Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель
структуре, отвечающей за эмоции мозга,
активность нейронов. Изображения вызвали страх
и «размягчение» сформированных воспоминаний.
Из отчета
1. Возвращение
Странные мысли приходят в голову человеку после нескольких часов работы над текстом. На этот раз Зимин почувствовал себя счастливым человеком. Это настроение в последнее время не покидало его, потому что отныне каждый день его жизни был наполнен потрясающими приключениями. Пусть большинство из них происходило только на страницах его текстов. Но разве в этом дело? Зимин из-за всех сил старался сделать свои фантазии по возможности увлекательными и радостными. В этом он не мог себе отказать. Ему нравилось придумывать истории, которые когда-нибудь станут счастливой реальностью для многих и многих людей.
Зимин выскочил на балкон размяться после долгих часов сидения за компьютером и неожиданно понял, что каждый раз, вдыхая очередную порцию свежего воздуха, он думает об одном и том же. С восхищением, признаться. Но не с завистью. Он думает, что все эти люди, живущие по соседству с ним, чинно прогуливающиеся по тротуару, никогда не работали. Ну, скажем так: никогда постоянно не работали. И большинство из них никогда не будет. То есть, они просто не знают, что это такое — каждый день отправляться на службу, или заниматься полезным трудом дома. А вот он, Зимин, хорошо знает. Литература сделала его ответственным человеком. Он ни за что не сможет отказаться от своей работы — сочинения текстов, которые будут использованы психофизиками в качестве сценариев жизни для своих клиентов. И в этом состоит самое главное его отличие от прочих обитателей Трущоб. Правильно он поступил, что вернулся. Желания людей здесь не скрыты напускной важностью, как это принято в Усадьбе. Они просты и конкретны. Зимин понял, что у него появился отличный повод сделать попытку изменить что-то в человеческих судьбах. Добавить капельку романтики и авантюризма в размеренную жизнь прилично обутых и одетых, накормленных и, в общем, довольных жизнью людей.
— Когда мы вернемся домой? — спросила Марго. — Не пора ли?
— Прости, не расслышал?
— Когда мы вернемся домой?
— Но мы и так дома, — удивился Зимин.
— Что за глупости. Наш дом в Усадьбе.
— Ты сама знаешь, что это не так.
— Ничего такого я не знаю.
— Разве тебе здесь не нравится?
— Хорошее место, чтобы провести отпуск. Но ты уже две недели безвылазно сидишь за проклятым столом. Мне скучно. Пора возвращаться.
— Я работаю.
— Это плохое слово. И потом, разве можно сравнивать мою скуку и твою работу?
— Найди себе занятие.
— Работу, что ли? Вот еще скажешь.
— Кстати, хорошее лекарство от скуки.
— В Усадьбе мне было весело и без твоей дурацкой работы.
— Мне казалось, что мы должны вернуться в Трущобы.
— Зачем?
— Я считал, что так будет правильно.
— Почему ты меня не спросил?
— Хорошо, сейчас спрошу. Хочешь остаться со мной? Мы не будем вечно сидеть в Трущобах. Нам придется много путешествовать, так что скучно тебе не будет.
— Путешествовать?
— Мы с тобой отправимся в очень интересные места. Везде живут люди.
— И какой ответ тебе нужен?
— Не знаю. Глупо потерять тебя из-за такой ерунды, как место проживания.
— Ради твоей работы я должна отказаться не только от своего дома в Усадьбе, но и от жилья в Трущобах?
— Почему бы и нет? Впрочем, решай сама.
— А если я захочу вернуться в Усадьбу, мне ничего не будет?
— В каком смысле? — растерялся Зимин.
— Ты никогда не интересовался реальной жизнью.
— Не понял, какое отношение к твоему возвращению в Усадьбу имеет мое недопонимание жизни?
— Не интересуешься и не понимаешь. Подожди, я сама все выясню.
Марго достала коммуникатор.
— Привет, Стэлла, это — Марго. Прости, что беспокою. Нужна консультация. Конечно. Они всегда виноваты. Им не живется спокойно. Я тоже так раньше думала, но у него появились новые идеи. Он собрался путешествовать, могу ли я вернуться? Прекрасно. Нет, он мне не сказал. Может быть, и на Луну, кто его знает! — Марго засмеялась. — Спасибо. Встретимся в клубе. Целую.
