Дэвид Вонг - В финале Джон умрет
Сжав ключ в руке, я пересек лужайку и обошел вокруг дома. Следы, которые вели сюда, уже исчезли. Промежуток между домами превратился в аэродинамическую трубу, попав в которую, я начисто отморозил уши. В соседнем доме жили Андерсоны; сейчас они загорали во Флориде. Следующий дом стоял пустой; на передней лужайке в сугробе торчала табличка «ПРОДАЕТСЯ». Кто позвонил бы в полицию, если услышал выстрел? Если кто и проснулся, услышав выстрел, то, возможно, решил, что ему почудилось.
Я добрался до заднего двора, едва освещенного лампочкой, которая горит по ночам у черного хода. В центре заснеженного двора виднелось пятно розовой слякоти. Живот сдавило, словно металлической проволокой.
Неужели пару минут назад ты действительно жалел себя — и все потому, что придется провести остаток дней в тюрьме или психбольнице . Дейв, это настоящая кровь живой девочки. Эми сидела в теплом доме, собиралась пойти спать, и тут ее кто–то утащил или оглушил. Что ты помнишь? Ты помнишь вспышку, пистолет, подпрыгнувший в руке, то, как ты копаешься в снегу, пытаешься найти гильзу, но не находишь, так как тебя ослепило дульное пламя, помнишь, как у тебя звенело в ушах. Как и в ту ночь с Дженнифер, ты понимал, что нехо–чешь этого делать, но все равно делал, делал и делал. Дейв, ты не умеешь остановиться.
Я подошел к двери и дрожащими пальцами попытался вставить ключ в обледеневший навесной замок. Я уронил ключ один раз, второй, затем схватил замок, согревая его теплом рук. Наконец мне удалось его открыть.
Огненная вспышка в темноте, резкий треск выстрела, слепота, паника, морозный воздух, синий брезент…
Я потянул дверь, и она заскрежетала по замерзшей земле. Фортепианная струна, сдавившая желудок, снова натянулась, и если я бы что–то съел перед этим, меня бы точно стошнило.
У меня есть кусок синего брезента; раньше я накрывал им дрова, чтобы они не промокли. А сейчас он, небрежно свернутый, лежал на земляном полу сарая, а под ним — еще одно замерзшее пятно слякоти клюквенного цвета. Внутри брезентового рулона находилось что–то размером с человеческое тело, и я знал, что это на самом деле тело, завернутое словно…
Буррито убийцы!
…освежеванная оленья туша в кузове грузовика. Более того, это можно было бы принять за убитого оленя — если бы не три бледных пальца, торчавших из–под брезента.
Я отвернулся, вышел, уперся руками в колени.
Дыши.
Медленные, глубокие вдохи. Я выпрямился, выпустил облако пара; моя душа, казалось, хотела последовать за ним. Колени дрожали, словно сделанные из желе. Я прислонился х дверному косяку, скользнул по нему спиной. Внезапно мой зад замерз, а снег забрался под одежду, и я с удивлением я обнаружил, что сижу, раскинув ноги, и у меня нет сил подняться.
Вы знаете, у меня есть сестра. Сейчас она в нашем старом, большом доме.
Если кто–то из вас выживет, а я нет, обещайте, что будете заглядывать к ней, позаботитесь о ней.
Она никогда не жила одна.
Обещайте мне, что приглядите за ней».
Люди, ехавшие в том грузовике, не смогли уберечь ее. Не смогли защитить от меня.
В том, что это моих рук дело, я не сомневался. Конечно, я не хотел, но все равно убил ее. И одна мысль, гигантская мысль — о том, что ничего уже никогда, никогда, никогда не будет хорошо — проглотила меня так же, как однажды, когда я попаду в ад, меня проглотит невероятная идея вечности.
О боже. Какое бремя.
Это точно, кретин. Именно поэтому ты должен действовать. Она мертва, ты — нет. Думай. Знаешь, что в тюрьме делают с такими, как ты? Река еще не замерзла окончательно: бери тело и брось его в реку. Отрежь голову, руки и выброси труп в реку. Ты ни в чем не виноват…
Нет. Я не стану делать это. Перед глазами возникли друзья и родственники девушки — а ведь где–то у нее есть родственники, — и я представил, что они до самой смерти не узнают о том, что произошло с Эми Салливан. Нет, они имеют право узнать, что это сделал я, имеют право увидеть меня, привязанного к столу, с иглой в вене.
Я заставил себя дышать. Двигаться нужно шаг за шагом — только так можно действовать, если ситуация вышла из–под контроля. Шаг первый: дыши. Шаг второй: встань. Зайди в сарай, осмотри его, убедись в том, что это она…
Ах да, точно. Наверное, здесь у тебя целая коллекция трупов, ты их штабелями складываешь…
…затем поезжай к Эми и расскажи обо всем Джону. Расскажи все как есть. Затем позвони Дрейку и покажи ему тело. Расскажи ему правду — что ты отключился, а потом нашел ее здесь. Честное слово, если я настолько опасен, то ради всеобщей безопасности будет лучше, если меня посадят под замок.
