Вероника Рот - Мятежная
Я глубоко дышу, и зрение приходит в норму. Пульс начинает успокаиваться. Среди снимков я замечаю фото меня самой, Тобиаса, Маркуса и Юрайи. Длинный список каких-то химических формул. Все перечеркнуты красным маркером. Видимо, Джанин разрабатывала сыворотки.
Слышу голоса и ругаю себя. Чем ты занимаешься? Поторопись!
– Имя моего брата, – доносится до меня. – Я хочу, чтобы ты его назвала.
Голос Тори.
Как она прошла симуляцию? Она тоже дивергент?
– Я его не убивала.
Теперь говорит Джанин.
– Думаешь, это освободит тебя от ответственности? Полагаешь, ты и так не заслужила смерти?
Тори даже не кричит, а завывает. Из ее рта изливается все горе, которое она сдерживала столько лет. Я иду к двери, видимо, слишком быстро, поскольку задеваю бедром за угол стола и вздрагиваю от боли.
– Причины моих действий за пределом твоего понимания, – заявляет Джанин. – Я хотела пожертвовать малым во имя общего блага, такого, которое ты никогда не осознавала, даже когда мы учились в одном классе!
Хромая, я добираюсь до двери из матового стекла. Она отъезжает в сторону, пропуская меня. Я вижу Джанин, прижавшуюся к стене, и Тори с пистолетом.
Между ними стеклянный стол, на котором стоит серебристая коробка. Компьютер. И клавиатура. Противоположная стена является огромным монитором.
Джанин смотрит на меня, но Тори не сдвигается ни на дюйм. Похоже, она даже не слышит моих шагов. У нее красное, залитое слезами лицо, рука дрожит.
Я совсем не уверена, что найду видеофайл. Пока Джанин жива, я могу заставить ее, но если она умрет…
– Нет! – ору я. – Нет, Тори!
Но ее палец уже на спусковом крючке. Я бросаюсь вперед изо всех сил, ударяя ее в бок. Раздается выстрел, и я слышу крик.
Ударяюсь головой о плитку. Плюю на звездочки перед глазами и снова бросаюсь на Тори. Откидываю оружие в сторону.
Идиотка, почему ты его не схватила?
Кулак Тори ударяет меня в шею. Я начинаю задыхаться, и она скидывает меня и ползет к пистолету.
Джанин сидит на полу у стены. Кровь течет по ее ноге. Ноге! Я со всей силы ударяю Тори по ее ране на бедре. Она орет от боли, а я резко вскакиваю.
Подбегаю к лежащему стволу, но Тори тоже не мешкает. Она обхватывает меня руками за ноги и дергает. Я грохаюсь на колени, но я все еще выше ее. Ударяю сверху вниз ей по ребрам.
Она стонет, но не останавливается. Я снова пытаюсь ползти, но она впивается зубами мне в руку. Боль несравнима с любой, которую мне доводилось испытывать от ударов или от пуль. Я воплю из всех сил. Слезы застилают глаза.
Я никогда не была бы способна на такое, если бы не необходимость отбить Джанин у Тори и получить то, что мне надо.
Я выдергиваю руку у нее изо рта, у меня темнеет в глазах от боли. Выбрасываю руку вперед, хватаю рукоятку. Разворачиваюсь и навожу пистолет на Тори.
Моя рука залита кровью, как и подбородок Тори. Стараюсь не обращать внимания ни на что и продолжаю целиться в Тори.
– Не думала, что ты предатель, Трис, – говорит она. Ее голос больше похож на рык зверя, а не человеческую речь.
– Ошибаешься, – отвечаю я, смаргивая слезы, чтобы лучше ее видеть. – Трудно объяснить прямо сейчас, но… я только прошу, поверь мне. Есть нечто важное, и только она знает, где…
– Это так! – шипит Джанин. – Оно на этом компьютере, Беатрис, и только я могу его найти. Если ты не поможешь мне выжить, оно умрет вместе со мной.
– Она лгунья, – возмущается Тори. – Если ты ей веришь, то ты дура и предатель одновременно, Трис!
– Я действительно ей верю. Ведь все абсолютно логично! Самая важная информация спрятана именно здесь, Тори!
Я делаю глубокий вдох и начинаю говорить тише.
– Пожалуйста, выслушай меня. Я ненавижу ее не меньше, чем ты. У меня нет никаких причин защищать ее. Я говорю тебе правду. Это действительно очень важно.
Тори молчит. На мгновение мне кажется – я ее убедила.
– Нет ничего важнее ее смерти, – произносит Тори.
– Если ты так считаешь, несмотря на мои доводы, то оставайся при своем мнении, – продолжаю я. – Но я не собираюсь позволить тебе убить ее.
Тори с трудом поднимается на колени, вытирая с подбородка мою кровь. Глядит мне прямо в глаза.
– Я – лидер Лихачества, – заявляет она. – Не тебе решать, что мне делать.
Прежде, чем я успеваю подумать…
И прежде, чем я понимаю, что надо стрелять…
Тори выхватывает из голенища сапога длинный нож, делает рывок вперед и вонзает Джанин острие в живот.
