Анна Одина - Амфитрион
– Сегодняшняя ваша ночь борьбы с мирозданием принадлежит мне, правда?
Магистр по-прежнему молчал, и Митя, приняв молчание за согласие, продолжил:
– Тогда, если можно, если ваши силы еще не совсем иссякли, пойдемте куда-нибудь еще. Обещаю, что утром от меня здесь ничего не останется.
– Надеюсь, – промолвил хозяин замка. – Если, уехав, вы оставите здесь руку или ногу, вряд ли удастся найти им применение. Но что же вам предложить? Библиотеку?
– Да! – обрадовался Митя. – Библиотеку!
Они прошли длинным коридором (или чередой коридоров, Митя не запомнил) и вышли в середину библиотеки. Митя, довольно начитанный молодой человек, всегда мечтал о личном книжном царстве, но здесь было страшно (даже несмотря на то, что немного страшно было в крепости Хатива повсюду). Они стояли на винтовой галерее и смотрели вниз. За спиной у них находилась книжная стена, под ними вились к основанию башни галереи, состоявшие из книжных стен, а галереи над ними уходили куда-то в небо.
– У вас здесь, что, все книги в мире? – спросил Митя, понизив голос, чтобы не нарушить священной библиотечной тишины, не вызвать какого-нибудь обвала.
– Надеюсь, что нет, – ответил Магистр и ловким движением всадил в стеллаж, как нож кому-нибудь в бок, давешнюю книжку в мягкой обложке. Митя успел увидеть на обложке фамилию Brown.
Хозяин библиотеки проследил его взгляд и небрежно махнул рукой:
– Эта книга совсем забыта, а некогда была популярна. Автор недавно писал мне с просьбой о кое-какой информации. Я и решил познакомиться с его основным творением.
– И что?
– Ничего особенного… Помогу – это несложно. Смотрите, пожалуста, под ноги.
Они спускались по винтовой галерее, и Мите, помнившему о глазах Риберы, казалось, что книги провожают их взглядами, особо не скрываясь.
– Я хотел бы ненадолго отойти от четвертого задания… хотя, кажется, мне и самому стало интересно посмотреть, что из этого получится, – сказал он, помолчав. – Пожалуйста, расскажите о своем поиске. Ответьте… зачем?
Магистр протянул руку в сторону и взял откуда-то (Мите показалось, из воздуха) тонкую трость с серебряным набалдашником-цилинем. Пробормотал что-то о загадке Эдипа{39}, и они прошли два витка спирали между книжной стеной слева и колодцем башни справа в молчании.
– Люди стали черствее, – нарушил Магистр тишину, прерывавшуюся только легким стуком трости по камням. – Век от века, год от года они все дальше уходят от уничтожительных войн, голода и экономических кризисов, но при этом теряют такую странную неосязаемую вещь, как человечность. Стало меньше глубоких встрясок, но потому и меньше необходимости сопереживать и сострадать. Стало ровно.
Митя слушал и пытался понять.
– Но вы ошиблись бы, подумав, что я вознамерился забрать эссенцию человеческого, essentia humana, у счастливых обладателей этой человечности… сострадательности, способности к эмпатии, как было популярно выражаться лет десять назад, дабы сделать ее прививки остальным людям. Эссенция, которую мы, Митя, путем несложного эмоционального вытряхивания добыли из вас, нужна мне в качестве пропуска в иные места. Подозреваю, они неоднократно виделись вам во сне.
Митя остановился.
– Так это не сон? Эти двусердые эфесты, подземные чертоги гиптов – реальность? Это существует? И отмель Масок, и…
– …и больше вы ничего не видели. Да, Митя, вы не сошли с ума, и у вас не было белой горячки. Существа оттуда вас действительно осматривали, а один из них, кажется, даже с волшебной прямотой назвал вас «материалом», раньше меня объяснив суть происходящего. Вы выступили донором. Это благородно, и я благодарен вам.
Магистр ушел вперед, его голос доносился до Мити все тише и тише. Мите стало не по себе, и он пустился догонять хозяина библиотеки.
– И что? – спросил он, поравнявшись с Магистром.
– Мне нужно туда вернуться. Без эссенции это невозможно.
– Зачем вернуться?
– Это точка опоры, стоя на которой можно переворачивать мир.
– Куда еще переворачивать? Дальше Одина, «Гирея» и приструненного Китая?
Магистр остановился, повернулся к Мите и сказал задумчиво:
– Как бы вам объяснить? Вы говорите о расположении фигур на доске. А я – о том, кто за этой доской играет. Понимаете, Митя, ситуация драматична тем, что люди могли бы быть не такими, какие есть. А в том, что они такие, частично вина моей семьи.
Сказав это, Магистр ускорил шаг, и спешащий за ним Митя почувствовал себя так, как будто изо всех сил пытался удержаться на бешено несущейся лошади. Главное – не задумываться. Просто понять, куда, куда несет его?
– Что же вы там делаете, в этих неназываемых краях?
