Алексей Фомин - Атипичная пневмония
– Кто, кто? – словно не расслышав, переспросил Колосов. – Гар-де-роб-щик? Ха-ха-ха.
Виктор расхохотался так заразительно, что вслед за ним стали смеяться Марина и Анатолий Львович, а потом уже и сам отец Василий. И только Вика с Сергиенковым, остановившись, с недоумением глядели на них и никак не могли взять в толк, над чем эти четверо могут так заразительно и искренне смеяться, стоя ночью на проселочной дороге, затерявшейся в бесконечной русской степи.
– Гардеробщик? – переспросил Колосов, – ой, уморил.
Поп, отирая тыльной стороной ладони слезы с глаз, ответил:
– Ну да, гардеробщик. И звали его Василич…
Новый взрыв хохота грянул в степи, будя и пугая ее обитателей.
– Ва-си-лич, – стонала Марина, согнувшись и ухватившись за живот.
Отсмеявшись, все еще изредка всхлипывая, старый священник продолжил свой рассказ:
– Ну да, гардеробщики нужны всем, даже преторианской гвардии. Приезжают преторианцы на своих колесницах на службу, а перед тем как проследовать в личный кабинет, плащи и шлемы сдают гардеробщику. Гардеробщика никто не замечает, а он знает всех и очень многое о каждом. Вот этот в будни ходит в парадных золоченых доспехах – значит, щеголь, любит пустить пыль в глаза, что для человека его профессии равнозначно приговору «дурак». А этот – постоянно в шелковом плаще, окрашенном какой-то особой краской. С чего бы это? Не по чину. Значит, ворует. А у того с утра красные глаза и вечная небритость. Пьяница, пропащий человек. А бывает и так. Парень всем хорош, ни к чему не подкопаешься. Но… Постоянно у его плаща оборвана петелька для вешалки. Значит, с женой у него проблемы. А если человек не может руководить собственной женой, то как же он будет руководить подчиненными? Вот так вот.
– Да уж, – только и сумел сказать Анатолий Львович.
– Да, – поп покивал головой, как бы в поддержку восклицания Свирского, – очень непростым парнем был наш гардеробщик по имени Василич. Неприметным, но приметливым. Все это учел великий хитрец Джгериа и сделал Василича участником заговора против императорской династии. Причем Василич знал всех, а про него – только Джгериа.
И вот умирает старый император Бронзовый Ус. Пружина заговора распрямилась, но… Вроде бы внешне придурковатый, Мужик стал действовать так быстро и решительно, как от него никто не ожидал. Даже великий хитрец Джгериа. Всех заговорщиков схватили и всем отрубили головы. Кроме Василича, про участие которого в заговоре так никто и не узнал. Прошли годы. Мужика сменил другой член императорской семьи. Народишко в Этрурии совсем обнищал. Но тут на севере страны, в горах, открылся источник живительной влаги. Кто ее попьет, тот становится в два, три, а то и в четыре раза сильнее. Стоила эта вода сумасшедших денег. Нашлись советчики у императора, которые говорили: «Давайте будем поить всех этрусков этой водой. Тогда крестьяне вырастят вдвое больше хлеба, ремесленники накуют вдвое больше доспехов, мечей и копий, а наши войны и их кони смогут биться с врагом круглые сутки без отдыха. И мы окончательно разгромим наших врагов и покорим всю Ойкумену без остатка». Будь на месте нынешнего императора Бронзовый Ус, он бы так и поступил. Но после этого жестокого и решительного воина все последующие императоры хоть и оставались тиранами, но кишкой все-таки были послабже. Если и затевали где-нибудь войнушку, то лишь на далеких окраинах Ойкумены, чтобы избежать прямого столкновения с эллинскими полисами или же Индией. Нынешний император предпочел иное решение. Он стал продавать живительную влагу всем, кто мог за нее заплатить, даже врагам. А на полученные деньги было решено покупать еду, чтобы подкормить оголодавших этрусков и тем самым избежать угрозы голодного бунта. Все это время Василич подыскивал среди преторианцев человека, который смог бы осуществить замысел Джгериа и таким образом отомстить за него. И такой человек нашелся. Звали его Покоритель гуннов. Был он кандидатурой тем более подходящей, что находился в родстве, хоть и дальнем, с правящей династией. Вот к этому-то преторианцу и пришел Василич и раскрыл перед ним замысел Джгериа, и передал ему наказ великого хитреца. Покорителю гуннов план понравился. Признаться, у него у самого нет-нет да и проскакивали подобные мыслишки в голове. Но поскольку был он уже далеко не молод, то план решил слегка усовершенствовать. Он сразу же начал готовить себе преемника – молодого, энергичного преторианца по имени Баюн. Победитель гуннов разделил план на две части. В первой – он, заняв трон императора, должен сильно напугать эллинов и индусов. Перестать продавать им живительную влагу, наготовить горы оружия и, вообще, всячески демонстрировать, что он готовится к войне. А во второй – должен был сменить его Баюн. Он должен был обворожить всех – и врагов, и вассалов, и самих этрусков – бархатистой велеречивостью, обходительностью и мягкостью манер. Испуганные враги должны были, попав под обаяние Баюна, позволить этрускам свободно торговать по всему миру, включая и Индию с Элладой, причем не только живительной влагой, но и товарами, для изготовления которых требуются и руки, и голова. Тем самым этрусские преторианцы наконец-то смогут прилично заработать и встать вровень с эллинскими да индийскими вельможами. А взамен Баюн должен был обещать отпустить на волю покоренных вассалов, перестать производить мечи и копья в фантастических количествах и, вообще, проводить мирную и дружественную политику.
