KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Социально-психологическая » Эдуард Велипольский - Бесконечное движение к свету

Эдуард Велипольский - Бесконечное движение к свету

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эдуард Велипольский, "Бесконечное движение к свету" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Но вот недавнишний случай с Блиновым у меня вообще в голове не укладывается. Он пошёл по расстрельной статье всего лишь за то, что послал на три буквы начальника. И между нами говоря – тот это заслужил. Ещё он обозвал Спринчанского и Метализина тыловыми крысами. И здесь, по большому счёту, он прав. Да, они во время войны находились в тылу, сражались с внутренней контрой. Дело нужное, я не спорю. Но это совсем не то, что передовая. Я был на передовой, я знаю. Если бы не простреленное лёгкое и ни эта культя на левой руке, мы с тобой бы сейчас не разговаривали. Блинову, конечно, обидно: почему он, фронтовик, прошедший войну от начала до конца, переживши все её ужасы, должен сносить унижения и оскорбления пусть даже от своих начальников. А эти полковники тоже хороши! Надо же аккуратнее с людьми работать. Это всё же наши люди, наш народ. Власть над людьми дается, что бы вершить справедливость, а не просто так сносить головы налево и направо. А у нас вообще пошла какая-то нездоровая тенденция: от любой анонимки, клеветы, гнусной кляузы, ты можешь получить срок. Нет, так всё оставлять нельзя. Я подниму этот вопрос на партсобрании.

– А Допрудную не раскручивали по статье «пособничества»?

– Так, фактически, не было пособничества. Да к тому же у неё четверо малолетних детей.

– Откуда четверо?

– Ну как, она ж последнее время с мужем живёт.

– Так он же контуженый, дурачок.

– Ну и что? Одно другому не мешает. Как говориться – «Дурное дело не хитрое…».

Мужчины громко рассмеялись, и сразу же послышался шум дождя.

Андрей предположил, что этот дождь является своеобразной границей между его разными видениями и слуховыми галлюцинациями, в которых он, пусть даже не по своей воле, участвует. Поэтому, когда дождь стал затихать, Андрей уже ждал чего-то нового. И ждать пришлось не долго.

– Председатель? – спрашивал в темноте незнакомый мужской голос – Быть не может! Это ты, председатель? Но подожди – ты же эвакуировал семью а потом и сам эвакуировался. Как же ты здесь оказался?

– По дороге «полуторку» обстреляли и она съехала в кювет. Я подвернул ногу и вот…. Идти я не мог, а в лесу ведь долго не протянешь. Я приковылял в ближайшую деревню и… – отвечал другой голос, судя по интонации, испуганного и растерянного человека.

– Ага, теперь понятно. А я вот думаю – почему это меня судьба забросила за тысячу вёрст от дома? Значит, всё-таки, есть Бог на свете! Ты хотя бы меня узнаёшь? А, председатель?

– Здоровский….

– Помнишь…. А я-то тебя как помню…. Я всё помню. Особенно твою продразвёрстку, когда ты у меня забирал последний кусок хлеба. Как ты ходил у нас по двору и распоряжался – туда посмотреть, там проверить. Надо отдать тебе должное – ты всё нашёл и всё забрал. И ухмылялся, уходя, довольный своей работой. Слушай, вот теперь, по прошествии стольких лет, я хочу у тебя спросить – зачем ты это сделал? Ну ладно эти, люди пришлые. Они чужие, у них другие порядки, обычаи, законы. Но ты же ведь свой! Мы же с тобой росли вместе, купались в одной речке, босиком бегали по одному лугу, в один лес ходили за грибами. За что ты меня так?

– Меня заставили….

– Хорошо, я поверю, что тебя заставили. Но почему же ты не брал излишки у тех, у кого они были? Хочкин, например. А ведь у него было что взять и это ему было бы даже не в ущерб. Но ведь все знали, что ты каждую ночь кувыркаешься с его дочкой в соломе. Поэтому ты к нему даже близко не подошёл. Но ты, председатель, всегда был корыстным и расчётливым. Ты любил выпить, поесть, но работать ты не любил. Зато ты всегда завидовал тому, кто жил лучше тебя. А ты никогда не задумывался, что эти материальные благо кому-то достаются с потом и кровью, что кто-то на них работает от темна до темна.

Ты нигде не уживался: ни у нас, ни у сапожника Лавина, ни у батюшки, отца Григория. У тебя только одно было на уме – украсть и выпить. Поэтому тебя все гнали как шкодливого ката. И ты всех за это возненавидел. Зато как ты ухватился за Советскую власть! С каким энтузиазмом, рвением и упорством ты взялся за раскулачивание. Не удивительно, что тебя вскоре заметили и выдвинули в руководители.

– Ты, это… не говори никому… ну, что я там председателям был…

– Ты меня просишь не говорить? А помнишь, как я тебя когда-то просил? Я тебя умолял, стоял перед тобой на коленях и готов был целовать твои ноги. Но ты пнул меня в лицо грязным сапогом и сказал – «Уйди, кулацкая морда».

А мой Федечка… мой маленький сыночек… научился говорить только два слова – мама и хлеб. Он умер ночью, у меня на руках, тихо и спокойно. Просто уснул и перестал дышать.