– Уже довольно давно – ничего. Я не мог вернуться туда до тех пор, пока не получил достаточного количества эликсира.
– Но прежде? Вы были там – я видел эпизоды, когда вы были совсем молоды!
Магистр слегка улыбнулся. Ему, кажется, доставляла удовольствие беседа с Митей.
– Не переживайте, Митя… Осень патриарха если и наступит, то не в Уре. Я обрету вечную молодость, как только вернусь туда. А прежде… вы хотите понять, что я там делал? Слегка корректировал реальность. Начиная с преддверия Второй мировой войны.
– Боже мой! – прошептал Митя с восклицательным знаком. – Вы что же… в какую сторону вы корректировали? Эти миллионы и миллионы жертв… Вы что…
– Да, да, – признал Магистр немного досадливо. – Конечно, вы вправе думать, что моя задача на земле – сеять разумное, злобное, вечное. Но нет: цели мои светлы, а методы… уже второе. Если бы я не провел в Управляющей реальности не один и не два десятка здешних лет, мы бы с вами говорили сейчас по-немецки. Впрочем… – и тут лицо Магистра озарила хулиганская мальчишеская улыбка, – даже хорошо, что меня оттуда выставили, пусть и до срока.
– И что же будет, когда вы войдете?
Они дошли до низа и стояли теперь посередине окруженного книжными стенами колодца, глядя вверх, в уходящее к небесам знание.
– Что будет?.. – переспросил Магистр, как будто забыв, о чем они говорили. – Обрету точку опоры и переверну мир, как и говорил. Если, конечно, силы мои неожиданно не иссякнут.
– И что же останется тогда от мира?
– Там будет видно, – ответил Магистр. Мите стало ясно, что этот коридор в разговоре тоже пройден и впереди очередная запертая дверь.
– На все ли ваши вопросы я ответил, мистер Дикий? – спросил Заказчик.
– Конечно, нет, – признал Митя. – Но я понимаю: слишком много лет, слишком много сделано и не сделано и вами, и мной. Так слушайте: я принимаю последнее задание и оставляю за собой право сообщить вам о том, как выполню его.
– Be my guest[64], – проговорил в ответ Заказчик немного равнодушно. – Чего еще вы хотели бы от меня и от этих стен?
– Еще какой-нибудь правды… Скажем, что означает номер вашей московской машины? А еще – проехаться на какой-нибудь из ваших лошадей.
– Отлично, – согласился хозяин Хативы. – Все это осуществимо. Номер S4CFW означает Search for cure from whys[65]. Но это простой вопрос, а насчет правды…
Он подошел к стоявшей возле окна конторке и указал Мите на черную папку. Митя решил, что снова видит свой драгоценный файл с компроматом, доставленный сюда накануне вечером. Но когда Магистр открыл папку, Митя увидел в ней другие документы и файлы на одном лишь английском языке. Это был другой файл.
– Что это? – пробормотал Митя, почему-то похолодев.
– Позавчера эти документы эффектным жестом выложил передо мной на стол другой молодой человек. Средний английский клерк, не недоросль и не гений, со знанием португальского языка… и так далее.
– Что?.. Что это значит?
– Это значит, что вы, Митя, не были единственным.
– Как не был?
– Да вот так, не были, что же, мне еще раз повторить? И он не был.
– А что же, он справился со своими заданиями?
Магистр отвернулся к округлой библиотечной стене. Часть стеллажа помутнела, сгладилась и превратилась в экран. На нем-то Митя и увидел короткий, но эффектный документальный фильм, главным героем которого был приятный молодой человек где-то его возраста, в очках, аккуратно причесанный и с располагающей улыбкой. В Хативе он во многом повторил Митины перемещения – представил итоги работы, пообщался, выложил перед хозяином компромат… но в какой-то момент, выслушав какую-то не вполне понятную фразу Магистра, выхватил из-под полы пистолет и выстрелил в него. Что было дальше, Митя не понял, но выглядело это так, будто пуля долетела до Магистра, потом передумала и вернулась назад к английскому молодому человеку – судя по короткому вскрику, с предсказуемым итогом.
– Он справился, да: какое-то количество эссенции из него удалось выцедить. Но если бы вы ко мне не явились… – Магистр покачал головой, не договорив.
Митя молчит, отдавшись на волю хоровода воспоминаний, впечатлений, обид и размышлений. Он даже и не вспомнит потом, как спустя какое-то время обнаружил себя в седле. Теперь уже настоящий, а не воображаемый гнедой жеребец с бешеными глазами несет его под луной куда-то вперед через сухую испанскую саванну, через ночные запахи трав и земли, только держись. Почти слившийся с ночью Магистр – как и следовало ожидать, на вороном, – не бросил своего гостя в этой скачке. Его лошадь чуть обходит Митину, но в какой-то момент человек без имени разворачивает жеребца, возвращается к Мите и с немного преувеличенной интонацией радушного хозяина спрашивает:
