Павел Шумил - Процент соответствия
На горизонте возникло световое пятно. Оно быстро приближалось. Кто-то из девушек-испытателей должен был пройти чуть левее и метров на десять выше. Атран бросился наперерез, но остановился, услышав прерывистые подвывания. Это Анта, ничего не видя, завершила большой круг. Сердце сбилось с ритма. Атран ускорился, на ходу переворачиваясь вверх брюхом, нацелился грудью на нижнюю присоску, не попал, выпустил рук-ки, обхватил девушку крепко-крепко, рывком сдвинулся, ощутив, наконец, контактное пятно.
— Анта, не бойся, это я.
— Пусти! — девушка билась и вырывалась, пытаясь высвободить рук-ки.
— Анта, я сохраню твою икру, не дам уничтожить. Слово даю!
— Пусти! Ничего от тебя не хочу!
Атран ещё сильнее напряг присоску, разжал рук-ки и... пустил её в своё сознание. Раскрылся полностью, как Бала. Обрушил на девушку «тоску одиночества» и «горечь утраты», «страх потери» и «боль расставания». И много-много других эмоций, которым даже названия не выдумал. Анта охнула и обмякла. По инерции их развернуло вертикально, головы вверх, хвосты вниз. Атран испугался — он хорошо помнил шок, который пережил, открывшись Бале.
— «Светлячок, ты жива?»
— «Холод глубин, ты с этим жил/существовал/плыл в неизвестное?» — Анта от волнения перешла на мыслеобразы предразумных.
— «Глупый, наверно».
— «Не глупый ты, а судьбой наказанный/обиженный. Рыбки-ракушки! Достичь таких глубин познания, что нам и не снились — и не научиться просто жить? Радоваться/удивляться жизни. Как так можно?»
— «Научи меня! Только не убегай в темноту. Я сохраню твою икру, я сделаю так, что факел не будет тебя слепить, я придумаю, обязательно что-нибудь придумаю с твоими глазами. Ты сможешь днём подниматься к самой поверхности, ты увидишь, как играют солнечные блики на песке, я покажу тебе сады ароматов!»
— Хвастунишка. Так не бывает, чтоб сразу всё.
— Не бывает. Сразу — не бывает. Бывает по очереди. Ты меня не прогонишь из института?
— Ой, — встрепенулась Анта. — Что мы стоим хвостами вниз, как двое влюблённых? Отпусти сейчас же! Вдруг увидят?
Атран вместо этого нащупал её ладошки.
— Пусть видят. Все уже знают, ты — последняя.
— Искуситель. Разве можно искушать подопытную группу?
— Ну да, я тебя искушил... Искусил.
— Искусал! И бросил всю искусанную в Темноте на произвол судьбы.
— А вот и не бросил!
— Бросил!
— Нет, не бросил!
— Бросил! Знаешь, сколько я тебя ждала? Сначала ждала, потом возненавидела. Тут ты и явился. Не мог раньше?
— Не мог. Темнота большая. Я свистов собрал, охотников собрал, мы все тебя искали. Надо теперь их разыскать, сказать, что ты нашлась. Только я опять не знаю, куда плыть...
Возвращались бок о бок, ладошка в ладошке. Анта долго смущалась, мялась, но не выдержала:
— Что ты говорил насчёт моей икры?
— Мы заложим её в консерватор и будем брать по мере необходимости для создания следующего поколения. Над твоим геномом я уже поработал, в нём глаза большие, в нём гены светочей, в нём пять пальчиков. И вообще, всякие мелкие дефекты подчистил.
— А... остальные девушки... Их икра?
— Тоже в консерватор. Чем разнообразнее генный материал первого поколения, тем лучше.
— Спасибо, — он почувствовал ласковое пожатие её пальчиков. — Можно, я им расскажу? Ты не представляешь, как это для нас важно. Отбросы мы, твари подопытные, или потомство имеем. Девочки обрадуются. Всё-таки вы, мужчины, странные. Самое главное от вас случайно узнаёшь.
Встретили их радостным переливчатым свистом. Анта хотела спрятать рук-ки в обтекатели, но Атран удержал её ладошку.
— Парни, где охотники?
— Где-то к северу от нас прочёсывают.
— Позовите их. А ещё лучше — просвистите какую-нибудь весёлую мелодию. Лотвич догадается.
Дважды повторять не пришлось. Свисты хором и очень громко исполнили лихой мотивчик на грани слышимости. Анта сначала испуганно ахнула, потом вырвала ладошку и бросилась на парней с кулаками.
— Прекратите немедленно! Я вам в рот песка набью! Вы с ума посходили?
— Пусть резвятся, — попытался остановить её Атран. В чём дело, он не понимал, но догадывался, что песенка о нём. — Пока без слов — можно.
— Мальчики, вы хотите мне праздник испортить? Вот уйду в темноту, неделю искать будете.
