Дэн Уэллс - Партиалы
— Мне очень жаль, Мэдс, — Кира вытерла глаза. — Не могу представить, каково тебе находиться с Сэммом в одном здании…
— Гару не знает, что я дала ей имя, сказала Мэдисон. — И нет, у меня нет ненависти к Партиалам. — Кире показалось, что она увидела в темноте, как та пожала плечами. — Что бы Партиалы не совершили, они сделали это одиннадцать лет назад. Если бы я цеплялась за эту обиду, я была бы уже также мертва как и те, что остались в прошлом. А я не желаю жить в мире, населенном мертвецами. — Она помолчала, глубоко вздыхая. — И все же, даже если она умрет, я по крайней мере встречусь с дочерью. По крайней мере, я смеялась над ее шутками.
Дверь снова открылась, и медсестра Харди вернулась с шприцом в руках. Кира протерла глаза.
— Кое-что, чтобы помочь вам уснуть, — сказала медсестра.
— Мне не нужно это, — сказала Мэдисон.
— Ты просто не хочешь этого, — поправила ее Сестра Харди, подготавливая иглу. — Но решать, что тебе нужно, буду я. Немного сна пойдет тебе на пользу. — Через трубку капельницы она ввела лекарство. — Вот и все. Через пару минут подействует и ты наконец-то сможешь поспать. Увидимся утром.
Мэдисон вздохнула.
— Хорошо.
— Я хочу видеть Mкеле, — сказала Кира. — Сейчас.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила Сестра Харди. — Произошло нападение на госпиталь, Мкеле сейчас занят.
— Вы можете его найти?
Харди указала рукой на Мэдисон и беспомощно пожала плечами:
— Она — только одна из семи матерей на этом этаже. Я сама очень занята сейчас, — она вздохнула. — Если я его встречу, то дам знать, что ты хочешь его видеть.
— Благодарю.
Сестра Харди вышла и комната погрузилась во тьму.
Кира снова отерла глаза:
— Арвен Сато, — сказала она. — Красивое имя.
— Так звали мою бабушку, — сказала Мэдисон. — Я знаю, что Гару хотел бы выбрать какое-нибудь японское имя, но, думаю, ему это понравится.
— Ему оно очень понравится.
— Тогда увидимся… утром, — Мэдисон снова зевнула. Кира наблюдала, как подруга медленно расслаблялась, успокивалась и засыпала. Дыхание стало глубоким и ритмичным.
«Я не позволю, чтобы ее ребенок умер», — подумала Кира. — «Меня не волнует, чего это будет стоить. Этот ребенок будет жить».
Но как? Она покачала головой, соверешенно потрясенная. «Гражданская война уже вполне могла начаться, а я едва ли могу ходить. Да и последний образец крови. Совсем не то, что я ожидала. Новый штамм вируса, который прежде никто не встречал? Никакого смысла. Я думала что знаю, как действует РМ, но теперь… все, что я предполагала, было неверным. И у меня совсем нет времени, чтобы найти ответы».
Кира нервно барабанила пальцами по ручкам больничной кровати.
«Я должна сложить все кусочки вместе». Она мысленно вернулась к тому, что уже знала, пытаясь взглянуть на вещи под другим углом. У РМ было четыре формы, вернее, четыре, которые она нашла: воздушно-капельная Спора, зарождающаяся в крови Сфера, Наблюдатель из дыхания Сэмма и Хищник из крови младенца. «Я думала, что Спора трансформируется в Сферу, но этого не произошло. Она стала Хищником. А судя по старым записям, так было и в прошлом, так что это вовсе не аномалия. Происходит ли так каждый раз? Что если Хищник — это промежуточный этап между Спорой и Сферой?»
Она мысленно пометила вторую версию развития вируса: Спора — Стадия 1, Хищник — Стадия 2 и Сфера — Стадия 3. Никто никогда не видел, чтобы Сфера убивала кого-либо. Она всегда была в крови, так что они сделали вполне закономерное предположение, что она всегда находилась в крови выживших. Что если она и на самом деле не смртельна? Что если убийца — Хищник, а когда мы делаем анализы, то к тому времени он уже переходит в форму Сферы?
Кира покачала головой, проклиная взрыв.
«Если бы я могла исследовать другой образец и этот взрыв не прервал бы меня, я узнала бы наверняка, как все происходит. Может быть. Но у меня больше нет времени на анализы, у меня даже лаборатории больше нет». Она поерзала, пытаясь пошевелиться и задохнулась от боли в ноге. Она в отчаянии заплакала.
«Как я могу хоть что-то исправить, если даже пошевелиться не способна?»
Дверь снова открылась и Кира увидела доктора Скоусена, а за ним Мкеле. Скоусен подошел к Шейлону, лежащему без сознания.
Мкеле запер дверь.
— Вы очнулись, — сказал Мкеле, изучая Киру заботливым взглядом. Она разгладила простыни на ногах и вызывающе посмотрела в ответ: — Я рад. Вас это тоже касается.
— Что случилось? — спросила она. — Где Сэмм?
