KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Социально-психологическая » Эдуард Велипольский - Бесконечное движение к свету

Эдуард Велипольский - Бесконечное движение к свету

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эдуард Велипольский, "Бесконечное движение к свету" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Все боятся смерти. Пулемёт на вышке, знаешь, сколько людей положит? Конечно, некоторые спасутся, даже большинство. Но ведь кто-то и умрёт. Даже если умрёт хотя бы один человек, всё равно никто не хочет быть этим одним единственным. Вот ты, Кузьма, скажи честно – готов отдать жизнь за свободу этих людей?

– Одному здесь не справиться…. Здесь надо всё продумать, организовать.

– Так организуй! В полку ты здорова организовывал. Но разница в том, что эти люди тебе не подчиняются. Им это не надо, их и так освободят: родственники приедут и выкупят за кусок сала и бутыль самогона. Хорошо воевать с безоружными и руководить бесправными, зависимыми людьми.

– Пантелей, вот ты сейчас говоришь как контра. Если бы мы теперь… не здесь… то….

– Я говорю правду. Мы отвыкли говорить правду, потому что сами сажали тех, кто её говорил. Мы привыкли льстить и поддакивать. И самое страшное – мы стали верить всей этой лжи, сами прекрасно понимая, что это ложь. А ведь лучше не станет, если мы будем врать сами себе.

Ситуация, на данный момент, такова – бежать нам некуда и оставаться здесь нельзя. Вся разница в том, что если останемся и будем сидеть тихо то, может быть, дольше проживём.

– Слушай, Пантелей, а что если нам попробовать устроиться к ним на службу? Не взаправду, а так…. Покуда суть да дело мы бы сориентировались, потом через линию фронта и… к своим.

– А где эта линия фронта? Этот вариант имеет право на существование, но больно уж ненадёжный. Во-первых – мы таким образом, засвечиваемся. Во-вторых – вдруг здесь, в это время, появится кто-нибудь из нашего полка?

– И что?

– И ничего. Где гарантия, что они не сдадут тебя?

– Почему это непременно сдадут? Не верю я, что бы советский солдат предал советского солдата.

– Кузьма, вот я не пойму – ты на самом деле такой… наивный или притворяешься? Вспомни свои бывшие дела. Особенно последнее дело старшего лейтенанта Капустина. За что ты его на десять лет засадил?

– Он вёл антисоветскую пропаганду.

– Кто тебе сказал?

– Военнослужащие сигнализировали.

– Ну конечно, сигнализировали…. Писали анонимку под твою диктовку. Ведь все знают суть этого конфликта. Капустин почти в открытую заигрывал с женой майора Тивилина. А Тивилин с тобой на «короткой ноге». Между прочим, это очевидный сговор. Капустин, конечно, ловелас, по натуре человек вспыльчивый, резкий. Но офицер он хороший: умный, сообразительный, авторитетный. Солдаты его уважали. Да и эта, майорова жена, если честно, добрая курва.

– Что ты говоришь, Пантелей? Ты болен, ты бредишь…. Это бред!

– Да, я болен. И живым мне отсюда не выйти. Поэтому я и говорю правду. Врать самому себе глупо. А перед смертью – тем более.

– Но ты, Пантелей, ведь тоже не святой. За тобой тоже кое какие интересные делишки имеются.

– Да, я не святой, это правда. Ты знаешь, кем я работал, прежде чем попал в отдел Крокова? Самым обыкновенным палачом, в самой обыкновенной тюрьме. Я самолично казнил приговорённых к смерти людей. А что в этом такого? Если есть на свете суды, преступники, если выносятся смертные приговоры, значит должны быть и люди которые приводят их в исполнение. Это такая же работа, как у дворника, пекаря, врача. Правда, здесь нет такой специализации…. Хотя почему нет? Убивать людей тоже нужно, если не мастерство, то, наверняка, хорошая сноровка. Весь вопрос – как казнить? Допустим, отрубать головы, действительно, нужна точность и умение. К тому же это процесс, требующий длительной подготовки и очень уж кровавый. Вешать – намного проще. Ну а расстреливать вообще легко. Но и здесь без сноровки и опыта не обойтись. Лучше всего стрелять в спину. Спина у людей обычно широкая, полностью открытая. Наводишь прицел в центр и наверняка попадаешь в сердце. Стрелять в человека спереди уже хуже. Грудь, глаза, руки, лицо – всё это отвлекает. Здесь уже много неточностей, приходиться исправлять. Ведь те, которые убирают трупы, с раненными дело иметь не хотят. Они требуют, что бы мы работу доводили до конца.

Хуже всего, когда человек паникует: плачет, мечется в истерике. Тогда приходиться делать несколько выстрелов, подходить ближе. На близком расстоянии лучше работать с наганом, но и здесь есть свои недостатки: брызги крови летят. А в общем, убийство человека ничем не отличается от убийства, допустим, барана, только без освежевания. У меня даже иногда возникала мысль – почему мы не едим человечину? Где-то люди голодают, а здесь столько мяса пропадает…

– Пантелей, да ты хуже меня! У тебя руки по локоть в крови.

