KnigaRead.com/

Андрей Ерпылев - Наследники Демиурга

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андрей Ерпылев, "Наследники Демиурга" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«Берия, похоже, все-таки спохватился. Но спохватился он поздно. И был необычно нерешителен.

Молодой лейтенант МГБ с двумя конвоирами и понятыми явился по мою душу летним утром. Юный красавец-кавказец, вероятно, был изумлен тем, что „старая развалина“ (мне тогда „по паспорту“ шел сорок седьмой) не впала в истерику при виде незваных гостей. Но мне ли было волноваться? Да и не успел посланец Берии всерьез распотрошить мое барахло: раздался телефонный звонок, и эмгэбэшник, только что бывший хозяином положения, будто бы уменьшился в росте и исчез вместе со своей свитой. Было это двадцать шестого июня[25]… А уже десятого июля репродуктор объявил голосом Левитана, что Берия разоблачен и арестован как английский шпион и заклятый враг народа. В тот вечер я позволил себе чуть-чуть больше коньяка, чем позволял в последние годы. А одернуть меня было некому – экономка-надзирательница растворилась в воздухе сразу после памятного обыска.

Кстати, единственным, что тогда пропало, была моя исправленная рукопись. Как же звали того эмгэбэшника? Проклятая память… Кажется, Эфендиев. Или как-то так…»

Владислав опустил на одеяло рукопись, в которой недочитанными оставались всего две странички.

«Так вот откуда взялся этот самый Эфенди… Сюрприз на сюрпризе. Сначала Варвара, потом „Иосиф Виссарионович“… Кстати, отец же пишет, что Варвара исчезла. Ну-ка, ну-ка…»

Он вновь взял в руки листки и, нахмурившись, пробежал глазами по строчкам, отыскивая то место, на котором остановился.

«И началось…

Вожди, как мальчишки на крутящуюся карусель, пытались запрыгнуть на вершину власти и срывались один за другим, уступая место своим заклятым друзьям. Но теперь не я к ним, а они ко мне являлись на поклон, чтобы заверить в своей безграничной любви и уважении. Пристойности ради это, конечно, обставлялось как визит нового Отца Народа к страждущему Классику. И никто не смел усомниться, что это именно так, а не иначе.

А потом начался пресловутый „реабилитанс“. Из лагерей сначала тонкой струйкой, потом мощным потоком стали возвращаться вчерашние зеки. Естественно, несправедливо обвиненные, естественно, ищущие виноватых… Но были и те, кто просто был рад этому.

С твоей мамой меня познакомил один из моих старых друзей, я был одинок, она тоже, и я, наконец, нашел свою пристань. Когда она уже была беременна тобой, в один прекрасный день в нашу дверь кто-то позвонил.

Я открыл.

Она стояла жалкая, исхудавшая, постаревшая и подурневшая, казенная одежда висела на ней мешком. В первый момент я было решил, что это она – моя любимая Варя, та, первая, но стоило вглядеться, и я понял, что ошибся… Мог ли я выставить за дверь ту, с которой испытал пусть мимолетное, но счастье? И твоя мама все поняла…

Карусель же продолжала вращаться.

Ушел в небытие шут Хозяина Никита, любимый им за застольные дурачества и тоже возомнивший себя богом, сменил его бравый красавец Леня, с которым мы были одно время очень дружны. Но и тот скоро поверил в свое величие…

Наверное, я тогда уже не так крепок стал рассудком, потому что в трезвом уме вряд ли выкинул бы подобную шутку. Не поверишь мне, но я переписал свою проклятую книгу еще раз, отмерив балагуру Лене столько лет, чтобы он свалился с карусели уж точно после того, как я переселюсь под березку. И дернул же меня черт вытащить из небытия этого ставропольского Комбайнера с его Первой Леди, не говоря уж о Прорабе… И всю мразь, нежить, которая потянулась за ними липким хвостом. Но писалось мне легко – я-то не чаял увидеть разгул всей этой мерзости воочию. И я разгулялся… Прости, что пережить все это пришлось в основном тебе. И слава богу, что дальше рубежа тысячелетия я продолжить не решился, а значит, у России есть еще шанс.

Вот что я хочу сказать тебе в завершение, Владик…»


Владислав, увлекшись, перевернул лист и увидел, что на обороте тот девственно чист. Ниточка, связывающая его с отцом, оборвалась. Теперь он был один. Совсем один…

Эпилог

Владислав коснулся ладонями никелированных ободьев, и отцовская коляска легко подкатилась к столу. Ни малейшего скрипа! Вот что значит надлежащий уход. Эх, если бы он тогда, давным-давно, так относился к отцовскому средству передвижения… Кто же мог представить, что когда-нибудь он унаследует эту вещь, и не просто унаследует в качестве дорогого памяти экспоната, а полноценно – будет ею пользоваться? Увы, пришлось…

За долгие месяцы Сотников-младший настолько освоил свое новое транспортное средство, что наверняка смог бы выступать на нем в какой-нибудь «Формуле-1» среди инвалидов-колясочников. И не просто участвовать, а брать призы. Потому что старой добротной работы кресло, без всякого сомнения, дало бы фору любой навороченной коляске, сошедшей с зарубежного конвейера. Даже моторизованной. Известное выражение «Умели делать вещи в таком-то году!» тут попадало в самую точку.

