Александр Проханов - Человек звезды
Жених и невеста были первыми в очереди желающих. Прелестная девушка с открытым смелым лицом и золотистыми волосами бравировала своей смелостью, хотя было видно, что она немного робеет. Жених, свежий, сильный, с милым пушком на круглом юношеском лице подбадривал подругу:
— Ты вдохни и задержи выдох. И сразу взлетишь в открытый космос. А я тебя там догоню.
— А если я там потеряюсь, и ты меня не найдешь?
— Мы возьмемся за руки и улетим вместе. Чем ехать к твоей бабушке в деревню и там проводить медовый месяц, лучше совершим свадебное путешествие в космос.
— Я боюсь. Я слышала, одна девушка надышалась, улетела, да так и не вернулась. И ее парень тоже не вернулся.
— Значит, они живут на других планетах. Мы же хотели с тобой уехать из нашего дурацкого города. Вот и улетим на другую планету.
Они оба храбрились, и все-таки робели, и Джебраил Муслимович ободрял их, улыбаясь из своего серебристого шлема:
— Это будет что-то просто замечательное. Вы испытаете такие оргазмы, которых на земле не бывает. Я вам дам ответственное задание. Вы — боевые астронавты Соединенных Штатов Америки. Вы полетите в созвездие Льва, к звезде 114 Лео, где прячется эскадрилья вражеских космолетов. Вы взорвете их и вернетесь обратно. Вы станете национальными героями Америки, и вас наградят медалью «Пурпурное сердце». Это я вам обещаю.
Он радостно смеялся, и молодые люди счастливо улыбались, готовые к космическому старту. Служители омывали костяные мундштуки красным вином, протягивали их жениху и невесте.
И все это сливалось в общее, охватившее город празднество, которое достигало своей вершины.
На центральной площади, перед зданием администрации, где когда-то стоял бронзовый памятник Ленину, теперь были врыты восемь деревянных столбов и построен дощатый настил. Вокруг столбов и настила выстроилось каре красных человечков, которые охраняли место предстоящего действа. По окрестным улицам расхаживали глашатаи в облачении средневековых герольдов и в золотые мегафоны зазывали народ на площадь.
— Достопочтимые граждане, спешите увидеть неповторимое зрелище. В нашем городе действуют законы штата Арканзас, где допускается смертная казнь в отношении изменников родины. Через час на главной площади состоится сожжение восьми злобных врагов рода людского. Эти исчадия хотели создать искусственную радугу и с ее помощью сжечь наш город, спалить храмы и супермаркеты, банки и коттеджи самых уважаемых граждан и установить в городе кровавую Диктатуру Света. Идите на площадь и несите вязанки хвороста. Россия выходит из моратория на смертную казнь. Не пропустите неповторимое зрелище!
Народ слышал звоны золотых мегафонов. Валил на площадь, продолжая поедать сладкое мороженое, пить из жестяных баночек вкусное пиво, жевать жвачки.
На площадь между тем выехал железный тюремный фургон, и красные роботы помогли спуститься на землю восьмерым измученным узникам. Отец Павел Зябликов, шаман Василий Васильев, ученик Коля Скалкин, психиатр Зак Марк Лазаревич, лодочник Ефремыч, колокольных дел мастер Верхоустин Игнат Тимофеевич, хранитель мемориала Аристарх Петухов, директриса сиротского приюта Анна Лаврентьевна. Все они, истерзанные и обугленные, шатаясь, взошли на помост. Темнокудрый араб расставил их у деревянных столбов и каждого, притянув к столбу, обмотал веревками.
— Мужайтесь, дети мои. Встретимся в Царствии Небесном, — произнес отец Павел, шевеля губами в опаленной бороде.
— Я не хочу умирать, — сказал Коля Скалкин, которого веревка почти перерезала пополам.
— Враг будет разбит. Победа будет за нами, — отозвался Ефремыч, едва удерживаясь на обожженных ногах.
На помост взошли восемь красных деревянных прислужников, и каждый держал в руке баллончик со спреем. Подносил баллончик к лицу приговоренного и покрывал его краской, одним из цветов радуги. Красное. Оранжевое. Желтое. Зеленое. Голубое. Синее. Фиолетовое. Такими стали лица приговоренных. И только лицо отца Павла было покрашено в белый цвет, в котором слились расщепленные лучи спектра.
На площади вдоль помоста начиналось торжественное шествие. Проползли, проскакали, промчались герои мультфильмов Диснея. Кузнечик верхом на жабе. Краб в обнимку с улиткой. Белоснежка в объятиях гнома. Петух пришпоривал утку. Микки Маус вцепился в кота. Они прокатились разноцветным клубком и сгинули, оставив на площади липкие лужицы.
Бодро и деловито прошла погребальная процессия красных человечков, несущих на плечах открытый гроб с рыбой. Прошествовали на ходулях баскетболисты, перебрасываясь отсеченной телячьей башкой. Другие красные человечки, держась за концы веревок, пронесли, как аэростат, синюю надувную женщину с надписью «Ксюша».
Гей-парад во главе с Элтоном Джоном, виляя задами, жеманно кокетничая, прокатил инвалидную коляску с примадонной. Два ее мужа целовались в засос, а певица скалилась в звериной улыбке, поддерживая за ушами непрочные швы.
