Павел Шумил - Процент соответствия
— Расслабься. Не напрягай мышцы... Та-ак...
— Мужчина, покиньте помещение! — возмущалась какая-то толстая особа. — Вы же сейчас брызнете!
— У-у-волю! — рявкнул на неё Атран.
— А-а-а! — у Анты начались очередные схватки, Но Атран уже понял, в чём дело, наложил ладони на живот любимой, сжал... И икра пошла.
— Консерваторы! Скорей подставляйте консерваторы, — засуетилась толстуха. Атран не слышал и не понимал слов. Он понимал одно: что в самом деле сейчас брызнет. Но надо терпеть, терпеть, пока не наполнятся четыре консерватора Он сжимал трепещущее тело девушки, обонял запах икры и терял голову. Сладкая боль сводила низ живота, на толчки тела девушки откликнулось его тело. Это была пытка, но божественная! Это минуты, за которые можно отдать жизнь! Позывы становились всё сильнее, толчки сотрясали его. Рук-ки обнимали и гладили любимую. Пальцы осязали каждую чешуйку. Горячая волна смыла остатки разума...
Кто-то с силой развёл его локти. Анта куда-то выскользнула, но Атран даже не заметил. Запах икры манил и оглушал. Он почувствовал животом зернистую кладку и щедро оросил её. Ещё раз! И ещё! Он щедро отдавал долг природе. Он стонал и рычал, толчками выдавливая из себя молок.
Когда всё кончилось, сил не осталось ни на что. Голос Анты журчал где-то поблизости, слабый поток омывал тело. Атран встрепенулся и огляделся. Анта, лениво шевеля плавниками, неторопливо влекла его куда-то, подцепив на нижнюю присоску.
— Где мы?
— Между кампусом и библиотекой.
— А... Всё хорошо прошло?
— Да-да! Четыре консерватора с неоплодотворенной икрой и четыре с оплодотворённой. Всё как ты велел!
— А ты как?
— Живот побаливает, — созналась Анта.
Атран провёл инвентаризацию своих ощущений. Мышцы внизу живота ныли словно после тяжёлой работы. Полчаса назад эта боль казалась сладкой, теперь же... Терпимо — и ладно.
— Раскройся, пусти меня.
Анта послушно раскрылась. Атран прослушал её тело, перехватил центры управления, пошевелил мышцами живота. Боль не резкая, но постоянная, ноющая.
— Идём в больницу, ляжешь в стационар, поспишь сутки. Незачем боль терпеть, — принял решение он, расслабляя присоску.
— Хорошо, — послушно согласилась Анта. Выпростала рук-ку из обтекателя, рассмотрела ладошку, а потом потёрла низ его живота. Вокруг того самого отверстия.
— Что ты делаешь? — удивился Атран. Анта показала ладошку ему и зажгла поярче факел на носу. Между пальцев угнездились две икринки. Развела пальцы, взмахнула рук-кой, и икринки, кружась в вихрях, исчезли в полумраке.
— На счастье, — улыбнулась девушка.
— Ох, бедовая ты у меня, — растерялся Атран. — Никому не рассказывай, что сейчас сделала. Ты понимаешь, что нарушила закон?
— Ага, — по её лицу бродила загадочная улыбка. — Злостная пелагичка. Я дала им шанс. Так все делают, — и завладела его ладошкой.
— Куда плывёт мир? — лениво, вполголоса размышлял Атран, буксируя жену в больницу. — Директор крупнейшего института планеты нарушает важнейший закон. Это до добра не доведёт...
— Ты не нарушал. Это я нарушила. А ты ничего не видел, — хихикнула Анта.
— Ну-ну, — не стал спорить Атран. — Зато я совратил малолетку и женился на преступнице.
— А ещё ты забияка и драчун! Подбил глаз моему лучшему другу!
— И голубой транссексуал! Заигрывал с диким кулом, пока не получил хвостом по морде от его законной жены!
— И воришка! Увёл у Лотвича лучшую кулу.
— Нагло использую служебное положение в личных целях!
— Рыбки-ракушки! За кого я вышла замуж?! — закатила глаза Анта.
Алим. Юные испытатели
Алим обогнул мыс, услышал взволнованные детские голоса и лёг на грунт. Вчерашний шторм поднял со дна муть, видимость не превышала пяти метров. Поэтому мальчишки его не заметили. Двое влекли под локти третьего, и ещё двое кружили рядом. Алим пристроился за ними, ловя голоса.
— ...Кажется, дышит.
— Говорю, в больницу надо.
— Ты что, с ума сошёл?
— Я сошёл?! Это ты сошёл!!!
— Точно, дышит.
— У тебя хвост заместо головы. Приведём мы его в больницу, и Алим запретит всем на сушу лазать. Тогда поймёшь, кто с ума сошёл.
— А если умрёт?