Но… Как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Как я уже говорил, Победитель гуннов был весьма немолод, поэтому, захватив императорский трон, просидел на нем не более недели и скончался, так и не успев испугать ни собственных вассалов, ни эллинов, ни индийцев. Императором стал Баюн и начал исполнять свою часть плана, так и не сделав поправок на то, что первая часть не была выполнена. Оружие стало делать не нужно, вот и остались простолюдины без работы и без куска хлеба. Хоть ложись и помирай. В результате потеряла Этрурия все свои завоевания, а внутри страны голодная чернь подняла бунт и прогнала Баюна с императорского трона. Императором чернь избрала своего предводителя, по имени то ли Бэм-ц, то ли Бум-с. Не помню точно, как его звали. Да это и неважно. Рассердился Василич, что такой хороший план уже во второй раз срывается, и послал преторианских генералов усмирять чернь. Но генералы оказались настолько бездарными, что провалили и это несложное задание, потеряв собственные головы. Начались для преторианцев черные времена. Народ на них косится, новый император подозревает во всех грехах и подвергает постоянным реорганизациям, а собственное руководство в разброде; кто погиб, кто ударился в бега, а кто просто деморализован. Но Василич и в этих условиях не отчаялся. Только решил он не делать больше ни на кого ставку, а лично руководить преторианцами в сложном деле овладения императорским троном Этрурии. С этого дня то один, то другой преторианец стали обнаруживать в карманах своих плащей записочки с инструкциями. А поскольку начальства на тот момент у них не было никакого, и приказов им никто никаких не отдавал, преторианцы охотно принялись выполнять инструкции из записочек. А так как по прошествии недолгого времени дела у преторианской гвардии в целом и у каждого отдельного исполнителя инструкций медленно, но верно пошли в гору, то каждый преторианец, получивший новую записочку, не за страх, а за совесть старался выполнить инструкции, в ней содержащиеся.
– Ага! – воскликнул Анатолий Львович. – Вот оно! Полное торжество конспирологии!
– Ну-у… – задумчиво протянул отец Василий, – кон-спи-ро-ло-ги-я. Я думаю, наш гардеробщик и слов-то таких мудреных не знал, он лишь только старался во благо преторианской гвардии и в память о своем благодетеле Джгериа. Д-да… Этруски так и не научились делать ничего, кроме оружия. Да и оружие у них уже получалось никуда не годное, такое, что ни одна страна уже не покупала его. А Василич тем временем провел в императоры своего человека. Он теперь это мог делать так часто и так быстро, как ему заблагорассудится. Этрурия снова начала продавать по всей Ойкумене живительную влагу, которая опять была в цене. Одна проблема – полученных денег не хватило бы на всех. «Да ну их, этих простолюдинов, – решил Василич, – у нас теперь свобода, пусть выживают, как могут. А нам самим денег, полученных за живительную влагу, не хватает. Нам сейчас много народу и не нужно. Живем со всеми в мире, воевать ни с кем не собираемся… Бог с ними, с простолюдинами…». Преторианцы превратились в богатых вельмож, раскатывающих по всей Ойкумене по делам или без оных и поражающих своей роскошью и богатством жителей других стран. И главной заботой для них стало – охранять источник живительной влаги от простых этрусков. Шло время. Василич менял императоров, разбогатевшие до неприличия преторианцы вконец обленились и даже источник живительной влаги перестали охранять. Да и от кого охранять прикажете? Простых этрусков почти не осталось, повымерли давно, а те, кто выжил, от безделья и пьянства превратились в тупых животных. С соседями, ближними и дальними – вечный мир. Так от кого охранять-то? Но не так думали ближние и дальние соседи Этрурии. Живительная влага – это Божий дар, он не может принадлежать какой-то одной стране. Более того, вы посмотрите на этих этрусских вельмож, которые демонстрируют свое неправедно нажитое богатство при каждом удобном и неудобном случае. Нет, живительная влага, как дар Божий, должна принадлежать всем народам Ойкумены, а не кучке грязных этрусских вельмож. Сказано – сделано. Международные силы Ойкумены под руководством союза эллинских полисов и Индии оккупировали северную часть Этрурии, где бил источник живительной влаги. А преторианцев стали отлавливать по всей Ойкумене и отбирать у них их богатства.