Угроза подействовала. Мотивчик сменили. Вскоре боковая линия подсказала приближение охотников.
— Прекратите свистеть. Кулов раздражают ваши звуки, — скомандовал Атран и мелко затрепетал плавниками. Остальные подхватили. Среда наполнилась такой вибрацией, что кулы в растерянности остановились. Атран посадил девушек на верхние пятна кулов, а сам возглавил косяк свистов. Процессия получилась внушительная и шумная. Над посёлком, где, несмотря на наступающий вечер, что-то ещё можно было разглядеть, девушки отделились от кулов. Но не нырнули в общежитие, а, наоборот, возглавили процессию. Анта сама завладела ладонью Атрана и, радостная, возбуждённая, потащила его вперёд. Из учебного городка высыпали студенты, начались песни, пляски, хороводы. То и дело кто-то с кем-то сталкивался, что вызывало новый взрыв смеха. Через некоторое время Атран рассмотрел, что центром хоровода являются они с Антой. Притянул её за рук-ку и тихо поинтересовался:
— Что происходит?
— Новый студенческий обычай. Образование семейной пары.
— В наше время такого не было, — удивился Атран. — Что нам надо делать?
— Да что угодно. Всё вокруг — это же для нас и ради нас. Ты танцевать умеешь?
Атран огляделся, присматриваясь к танцевальным па.
— Когда-то я танец кула придумал, но он к обстановке не подходит. Ты «витую ракушку» знаешь? Мы в детстве играли. Не совсем танец, но очень весело и по мозгам бьёт.
Анта не знала. Атран опять перевернулся, поймал грудью её нижнюю присоску. Но тела их были не параллельны, а образовали угол градусов двадцать.
— Таперь — тронулись! — воскликнул он и заработал хвостом. Анта подхватила движение, и они понеслись вперёд. Но не по прямой, а немыслимым штопором. Где дно, где поверхность? Голова моментально закружилась.
— Бе-ре-ги-ись! — заревел Атран. Кто-то с визгом шарахнулся с их пути.
— Я водоворот! Я журчу! — кричала Анта. И смеялась.
Через пять минут они вышли из слияния. Грудные присоски побаливали от напряжения. Головы кружились, перед глазами всё плыло, языки заплетались. Студенты вокруг них разбивались на пары, чтоб повторить развлечение.
— Стойте, не так! — закричал Атран. — Сразу всем нельзя! Одна пара крутится, а две её оберегают, чтоб в хом или прохожих не врезалась. Потом меняетесь. Сразу всем нельзя! Только по очереди!
Анта была на вершине счастья. Её мужчина принёс в косяк студентов новое. Его все слушались. Она гордилась им. И даже слегка завидовала самой себе.
— Рано рыбка хвостиком вильнула, — удивился академик Алтус, заметив на лбу Анты жемчужные бугорки. — Судя по вашему счастливому виду, с партнёром у вас полный порядок.
— Полный! — охотно подтвердила девушка.
— Атран, вы слышите? Вы контролируете ситуацию?
— Полностью, коллега!
— Но первый помёт в таком раннем возрасте...
— Что поделать, коллега. Иногда природа ставит опыты за нас.
— Что вы намерены делать с икрой?
— Заложу в консерватор. Это будет основа следующего поколения.
— Тогда я спокоен. Но кто этот паршивец, замутивший девушке мозги? Я его знаю?
— Знаете, — смущённо улыбнулась Анта.
— В бытовом смысле — безусловно! — вынырнул из анализатора Атран. — Но в философском, гносеологическом... Может ли один ганоид познать другого, проработав с ним бок о бок каких-то два-три десятка лет?
— Так это вы? Поздравляю! И беру назад «паршивца». И вас, девушка, поздравляю. Хотя предсказываю, что видеть мужа вы будете не так часто, как вам бы хотелось. Зато вы всегда знаете, где его найти.
— Вот именно, — сердито поддакнула лаборантка. — Если увидите хвост, торчащий из генного хирурга, знайте, что это он!
Семейная жизнь оказалась совсем не тем, на что рассчитывал Атран. Забот прибавилось, а он надеялся, что их станет меньше. Часто ещё на подходе к хому слышал радостный гомон. И заставал весёлую компанию — десяток-другой студентов, измятый кустик постели, обломанные стебли светочей... Правда, Анта тут же выпроваживала гостей, наводила в хоме порядок.
И, конечно, сказывалась разность возрастов. Другой темп жизни, другие интересы. Анта внесла в их семью резвую, беззаботную радость молодости. Атран же сумел внушить жене, что теперь она, наравне с ним, представляет лицо института. На неё планета смотрит. А какой из этого вывод? Правильно, ничего приятного — учиться, учиться, учиться... Нефиг было связываться с важной шишкой!