— Дурак ты! Если до сих пор не умер, значит, живой. А будет себя плохо чувствовать — завтра сам в больницу сходит. Там спросят: «Когда на суше был?» — «Давно не был, вчера утром». Совсем другое дело, понял?
Мальчишек Алим узнал. Это были не простые ребята, а первая группа разумных испытателей. Первые разумные, рождённые с двумя парами рук-ков и сухопутным зрением. Ругнувшись про себя, Алим сорвался с места и догнал мальчишек. Взял на нижнюю присоску того, который был без сознания. Приёмами целителей перехватил управление двигательными центрами, проверил моторные реакции, болевые ощущения. Пацан был жив, но без сознания. Судя по ватной мягкости во всём теле, потерял сознание от удушья. Алим раскрыл ему пошире рот и жаберные крышки, слегка ускорился.
— Это хорошо, что вы его буксировали, — сказал он мальчишкам. — Правильное действие. Жабрам ток среды нужен. Так что случилось?
В ответ — тишина. Алим скосил глаза — испуганы до смерти и вроде собираются незаметно отстать, скрыться в мутной среде. Не хватало ещё за ними бегать, выяснять, что произошло. Сговорятся, выдумают байку, попробуй разберись потом, где правда, где фантазии. Нет, выяснять надо немедленно.
— Чего испугались-то? Все живы — значит, ничего страшного не случилось, — подбодрил он. — Или не все живы?
Пацаны нестройным хором заверили, что все живы. Лишь пострадавший всё ещё не пришёл в себя, болтался на присоске, безжизненно свесив обе пары рук-ков. Но только Алим решил, что без врача не обойтись, как мальчишка открыл глаза и слабо трепыхнулся.
— Пусти!
— Здравствуй, дружок. А кверху брюхом не кувырнёшься? — ехидно поинтересовался Алим, но двигательные центры освободил.
— А тебе какое дело?
— Илька, это сам Алим! — зашикали остальные. Парнишка притих.
За разговорами незаметно вышли из полосы прибрежной мути в чистую океанскую среду. Алим выбрал уютную площадку на дне между коралловых стен и направился туда.
— А хотите, я расскажу вам о первом Землепроходце?
Разумеется, все хотели. Алим оглядел загоревшиеся глаза, приоткрытые рты и начал:
— Было это давным-давно. Атолл наш тогда ещё ничем не отличался от других атоллов. Не было на нём ни травки, ни деревьев, а в лагуне плескалась среда. И полигона здесь не было. И сухопутного зрения ещё не было. А Орчак работал проводником. Водил группы туристов-экстремальщиков по пресным рекам. Группы поднимались далеко-далеко, до самого центра материка. Экстремальщики видели много-много чудес. Даже больше, чем вы на полигоне. Потому что материк большой, а полигон маленький.
Но однажды группа поднялась до самого сердца материка и не смогла вернуться. Обвал засыпал реку, по которой поднимались экстремальщики. В той группе был и я. Думаете, Орчак испугался? Как бы не так! Сначала он обшарил все речки и ручейки, даже самые мелкие, убедился, что другого пути нет. Потом собрал всех и объявил: «Положение тяжёлое. Но безвыходных положений не бывает. Мы должны найти выход. Есть идеи?» «Мы пророем новую реку!» — воскликнула охотница Икша, второй проводник группы. И мы стали рыть канал. Это была тяжёлая, опасная работа...
Глаза мальчишек горели как звёзды. Они были там, в озере вместе с рассказчиком, они рыли рук-ками канал, они ложились грудью на камень под струёй водопада, они спешили доставить умирающего Орчака в больницу.
— А остальное я расскажу в следующий раз, — закончил Алим. — Но одно вы должны твёрдо запомнить. Орчак был не только первым Землепроходцем. В то время он был единственным. И погиб оттого, что рядом с ним никого не оказалось. А какой из этого вывод? Никогда не выходите на сушу в одиночку. Не доверяйте суше. Бояться её не надо, но верить ей нельзя. Это всё ещё чужая среда, она только и ждёт, чтоб нанести удар. Выходите только вдвоём, приглядывайте друг за другом. И присматривайте за взрослыми. У них нет такого опыта, как у вас. Договорились?
Нестройный хор был ему ответом. Алим слился ещё раз с пострадавшим, проверил самочувствие и попрощался с ребятами.
Первый визит был в школу. Слился с инфорами-учителями, проверил школьную программу. И своей властью внёс новый предмет: основы анатомии и оказание первой медицинской помощи. Сроки установил жесточайшие — первый урок через четыре дня.
Второй визит нанёс группе кураторов разумных испытателей. Бедняги ещё долго вспоминали грандиозный разнос. Один заикнулся, что кураторы не имеют сухопутного зрения — и вся группа немедленно, вне очереди была внесена в график выращивания прозрачных век.