И уже поднимались на трибуну именитые граждане, осуждая злодеев, поддерживая приговор военно-полевого суда. Первым говорил губернатор Степан Анатольевич Петуховский:
— Подумать только, искусственная радуга! Эти изуверы использовали наш любимый городской фонтан, ловили проходящие сквозь него лучи солнца и с помощью зеркал направляли радугу в окна администрации. В результате у меня упало зрение. Я перестал без очков видеть маленьких хорошеньких девочек, у которых такие милые ручки и ножки, и они говорят мне: «Папочка Степа, подари нам куколку Барби», а я им отвечаю: «Поцелуйте папочку Степу». И вот эти изверги распыляли в ночном небе порошок нафталина и с помощью тех же зеркал направляли свет луны на уличные фонари, вокруг которых образовывались радужные кольца. Это втрое увеличило число автомобильных аварий, и когда я вез к себе в коттедж хорошенькую маленькую девочку, она меня спросила: «А почему такие класивые фоналики? Это ты их ласкласил, папочка Степа?» А я ответил, целуя ее маленькие милые пальчики: «Папа Степа тебя очень и очень любит, моя масенькая, моя класивенькая». Смерть врагам народа!
За ним выступал председатель областной думы и лидер правящей партии Иона Иванович Дубков:
— Дорогие братья и сестры, быки и телки! Искусственная радуга это клево. Они лазером арбузы накачивали и готовили покушение на нашего Президента, который на днях к нам прибыл. Их накрыл лучший опер нашего города полковник Михаил Геннадиевич Клюковкин, которого мы промеж себя звали «полковник Мишенька». Он обнаружил склад боевых арбузов и ценой жизни его ликвидировал. Полковник Мишенька мне в преферанс продул тысячу баксов, остался должен, но я ему не пеняю. И что интересно, когда он напивался, его тянуло на мужиков, хотя геем не был. Но напиваться с ним было опасно. Так что я поддерживаю окружного прокурора штата Айова. Сжечь стервецов!
За ним выступал местный олигарх Андрей Витальевич Касимов:
— Коммунистические псы, заговорщики, революционеры! Они всех богатых хотели на фонарных столбах повесить. А теперь сами у столбов стоят, как еретики. Вы все меня знаете. Я с народом делюсь. Я деньги на фонтан выделял. Сиротскому приюту помогал. Ветеранам праздник устроил. Епархии купола на двух церквях позолотил. Колокол на мемориале Гулага повесил, чтобы люди помнили о зверствах революционеров. Я вам честно скажу, господа, я устал от всех вас. Кашу в России не сваришь, уеду в Англию. У меня там дворец, а в нем сто десять комнат, два бассейна, шестьдесят семь слуг. Там есть Виндзорский замок, гвардейцы королевы в медвежьих шапках. Я один раз вышел зимой погулять к Темзе, раскрыл зонтик, с моря как дунет ветер, так меня и унесло вместе с зонтом. Летел до Шотландии. Лучше, господа, сжечь сейчас восьмерых, чем они потом сожгут сто сорок миллионов. А деньги, между прочим, на столбы и краску, которой их покрасили, я пожертвовал.
Говорил Джебраил Муслимович Мамедов, который не успел снять космический скафандр:
— Начну издалека. В Баку, где я вырос, есть такая чайхана, с виду неказистая, принадлежит Вагифу, другу моего дяди. И что там замечательно, так это бараньи яйца, которые в Баку никто так не готовит, как Вагиф. От этой еды ты становишься такой сильный, что иди к любой женщине и ничего не бойся. Раз я покушал у Вагифа и пошел к одной даме, которая сейчас в Париже живет, а тогда в Баку парикмахерскую держала. И она мне потом говорит: «Ты такой силач, Джебраил, что у меня в глазах шесть раз радуга появлялась». Так вот я и говорю: радуга радуге рознь. А этих торговцев наркотиками сжечь, а пепел развеять!
В заключение выступил владыка. Он грозно тряс смоляной бородой, гневно сверкал глазами. Но иногда кокетливо приподнимал подрясник, и некоторые с удивлением заметили, что владыка носит туфли на шпильках:
— Мои духовные чада, сии грешники совершили неотмолимый грех и заслуживают той участи, которую им уготовил суд земной, приговорив к сожжению здесь, на земле. Но есть еще суд небесный, который приговорит их к огню вечному, адскому. Да будет вам известно, что радуга — есть след пролетевшего в небе сатаны. И изготовление искусственной радуги — есть не что иное, как исповедование культа сатаны. То есть, чада мои, сии грешники есть сатанисты, враги Бога и человеков. Был у меня такой случай. Обратился ко мне один знакомый скульптор, которому поручили изваять статую девушки с веслом, взамен той, которая раньше стояла в Москве. Он попросил меня позировать, и я согласилась. Но очень скоро он пленился моей красотой и напал на меня. Я от него, он за мной. Я от него. Наконец он меня настиг, но я ударила его веслом. Но не больно, потому что он взял свое. Но больше я ему не позировала, ибо мы так не договаривались. Если кто-нибудь из вас, чада мои, поедет в Италию, привезите мне лифчик кружевной девятого размера фирмы «Бона Деа». А пепел и горелые кости похоронить на кладбище павших от чумы свиней. А ты, отец Павел, старый дурак! — повернулся владыка к помосту. — Говорила тебе, брось своего Сталина. Вот он и возвел тебя на костер!