Доктор Скоусен подошел к кровати Мэдисон и пальцами ощупал ее голову и лицо:
— Она спит.
— Хорошо, — сказал Мкеле. — Тогда приступим.
— Какого черта здесь происходит? — повторила Кира, пытаясь говорить твердо и уверенно, насколько могла. Вместо этого она ощущала слабость и уязвимость, поскольку была ранена, устала и полуголой лежала на больничной койке. Она сильнее натянула простыни на бедра и спину. — Это было нападение Голоса, верно? Они напали на другие участки, что уже началась гражданская война? А кто-нибудь скажет мне, что с Сэммом?
Из лабораторного халата доктор Скоусен достал небольшой бутылек, потом маленький шприц и крошечную иглу. Та попала в поле зрения Киры, блестнув в тусклом свете.
— Сэмм устранен, — сказал Мкеле. Глаза были уставшими, а лицо изможденным: — Мы здесь, чтобы устранить еще один мертвый груз.
Кира напряглась, глаза принялись оглядывать палату в поисках выхода: дверь заперта, окно заблокировано, а нога воет от боли при одной только мысли о беге. Она посмотрела на доктора Скоусена, медленно наполняющего шприц, потом на Мкеле:
— Вы собираетесь меня убить?
— Нет, — сказал Мкеле, направляясь к ней, — хоть и псим вас воздержаться от каких-либо криков.
Доктор Скоусен поднял шприц и щелкнул по нему пальцем. Кира распахнула глаза, она открыла рот, чтобы закричать, но Мкеле зажал его рукой, хватая ее за плечо, не позволяя шевельнуться. Доктор Скоусен сделал шаг не к ней, а к Шейлону. Он воткнул иглу в катетер, ведущий к молодому солдату, и надавил на поршень, вливая всю дозу.
— Подобного мы не хотели, — сказал Мкеле, почти нашептывая ей в ухо. Голос был тонким и плотным. — Все, что ты бы о нас ни думала, знай — мы были вынуждены.
Кира наблюдала, как химическое соединение из шприца струится по трубкум катетера, а потом вливается в его тело. «Нет», — подумала она, — «нет, нет, нет».
— Я собираюсь тебя отпусть, — сказал Мкеле, руки которого все еще плотно были прижаты к ее лицу: — Я уберу руку, а ты не будешь кричать. — Он подождал, пока Кира не кивнула, потом отнял ладони и отступил. В ее распахнутых глазах все еще сквозил ужас: — Вот так. Готово.
— Что вы сделали?
— Дали ему лекарство, — сказал Мкеле, — но я боюсь, даже с ним, Шейлон не выкарабкается.
— Вы убили его, — сказала Кира. Она взглянула на Скоусена. — Вы его убили.
— Нет, — сказал Скоусен, вздыхая. — Он трагически скончался от ранений, полученных в результате взрыва.
— Но зачем? — умоляюще спросила она.
— Слишком много видел, — сказал Мкеле. — Много больше, чем ему было положено. Он бы рассказал остальным, а мы не можем этого допустить.
— Мы смогли бы его остановить, — сказала Кира. — Мы бы изолировали его, объяснили, что нам нужно и…
— Ты встретила всего лишь мальчишку, — сказал Мкеле. — Я доверяю ему, когда говорю, куда идти и стрелять туда, куда я кажу. Но я не доверю ему хранить эту тайну. Не после того, что случилось.
— А что на счет меня? — требовательно спросила Кира. — Очевидно же, что я тоже не смогу сохранить этот секрет, почему бы и меня не прикончить?
— Шейлон был обузой. Ты ценнее.
Кира ощутила как по позвоночнику пробежала дрожь.
— Теперь осталось недолго, — сказал доктор Скоусен, убирая использованный шприц обратно в карман и бросая последний взгляд на Шейлона. Он посмотрел на Киру, ничего не сказал и повернулся, чтобы уйти.
— Что же до Партиала, — сказал Мкеле, — мы скоро встретимся, чтобы определить его дальнейшую судьбу.
У Киры сердце замерло в груди:
— Но у меня есть еще два дня.
— У вас нет лаборатории, вы даже сидеть не способны. Ист Мидоу становится зоной боевых действий, у нас нет времни на то, что может помешать нам победить. Укрывать живого Партиала — слишком большой риск, а вот если он будет мертв… — Мкеле вздохнул и потер глаза. Когда он снова заговорил, голос у него был мягким, почти печальным: — Я надеялся, Кира, что у вас получится, правда надеялся. Может, однажды, мы попытаемся снова.
— Мы не должны сдаваться.
— Вы не ближе сейчас к вакцине, чем и три дня назад, даже дальше на самом деле. Ваши записи уничтожены взрывом вместе со всем оборудованием, которое вы использовали, в большинстве своем незаменимое. Если бы не Голос, мы смогли бы спасти что-нибудь, хоть что-то, но у нас просто не было времени. Мы должны были действовать. — Он выпрямился, на лицо и осанку вернулись старые холодные манеры. — Пришло время идти дальше и объединить общество, так или иначе. Спокойной ночи, Кира.
