, но он отмахнулся от него. Если Майк и приложил к тому руку, ему все сошло с рук — то, что происходило с верховными жрецами, ничуть не волновало Джубала, пока они к нему не лезли.
Семью его трясло. Джубал вычислил, что произошло, но не знал с кем, а спрашивать не желал. Майк был совершеннолетним и (предположительно) уже мог постоять за себя в трудной ситуации. И вообще парню давно пора было приобщиться.
Джубалу не удавалось восстановить картину преступления, наблюдая за поведением девушек, потому что оно постоянно менялось: АБВ против Г, потом БВГ против А, или АБ против ВГ, или АГ против БВ и так далее, по-всякому — четыре женщины могут группироваться как угодно.
Ситуация оставалась неизменной в течение почти целой недели после злосчастного путешествия в церковь, причем Майк большей частью проводил дни в своей комнате, погрузившись в такой глубокий транс, что Джубал счел бы его мертвым, если бы ранее не видел его в том же состоянии. Если бы порядок в доме сохранялся, Джубал не обращал бы внимания на поведение Майка. Но девушки, похоже, считали своим долгом без конца бегать на цыпочках в комнату Майка, проверяя, «все ли в порядке», и все они были слишком заняты, чтобы готовить, а уж тем более выполнять обязанности секретарш. Даже непоколебимая Энн — черт, Энн была хуже всех! Рассеянна, периодически разражается рыданиями… А Джубал-то готов был держать пари, что, если бы Энн пришлось выступать Неподкупным Свидетелем Второго Пришествия, она бы запомнила дату, время, действующих лиц, события и атмосферное давление, даже не моргнув безмятежными голубыми глазами.
Поздно вечером в четверг Майк пробудил себя, и внезапно оказалось, что АБВГ дружно служат Майку, и вообще они «меньше, чем пыль под колесами его колесницы». Вспомнили и про Джубала, а он благословил судьбу и смолчал… хотя ему и пришла в голову забавная мысль: если бы он попробовал навести порядок, Майк мог бы впятеро увеличить их жалованье, отослав Дугласу простую открытку, но девушки все равно его во всем поддерживали.
В доме снова воцарился покой, и Джубал нё возражал, видя на всем руку управляющего. Поесть давали вовремя, и качество стало еще лучше; стоило ему крикнуть: «Вперед!», и перед ним возникала счастливая, толковая секретарша с сияющими глазами. Коли так, плевать было Джубалу, у кого там больше парней на стороне. Или девиц.
Помимо прочего, интересна была и происшедшая с Майком перемена. Неделю назад Майк был послушным до того, что Джубал относил его послушание в категорию «невротического». Теперь он был настолько уверен в себе, что Джубал описал бы его поведение как «нахальное», если бы Майк не оставался все таким же вежливым и все так же не заботился о других.
Он принимал поклонение девушек, словно оно было ему положено от рождения; он стал выглядеть старше; голос его углубился, и теперь он говорил без прежней робости и более уверенно. Джубал решил, что Майк воссоединился с человеческой расой — теперь он мог бы и выписать своего пациента.
Кроме (напомнил себе Джубал) одной малости: Майк все еще не умел смеяться. Иногда он улыбался, слыша шутки, временами даже не просил объяснить их смысл. Майк был жизнерадостен, бодр, но никогда не смеялся.
Джубал решил, что это неважно. Его пациент был в здравом уме, здоров — и он стал человеком. Всего лишь несколько недель назад Джубал не мог бы поручиться за излечение. Но он был достаточно скромен, чтобы не приписывать себе всю честь; девушки сделали куда больше — или девушка?
С первых дней его пребывания в поместье Джубал ежечасно повторял Майку, что он рад гостю… но если Майк ощутит желание поглядеть на мир, он может сделать это когда угодно. Джубал не должен был удивляться, когда однажды за завтраком Майк заявил, что уезжает. Но он был изумлен — и, к собственному стыду, обижен.
Он прикрыл свои чувства салфеткой.
— Вот как? И когда же?
— Мы едем сегодня.
— Ага. Множественное число. И что же, теперь Лэрри, Дюк и я должны будем сами себе готовить?
— Мы все обсудили, — отвечал Майк. — Мне нужен кто-то рядом, Джубал, я еще не настолько знаю людей — я делаю ошибки. Конечно, мне бы нужна Джилл, потому что она хочет продолжать изучать марсианский. Но я мог бы взять с собой Лэрри и Дюка, если ты не можешь отпустить кого-то из девушек.
— У меня что же, есть право голоса?
— Джубал, ты должен решить — мы все это знаем.
(Сынок, ты, похоже, впервые в жизни соврал. Вряд ли мне удастся удержать даже Дюка, если ты решишь взять его с собой.)
— Полагаю, с тобой отправится Джилл. Но, дети, здесь ваш дом.
— Мы знаем — и мы вернемся. И вновь мы разделим воду.
— Конечно, сынок.
— Обязательно, отец.
— Что?!
— Джубал, в марсианском нет слова «отец». Но недавно я грокнул, что ты — мой отец. И отец Джилл.
Джубал кинул взгляд на Джилл:
— М-м-м, я грокаю… Поосторожнее, дети.
— Да. Идем. Джилл. — И они ушли, прежде чем он успел встать из-за стола.
Глава 26
Шел обычный карнавал — повозки, сладкая «вата», все те же будочки с билетами за доллар. Лекция по сексу была посвящена мнению местных умников по поводу учения Дарвина, местные красавицы нацепили на себя то, что диктовали местные же модельеры, бесстрашный Фентон совершил свой «Смертельный прыжок» перед последним номером. В «Параде чудес» не участвовал экстрасенс, но зато у них был фокусник; бородатой женщины не было, но был полумужчина, полуженщина; вместо шпагоглотателя — человек, глотающий огонь; вместо татуированного мужчины — татуированная дама, умевшая зачаровывать змей, в финале она появлялась «совершенно обнаженной… облаченной лишь в собственную кожу, изукрашенную экзотическими узорами!» — счастливчик, сумевший отыскать хотя бы один квадратный дюйм чистой кожи пониже ее шеи мог выиграть двадцать долларов.
Но приз никто не выиграл. Миссис Пайвонская позировала. «облаченной лишь в собственную кожу» — ее собственную плюс живого боа-констриктора длиной в четырнадцать футов по имени «Пышка», причем змея обвивалась вокруг ее тела настолько искусно, что блюстителям нравственности не за что было ухватиться. Чтобы защитить удава, дама стояла на стуле в клетке, где находилась дюжина кобр.
Кроме того, освещение было слабовато.
Но миссис Пайвонская была честной женщиной. Ее муж до своей кончины содержал студию в Сан-Педро, и когда заказов было мало, они украшали татуировкой друг друга. В конце концов вся она была покрыта искусными картинами, и ниже шеи места уже не оставалось. Миссис Пайвонская гордилась тем, что является самой разрисованной женщиной в мире, к тому же работа была выполнена величайшим художником на свете (так высоко было ее мнение о муже).
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