Я поднялся на ноги, положил руку на дверь…
Хорошо, теперь войди внутрь, разверни брезент и посмотри на то, что ты совершил…
…и закрыл ее.
Навесил замок и поплелся в дом.
Глава 11 КСТАТИ…
Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать одно: если бы я зашел в сарай и увидел, что там лежит, то через минуту пустил бы себе пулю в лоб.
Глава 12 ЭМИ
Обратно я ехал по собственным следам, включив свет в салоне и примерно раз в четыре секунды нервно поглядывая по сторонам. Подъехав к дому Эми, я обнаружил Джона, согнувшегося в три погибели под капотом его «кадиллака». Я прошел мимо: ужасная новость сжалась пружиной внутри, словно твари, которые выскакивали из людей в фильме «Чужой».
— Аккумулятор сдох? — спросил я.
— Надеюсь, что нет.
С локтя Джона свисала спутанная елочная гирлянда, а в снегу валялись мотки кабеля.
— Рождество для этого гада наступит позднее, чем обычно. Оно настанет, как только я его найду. Перчатки привез?
— Нет.
— Ладно… Печеньем поделишься?
Он увидел выражение моего лица и выпрямился.
— Дейв? Что случилось? Ты надел новую рубашку? — встревоженно спросил он.
— Положи все это. Я, кажется, во всем разобрался.
— Что? Разобрался?
Я зашел в теплый дом, думая о том, что предстоит еще один из неприятных разговоров, которыми полна жизнь.
Рассеянно потирая замерзшие пальцы, я услышал, как Джон подходит к двери — и внезапно запаниковавший разум стал выдавать отчаянные, безумные идеи.
Можно сказать, что произошел несчастный случай.
Ага. Ты сможешь это провернуть. Приведешь свидетелей, которые расскажут о том, как ты порезал артерию, вырезая сердцевину у тыквы. В отделении неотложной хирургии найдутся доказательства того, что ты пролил себе на промежность полчашки свечного воска, и Дженнифер вызывала для тебя «скорую». А ведь был еще случай с горячим пистолетом для склеивания. Тебе поверят, все убедятся в том, что ты не убийца, а просто невероятный кретин. Понимаете, офицер, я проезжал мимо дома и увидел в окне исхудалое существо, похожее на бритого наголо бабуина — наверное, оно сбежало из местного цирка, где бедолагу не кормили. Я решил, что оно тем более опасно для обитателей этого дома, достал пистолет и уложил существо одним выстрелом. Любопытно, что именно в этот момент случайно отвалился мой пенис, и я оказался…
ХРУСТЬ. ХРУ–УСТЬ.
Над головой.
Скрипящие половицы.
Я остановился, затаил дыхание и прислушался. Ветер? Где–то наверху щелкнула захлопнувшаяся дверь.
Я быстро и тихо пошел к лестнице, не сводя глаз с темного проема на втором этаже. Судя по выражению лица Джона, гостей он не приглашал. Я достал из кармана пистолет и направил его в сторону лестницы.
Подходите, сволочи. Давайте спускайтесь. Посмотрите на Дэвида в худший момент его жизни, обреченного провести остаток своих дней в тюрьме или где похуже. Подходите, у него еще есть четырнадцать патронов. Вы, черт побери, выбрали не ту лестницу и, черт побери, не тот день.
Я услышал, как открылась и закрылась еще одна дверь. Кто опаснее: существа, которые умеют открывать двери, или те, кто не умеет?
Я стал тихо и медленно подниматься по лестнице. Ступил на скрипучий пол коридора. Все двери закрыты, кроме одной — двери в спальню. Сначала стоит проверить библиотеку. Я взялся за медную ручку двери и стал поворачивать, пока не щелкнул замок. Дверь открылась. Ничего — только темнота. Я нажал на выключатель, и свет немедленно зажегся.
Медузы там не оказалось.
Я попятился и попробовал открыть дверь справа. Ванная. Здесь свет не нужен: я и так видел, что она пуста, и — ты смотри! — мешок с салом исчез.
Я вернулся в спальню. Вытянутые вперед руки напряженно сжимают пистолет, двигаются синхронно, словно пушка танка. Снова эти старые, забытые ощущения: в ушах шумит кровь, в мозгу летают искры, на коже проступил холодный пот. Наверное, моя одежда окончательно провоняла.
Что–то задвигалось во тьме.
Тонкая фигура, ростом почти с человека.
Тело серое, как у носорога.
Заметив меня, фигура замерла.
