Алексей Фомин - Возвращение великого воеводы
Обзор книги Алексей Фомин - Возвращение великого воеводы
Алексей Фомин
Возвращение великого воеводы
Пролог
Шурик Пудовалов и сам не понял, чего их понесло в эту Сходненскую пойму. Это Димыч всех взбаламутил. Вчера вроде договаривались поехать в Серебряный Бор – отпраздновать окончание сессии. Экзамен, главное, прошел на ура. Препод нормальный попался. Поставил всем и без всяких денег. Собрал зачетки и всем нарисовал. Блаженный, наверное. А может, торопился просто куда-то. Для Шурика это было настоящим подарком судьбы. Он из-за своей долбаной работы и названия предмета выучить не успел. Теоретические основы чего-то там. Цепей каких-то. Подарок – и подарок. Ладно.
Вышли все вместе на улицу, и тут Димыч вдруг говорит:
– Фигли нам этот Серебряный Бор сдался? Не посидишь нормально, не развлечешься. Плавать, что ли? Так плавать и в бассейне можно. Отстой полный. Поехали лучше в Сходненскую пойму. Там кустов много, а людей нет вовсе. Шашлычок забацаем. И главное, никто мозги проедать не будет ни за костер, ни за что другое.
Шурик знал, Димыч там живет рядом, вот и тянет всех, чтоб потом издалека домой не тащиться.
– Какой шашлычок?! Ничего ведь нет с собой – ни мангала, ни шампуров, ни угля, – попробовал возразить он.
– Фигня вопрос. Счас ведерко замаринованного мяса возьмем, а остальное – все на месте. Там же дикая природа, Шурик. Тут тебе и дрова, и шампуры, а вместо мангала пару кирпичей приспособим.
– А купаться?
– Да купайся там сколько влезет. Чего тебе, целой реки мало?
А то не видел Шурик эту Сходню. С берега до берега – переплюнуть можно. А самая большая глубина – по грудь в лучшем случае. Но дело даже не в этом. Просто Димыч своей идиотской безапелляционностью всегда раздражал Шурика. Он бы ни за что не согласился с ним, и вовсе даже не потому, что Сходня – речка-вонючка и таких речек по Москве больше сотни. И даже не потому, что ради такого сомнительного удовольствия надо было тащиться черт знает куда. Он бы не согласился просто потому, что это предложил Димыч. Даже несмотря на то, что все в принципе поддержали Димыча.
Но тут к Шурику подошла Алка Фельц и, взяв его под руку, сказала:
– Да будет тебе ломаться, Шурик. Поехали.
В принципе он на Алку глаз давно положил. Но опять же работа. В универе Шурик бывал нечасто. Короче говоря, с Алкой они существовали в противофазе. И тут – такой аванс…
Сходненская пойма действительно оказалась симпатичным местечком: дикая природа, петляющая там и здесь речка и полное отсутствие посторонних глаз. По крайней мере, сегодня – в будний день. К тому же если учесть, что вся эта прелесть находится в глубоком овраге, из которого ни вы не видите город, ни город не видит вас, то создается полная иллюзия уединения и погружения в мир природного естества. Короче говоря, неплохое место и для шашлыков, и для прочих радостей жизни.
Когда с шашлыком и купанием-окунанием в основном было закончено, часть народа как-то незаметно рассосалась по окрестностям, оставив остальных баловаться пивасиком у потухшего костерка.
– А где это народ? – поинтересовался Шурик, ненадолго отходивший по естественной надобности.
– Гуляют… – как-то неопределенно ответила Алка.
Димыч запустил руку в коробку и, пошарив там, вытащил оттуда банку.
– Будешь? – предложил он Алке.
– Спасибо, Димыч, но мы лучше с Шуриком тоже прогуляемся – поищем место для купания получше. Здесь мелковато.
Шурик понятливый, ему не надо повторять дважды. Он подал Алке руку, и они вместе отправились гулять.
– Подходящее местечко, – сказала Алка, когда они, порядком отойдя от своих, вышли на большую поляну, круто сбегающую к самой реке.
Они спустились вниз, и Шурик даже шагнул уже в воду, когда Алка отняла у него свою руку.
– Ты чего? – не понял Шурик. – Глубину не будем смотреть?
– Что-то мне расхотелось купаться. Давай лучше здесь посидим. – Алка постелила на траву покрывало, неведомо откуда взявшееся у нее, и, опустившись на него, шаловливо поманила Шурика пальчиком.
Шурик не дурак, он сообразительный. Он сразу же плюхнулся рядом с Алкой, решительно обняв одной рукой ее за плечи, а вторую пристроив на ее загорелом, гладком бедре. Он еще не успел подумать о том, как ему действовать дальше, как Алка, обхватив его руками за шею, впилась в его губы страстным поцелуем и, мягко заваливаясь на спину, потянула его за собой. Тут уж Шурик сообразил, что пора ему взбираться на Алку, что он с успехом и проделал.