Я кричу. Джанин издает ужасный звук, смесь воя и бульканья. Тори сжимает зубы. «Джорж Ву», – произносит она имя своего брата. И я вижу, как нож снова входит в тело Джанин.
И ее глаза стекленеют.
Глава 46
Тори встает. С бешеными глазами поворачивается ко мне.
Я цепенею.
Все, что я сделала, чтобы попасть сюда – сговор с Маркусом, просьба о помощи к эрудитам, лестница на высоте третьего этажа, по которой пришлось ползти, выстрел в саму себя, пусть и в симуляции, – зря. Я принесла все в жертву, в том числе мои отношения с Тобиасом, жизнь Фернандо, собственное будущее в Лихачестве – и все напрасно.
Спустя мгновение открывается стеклянная дверь. В комнату врываются Тобиас и Юрайя, готовые к бою. Юрайя кашляет, наверное, от яда, но сражение окончено. Джанин мертва, Тори победила, а я – предатель-лихач.
Тобиас останавливается как вкопанный, едва не споткнувшись, когда видит меня. Его глаза расширяются.
– Она предатель, – говорит Тори. – Едва не застрелила меня, защищая Джанин.
– Что? – переспрашивает Юрайя. – Трис, она права? Почему ты вообще здесь?
Но я смотрю лишь на Тобиаса. Во мне загорается огонек надежды, но болезненной, смешанной с болью и виной за то, что я обманула его. Тобиас гордый, упертый, но он – мой. Может, он выслушает меня, и есть хоть один шанс, что все, сделанное мной, имеет смысл…
– Ты знаешь, почему я здесь, – тихо говорю я.
Протягиваю ему пистолет Тори. Он неуверенно подходит ко мне и забирает оружие.
– Мы нашли Маркуса в соседней комнате. Он застрял в симуляции, – говорит Тобиас. – Ты пришла сюда с ним.
– Да, – отвечаю я. Кровь от укуса Тори стекает по моей руке.
– Я тебе верил, – Тобиаса трясет от гнева. – А ты бросила меня и встала на его сторону?
– Нет, – я качаю головой. – Он мне кое-что объяснил, и сказанное моим братом, и услышанное от Джанин идеально согласовывалось с его словами. Я хотела знать правду. Так было необходимо.
– Правду.
Он хмыкает.
– Ты думаешь, что узнала правду от лжеца, предателя и социопата?
– Ты вообще о чем? – спрашивает Тори.
Я и Тобиас глядим друг на друга. Его синие глаза, обычно задумчивые, сейчас жесткие и осуждающие. Будто снимают с меня слой за слоем, докапываясь до сути.
– Я так считаю, – отвечаю я. Делаю паузу, чтобы вдохнуть. Я его не убедила. Я проиграла, и, наверное, сейчас прозвучат мои последние слова, а потом они меня арестуют.
– А еще я думаю, что лжец – ты! – дрожащим голосом произношу я. – Ты говорил, что любишь меня, доверяешь мне, считаешь более восприимчивой по сравнению с остальными. Но в первое же мгновение, когда вся вера и любовь подверглись проверке делом, они разлетелись в прах!
Я плачу, но не стыжусь слез.
– Значит, ты лгал мне… точно врал, потому, что я не могу поверить в то, что твоя любовь настолько хилая.
Я подхожу к нему ближе, чтобы нас больше никто не слышал.
– Я – все та же, которая скорее умрет, чем убьет тебя, – я вспоминаю симуляцию. Вспоминаю биение его сердца под моей ладонью. – Я именно та, кого ты хорошо знаешь. И сейчас я хочу сказать тебе, что знаю я… знаю, как информация изменит все. Все, что мы делали, и то, что собираемся предпринять.
Гляжу на него, будто пытаюсь мысленно передать свое понимание, но это невозможно. Он отворачивается, и я не уверена, что он вообще меня слушал.
– Хватит, – говорит Тори. – Уведите ее вниз. Ее будут судить вместе с остальными военными преступниками.
Тобиас не двигается с места. Юрайя берет меня за руку и тащит за собой. Через лабораторию, комнату света, голубой коридор. Там нас встречает Тереза, бесфракционница. С любопытством наблюдает за нами.
Когда мы оказываемся на лестнице, я чувствую, как что-то тычется мне в бок. Я вижу в руке Юрайи бинт. Беру, пытаюсь улыбнуться в знак благодарности, но не получается.
Мы спускаемся по лестнице, я обматываю руку, обходя валяющиеся тела и стараясь не вглядываться в мертвые лица. Юрайя придерживает меня за локоть, чтобы я не упала. Бинт не помогает от боли от укуса, но я чувствую себя немного лучше. А Юрайя, по крайней мере, вроде бы не ненавидит меня.
Впервые равнодушие лихачей к возрасту не кажется мне преимуществом. Похоже, это меня и погубит. Они не скажут: «Она молода, наверное, она запуталась». Они произнесут: «Она взрослая и сделала свой выбор».
Конечно, я с ними согласна. Я выбрала мать, отца и то, за что они сражались.