— Вот все и выяснилось, — сказала Марго. — Я могу вернуться в любой момент. Буду охранять нашу виллу. Тебе же будет приятно знать, что наш домик в целости и сохранности?
На следующий день Марго отправилась в Усадьбу на постоянное местожительство. Зимин не сомневался, что она и без его помощи сумеет организовать свою жизнь надлежащим образом. Ему оставалось только надеяться, что она сохранит о нем добрую память. Иногда Зимину казалось, что эта женщина любит его или, по крайней мере, испытывает к нему теплые чувства. Он вряд ли сумел бы доказать это в суде, если бы потребовалось, но Зимин знал, что некоторые истины вовсе не нуждаются в доказательствах. Более того, часто они и не могут быть доказаны. Поэтому их обычно называют субъективными представлениями. Любовь или теплые чувства Марго к нему относились именно к таким тонким материям, о которых знать что-то точно не получается. Можно лишь иногда почувствовать их присутствие. Если повезет.
Нельзя было исключать, что теперь, когда сокровенная мечта Марго о переселении в Усадьбу исполнилась, ничто не помешает ей забыть о Зимине. Но он почему-то был уверен, что когда он вернется в Усадьбу, она обрадуется.
Теперь Зимин мог работать целыми днями напролет.
Оказалось, что придумывать правдоподобные сюжеты, которые потом станут кусками ложной памяти — занятие очень непростое. Приходилось сочинять, пусть не всегда связные, но забавные, а иногда и трагические истории, которые должны были вызывать у потребителя ощущение реальности и чувство гордости за свои поступки. Люди, заплатившие деньги, желают гордиться собой — это он уже понял. Вот только Зимин не знал, как этого добиться. Тайные желания людей продолжали оставаться для него загадкой.
Но он старался, дав волю своему воображению.
2. Немного о Солнце
Община восьмого квартала откомандировала молодого прихожанина Михаила на весенний этап религиозной городской игры «Что? Где? Когда?». Он был на седьмом небе от счастья, если так разрешено будет выразиться. То есть, это он сначала так сформулировал: «Не на седьмом ли я небе?» Но, подумав, решил, что правильнее говорить так: «Как здорово, что товарищи выбрали именно меня! Это почетно, и я отдам все силы, чтобы оправдать высокое доверие, которое оказано родным восьмым кварталом»! Конечно, так думать было правильнее.
На миг ему стало приятно оттого, что он умеет думать правильно, но радость Михаила длилась недолго. Нельзя было себя переоценивать. К тому же эти размышления однозначно указывали на главный его недостаток. То, что обычно проскакивало в его голове при попытке дать ответ на вопрос, было всего лишь отсебятиной. Правильные мысли не возникали в его голове автоматически, не шли от внутренней убежденности. Для того, чтобы пробиться к ним требовалось время и определенные усилия. И это было неприемлемо. В конце концов, во время городской игры потребуется мгновенно правильно думать при ответе на каждый вопрос. Однако он знал, что время от времени ум его подводит, первая реакция частенько оказывалась неверной. Как, например, получилось на этот раз с мыслью о седьмом небе. Михаил не был уверен, что упоминание о седьмом небе уместно в среде верующих. Толковать условия пребывания в раю было ему явно не по рангу.
Хорошо было бы потренироваться, научиться сразу же правильно думать, настроиться на внутреннее понимание предмета обсуждения, чтобы как от зубов отскакивало. Михаил вспомнил, что на последней сходке староста дома рассказал о новом жильце, поселившемся этажом выше. По его словам, Зимину — так звали соседа — трудно будет привыкнуть к жизни в Трущобах, потому что он слишком много знает и часто думает.
— Горе от ума, — добавил староста, глубокомысленно потрясая гладким ухоженным пальцем. — Так говорили наши далекие предки, а они в таких вещах разбирались лучше нас с вами! Ребята! Помочь Зимину можно только одним способом — приучить его к правильным мыслям, доходчиво объяснить, что для долгой и счастливой жизни в Трущобах о заумных привычках надо забыть. Они ему больше не понадобятся. Достаточно выучить Правила.