В этот самый момент, который смело можно назвать ключевым, она наконец оторвалась от его губ и мечтательно вздохнула:
– Ах, Шурик…
Слушайся Шурик Алки и своих инстинктов, и все бы у него было замечательно. Но он, вместо того чтобы неотрывно смотреть ей в глаза и шептать всякие милые глупости, зачем-то поднял голову вверх и глянул на поляну. Наверное, черт его попутал.
Над поляной, на фоне буйной зелени окружавших ее кустов и деревьев вдруг возник прямоугольник… Экрана? Нет, скорее это была голограмма. Желто-серая каменистая пустыня. И тут из этого прямоугольника-голограммы на поляну выпрыгнул абсолютно голый мужик. Вроде тоже голограмма. Ну практически как живой. Шурик так увлекся созерцанием этой необычной картинки, что, совершенно позабыв об Алке, придавил ее к земле всем весом своего немалого тела.
– Эй, Шурик, ты очумел? – барахталась Алка, пытаясь выбраться из-под столь неадекватно ведущего себя молодого человека.
Но Шурик не обращал никакого внимания на ее попытки спихнуть его, полностью сосредоточившись на необычной голограмме. Прямоугольник с пустыней вдруг свернулся, а голый мужик, оказавшись на поляне, интенсивно осматривался, словно оценивая обстановку. «А с чего бы тут голограмме взяться? Точно не голограмма, – наконец-то сообразил Шурик. – Живой мужик!»
Меж тем мужик, быстренько оглядевшись и словно обнаружив то, что искал, сорвался с места и побежал.
Взяв старт из положения лежа и едва не угробив при этом несчастную Алку, Шурик пустился за ним вдогонку. Преодолев в два прыжка наклонную часть поляны, он вновь увидел бегущего трусцой голыша и двух полицейских, бредущих ему навстречу. «Ну, счас они его…» – радостно подумал Шурик. Но голый мужик спокойно протрусил между ними и скрылся в кустах. Шурику даже показалось, что один из них отдал ему какой-то пакет. «Что за фигня», – возмутился он и решительным шагом направился к полицейским.
Он уже был в двух метрах от них, когда у одного сработала рация:
– Третий, третий, как у вас?
– Объект прошел, встречайте, – ответил полицейский.
– Вот голый мужик… – Шурик указал пальцем на кусты, в которых тот исчез. – Вы его видели? Он в воздухе материализовался. Возник из ничего. Надо с ним разобраться.
– Ты видел что-нибудь? – спросил один полицейский у другого.
Тот лишь недоуменно пожал плечами.
– Мало ли здесь голых бегает, – сказал он, обращаясь к Шурику. – Да вы и сами, уважаемый, не очень-то одеты. – Это была чистая правда, ибо из одежды на Шурике были одни лишь плавки.
– Но как же… – принялся кипятиться Шурик. – Мужик… Голый… Из воздуха прямо… Проверить бы…
– Предъявите ваши документы, – жестко потребовал полицейский.
– Но… – смешался Шурик. – У меня там… – Он махнул рукой. – Мы компанией отдыхаем…
– Компанией?.. А вы знаете, что Сходненская пойма – это памятник природы? Что это – заповедная зона? Что здесь нельзя разводить костров, мусорить, и… много чего другого тоже нельзя? – еще грознее спросил полицейский. – Может быть, вы штраф заплатить хотите?
– Извините, но… – промямлил Шурик.
– Ладно, на первый раз мы вас прощаем. Идите и не попадайтесь больше на глаза, не то в следующий раз и штрафом не отделаетесь.
«Что мне, больше всех надо?» – подумал Шурик и, развернувшись, поплелся к Алке. Та встретила его пристально-испытующим взглядом.
– Понимаешь, Ал, мужик из воздуха материализовался, – принялся оправдываться он, торопясь и потому глотая окончания слов. – Тут менты… Я им – мужик из воздуха… А они мне…
Алка свернула покрывало и, сунув его под мышку, решительно направилась вверх по склону. Наверху остановилась и, обернувшись к Шурику, сказала как отрезала:
– Я, Шурик, думала, что ты просто со странностями. Теперь вижу: ты – ну полный придурок.
I
Свободного пространства уже практически не оставалось. Душная шершавая темнота заплела ноги и руки, сдавила грудь и мягкой варежкой легла на нос и губы. Дышать стало нечем, перед глазами поплыли яркие разноцветные круги. «Так сдуру и умереть можно во цвете лет!» – вспыхнула паническая мыслишка, будя заторможенный мозг.
Сашка резко рванулся, всплеснул руками, стараясь оттолкнуть душившую темноту, и… открыл глаза. Лицо его утопало в пухлой перине, а сверху голову прикрывала большая, тяжелая подушка. Сашка отпихнул ее в сторону и, повернувшись на спину, сел в кровати. Первое, на чем сфокусировался его взгляд, – это счастливая, улыбающаяся физиономия Фленушки-Гертруды.