Через два месяца умерла жена. В этом ребёнке была вся её жизнь, ведь до этого у неё случились три выкидыша. Да что там говорить, ты сам всё прекрасно знаешь. А я вот выжил…. Бродяжничал, питался объедками, побирался и выжил. Я научился воровать. Ваши коммуны и колхозы, это рай для воров. До сегодняшнего дня я не понимал – зачем смерть обходила меня стороной? А теперь вот понял: Господь даровал мне жизнь только ради этого мгновения, только что бы я увидел час расплаты. Ты когда-то хотел меня унизить? Ты меня унизил. Ты хотел меня уничтожить? Ты меня уничтожил. Ну вот, а теперь пришла пора расплатиться за все свои грехи.

– Прости….

– Простить тебя? А ты знаешь – не могу. Даже при всём моём желании, так как я по натуре человек добрый, даже сентиментальный, я не могу. Не имею право я тебя прощать. Ради сына, ради жены я должен восстановить справедливость. Может быть когда-нибудь потом, в другой жизни что-ли, при других обстоятельствах, но не теперь. Так что – извини…. Филип, позови-ка сюда унтер-офицера! Я хочу ему кое-что сказать.

Последние слова мужчина произнёс громко, почти криком. После этого наступила тишина.

Андрей ждал продолжения разговора, но его не последовало. После длительной паузы начал говорить кто-то другой.

– Ты это слышал? Нет, ты это слышал?! А мы их ещё жалели: пять лет, семь, десять…. Что такое десять лет заключения для врага народа? Время проходит, и он возвращается таким же, как и был. Предатель всегда останется предателем. Всех их надо было к стенке, и стрелять, стрелять, стрелять….

– Тише ты…. Ни за трибуной….

– Бежать нам надо отсюда, Пантелей, бежать.

– Куда? Кругом лес. Мы уже скитались по лесу, пробовали есть кару. Это хорошо, что встретился порядочный человек: одежду дал, накормил, дорогу показал. Если бы не он, загнулись бы мы где-нибудь под сосной и волки сожрали нас.

– Деревни… есть же деревни….

– В деревнях здесь уже появляться опасно. Нарвёшься на немцев или полицаев и тогда уже точно крышка. С беглыми они долго не разговаривают: в лучшем случае – северный барак. А оттуда путь один – под пулемёт. Да и не могу я бежать, я болен и слаб. Куда я побегу – жар, озноб, голова кружиться, дышать трудно. Я вот думаю – может холера? Нас же поят водой из канавы. И никто её не кипятит.

– Но и здесь сидеть нельзя. Деревня Трибояны далеко, но это ничего не значит. Немцы, при малейшем подозрении, нас раскусят в два счёта. Да и что это за легенда: два мужика из Трибоянов пошли в посёлок Жухлый купить соли? Я удивляюсь – как они это ещё «проглотили». А время работает против нас.

– Да, Кузьма, время работает против нас. С этим я согласен. Сидишь здесь как на иголках.

– Согласен он…. А я тебе говорил при облаве – огородами надо было рвануть.

– Куда? В чистое поле? Не так давно с нами такое уже было. Напомнить? Я добежал до леса, потому что первый начал драпать. А остальные все на том поле полегли.

– А я бежал по дороге на Хромовку. Бежал и надеялся, что вот-вот из-за горы или ближайшего поворота покажутся грузовики с боеприпасами. Тогда ещё можно было организовать хотя бы какое-то сопротивление. Но никто так и не показался. Я потом кустами, по ручью, и тоже добрался до леса. И ведь какая-то же сволочь виновата во всём? Разве в штабе дивизии не знали, что нам не доставили боеприпасов? Они же, там, планировали эту реформу. Дело же серьёзное. Всех тыловиков надо расстрелять. Нет, я этого так не оставлю. Вот доберёмся до своих, я сразу рапорт Крокову напишу.

– Так тот же Кроков тебя первого и расстреляет.

– За что?

– А почему ты драпал? Почему ты не сражался?

– Чем? На весь полк только шестьдесят винтовочных патронов.

– Не важно. Добудь в бою, погибни, но сражайся. Бей врага чем придется, а не прячься под кустом как трусливый заяц. То, что мы выжили, скорее преступление, а не подвиг. Почему мы с тобой живы, а остальные нет? Да потому что мы убегали быстрее других. Лично я всё понял в самом начале, как только увидел на горизонте немецкие танки. Да, во всём этом кто-то виноват. Но только я вот что думаю – немец на самом деле такой крепкий или у нас везде такой бардак? Ладно мы, передислоцировались, но разве в дивизии не было ни одной укомплектованные части? Они чего, не вступали в бой, или их так быстро разбили?

– Пантелей, а почему мы не сопротивляемся? Нас здесь около сотни человек, а охранников не более пятнадцати. А ночью вообще – один на вышке, один на воротах и двое в доме. Тут и делов-то – двоим, троим человекам навалиться на столб и ползабора ляжет. Но мы безропотно и даже с каким-то раболепством делаем то, что нам говорят. Мы послушны как стадо баранов. Мы даже хуже баранов: тех надо стегануть хлыстом, только тогда они подчинятся. Нас же и стегать не надо: нам сказали стоять – мы стоим, нам сказали сидеть – мы сидим, нам сказали лежать – мы лежим. Нам скажут повеситься, и мы сами полезем в петлю. Свободу надо добыть в борьбе, а не ждать, пока её преподнесут на блюдечке.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*