Влад выдвинул ящик стола, вынул из него стопку чистой бумаги (как жаль, что та старая, отцовская, давно закончилась!) и знакомый уже до мелочей, даже на ощупь, «Паркер». Пусть часть огромной столешницы занимали монитор и компьютерная клавиатура – писать он предпочитал только по-старому. Ну и что с того, что потом приходилось перепечатывать написанное на компьютере? Сыну Классика свято верилось, что откажись он хоть раз от традиции, и из написанного уйдет душа, прервется тоненькая ниточка, до сих пор связывающая его с давно покинувшим этот мир отцом.

Или не покинувшим? Порой Сотникову-младшему казалось, что отец никуда и не уходил, не было ни его смерти, ни похорон… Просто он видоизменился, выйдя из телесной оболочки немощного старика, словно бабочка из кокона. А выйдя – превратился в свой портрет, который и сейчас глядит на сына лукавыми глазами, сложив губы так, будто вот-вот улыбнется своей задорной молодой улыбкой. Влад никак не мог вспомнить, когда он вставлял эту фотографию (и вообще, откуда она взялась?) в серебристую рамку, и ему казалось, что портрет этот появился над столом в тот самый миг, когда…

Неизвестно, приложил тут руку майор Службы безопасности или это сложилось само собой, но когда Ирина привезла Влада в отцовскую квартиру, в почтовом ящике снова лежало письмо, и не какое-нибудь, а из одного очень уважаемого издательства, печатающего фантастику. И начиналось оно словами:

«Уважаемый, Владислав Георгиевич!

Ознакомившись с Вашими уже изданными произведениями, мы рады были бы видеть Вас в числе наших авторов…»

Так что скучать выздоравливающему не пришлось. Остатки денег злосчастных «меценатов» пришлись как никогда кстати, почти без остатка уйдя на приобретение компьютера, принтера и прочих электронных причиндалов вроде модема и тому подобного. Но выброшенными на ветер эти деньги Сотников-младший совсем не считал: в папке с гордым названием «Издательство» лежал аккуратно подколотый договор на первую большую книгу, которая должна была выйти из печати аккурат к… Но не будем забегать вперед.

Влад перевел глаза с отцовского лица на окно, за которым кружились снежинки, и прикоснулся пером к бумаге…

Когда он оторвался от работы, на улице уже почти стемнело, портрет был едва различим на темной стене, а из углов комнаты крались лохматые тени.

– Владик! – донеслось из кухни. – Помоги мне, пожалуйста!

– Иду, милая! – откликнулся мужчина и хотел было привычно крутануть ободья кресла, но вновь наткнулся взглядом на отца, улыбающегося уже не кажущейся, а вполне реальной вольтеровской улыбкой. Будто вот-вот появится из-под нижнего обреза фотопортрета его рука, и костлявый палец шутливо погрозит наследнику: «Ай-я-яй!..»

И тогда Сотников-младший тяжело вздохнул, дотянулся до палочки с удобной пластиковой рукоятью и, тяжело опираясь на нее всем телом, поднялся из почему-то жалобно скрипнувшего, словно не желая отпускать его, кресла.

«Не ищи легких путей, сынок!..» – прошелестел бестелесный голос, слышимый одним только Владиславом.

– А я и не ищу, папа, – ответил он и, припадая на искалеченную и до сих пор плохо слушающуюся ногу, направился в кухню, где Ирина, которой на седьмом месяце беременности уже было сложно управляться по хозяйству, опять, наверное, не могла дотянуться до верхнего яруса кухонных шкафчиков.

А на столе остался недописанный лист:

«Яркое весеннее солнце било в проем распахнутого люка, освещая раскинувшихся в глубоких креслах-ложементах пилота и штурмана. Шлемы еще не были закреплены, но утонувшие в снежно-белых скафандрах люди уже как бы не принадлежали родной планете – настолько не походили они на суетящихся вокруг них техников, облаченных в ярко-синие комбинезоны.

– Не жмет, Алексей Алексеевич? – поинтересовался один из них, колдующий над пилотом, грудь скафандра которого помимо алого кружка с золотым двуглавым орлом украшала табличка с надписью „А. А. ВОЛКОВ“, продублированная латиницей.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*