– У меня руки, а у тебя совесть.

– Но ты ведь тоже донесения строчил и протоколы подписывал.

– Я не по своей воле, меня заставляли.

– Ха! Так тебе и поверили. Кому ты это скажешь?

– Богу…. Я скажу это Богу. Хотя, я думою, он и так всё знает. Ещё в самом начале работы в особом отделе, Кроков спросил у меня – «А почему это от тебя ещё не поступило ни одного рапорта об антисоветской деятельности или вредительстве в полку? У вас там всё идеально? А может ты занимаешься укрывательством? За укрывательство расстрел на месте, без суда и следствия». Да, я "шил" не одно дела. У меня даже две расстрельные статьи. Но во всех, слышишь, Кузьма, во всех моих делах имеет место факт. Да, конечно, может не всегда наказание соответствовало совершённому преступлению. Где-то вполне можно было бы обойтись не так сурово. Даже где-то, какой-то факт можно было и не заметить. Но "вышка" у меня заслуженная! Это сто процентов. А чтобы вот так вот, в открытую "фуфло гнать" – никогда. Так что перед Богом здесь мне каяться не в чем.

– Перед Богом…. Ишь ты…. Скажи ещё, что верующий.

– Да, я верующий.

– С каких это пор? Случайно не после расстрела попа из Щурсинского прихода?

– Нет, это случилось раньше, ещё в самом начале, когда я только стал приводить в исполнение смертные приговоры. Однажды приговорили к смерти вредителя, шпиона. Он кричал, что честный коммунист, что партия во всём разберется, что мы за всё ответим и так далее. Но непосредственно перед казнью умишком то тронулся: начал кричать, метаться. Пришлось привязать. Конечно, он умер не сразу, я добивал. Направил ствол в сердце, и перед тем как выстрелить, посмотрел на лицо. Его взгляд был безумный, а губы шептали молитву. А ведь до этого кричал, что он атеист. Тогда я вдруг понял – независимо от того верим мы или нет, Бог находится внутри нас, где-то глубоко в подсознании. У меня вдруг возник вопрос – «А как бы я себя вёл на месте тех, кого расстреливаю?». Ведь если на этом жизнь и заканчивается, если дальше ничего нет, то ведь это страшно. Даже если условиями жизни человек доведён до крайности, то всё равно должен быть страх, когда пересекаешь эту черту. Но большинство казнённых принимало смерть спокойно, по крайней мере, внешне. И я вдруг пришёл к выводу, что у этих людей есть вера. И не важно какая, главное, что эта вера гарантирует продолжение бытия. А какая другая вера, кроме веры в Бога, обещает продолжение бытия? Вот тогда я и уверовал. При чём – искренне уверовал. Правда я спрятал эту веру в укромных глубинах своей души и никому об этом не говорил. Но она с тех пор была со мной всегда, что бы я ни делал, что бы ни говорил, даже если и говорил и делал совершенно противоположное этой вере. Конечно, я грешил. Я многое делал не так и теперь об этом жалею. Я, к примеру, придирался к жене, обижал её, плохо обходился. И ведь, в сущности – не за что. Не знаю, почему, но тогда меня в ней всё раздражало. Она была обычной женщиной: хорошей женой, матерью, хозяйкой. У нас было где жить, было что есть. Чего ещё желать? Но я почему-то злился, кричал, ругался, случалось даже бил её. Дочери меня раздражали. Доходило до того, что они прятались от меня и не вылезали, пока я не уходил из дома. Меня в доме всё раздражало – быт, обстановка. И ведь, если честно, в начале войны, пользуясь своими связями, я мог бы эвакуировать семью. Но я этого не сделал из-за безразличья к ним. В этом, конечно, страшно признаваться, но я хотел таким образом даже избавиться от них.

Однажды весной на улице я увидел такую картину: двое конченых бродяжек, мужского и женского пола, сидели у помойки. Был апрельский день, было тепло и солнечно. Мужчина каким-то щербатым гребешком расчёсывал женщине волосы и оба они в этот момент выглядели радостными и счастливыми. И я тогда вдруг подумал – вот у меня есть всё: семья, работа, жилье, а у них нет ничего. И вот я теперь раздражённый и злой, а они радостные и счастливые. Так почему же я, сытый, ухоженный, обеспеченный, не радуюсь, так же как и они, этому солнцу, теплу, весне? Не радуюсь просто тому, что я живу: хожу по земле, дышу, думою? Ведь в этом есть какое-то противоречие, несоответствие?

Здесь, в этом бараке, я ночами не сплю. Разве можно спать в таких условиях: вонь, сырость, холод? И вот от бессонницы размышляя над прошлым, я вдруг пришёл к выводу – рай и ад, мы создаём сами. Причём состояния рая мы как-то не осознаём и не замечаем, считаем его, в лучшем случае, какой-то скучной обыденностью. Более того – мы сами его разрушаем и превращаем в ад. Ад для себя и для других. И только когда попадаем в настоящий ад, мы осознаём всю разницу и понимаем, что раньше, оказывается, жили в раю.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*