Ульяна Соболева - Позови меня…
Легкий шорох позади, и на горле сомкнулась ладонь. Я закрыла глаза, резко выдохнув — вернулся. Погладил шею, подбородок, резко погрузил большой палец мне в рот и властно толкнул вперед, раздвигая мне ноги коленом, надавив второй рукой на поясницу, заставляя упереться раскрытыми ладонями в стекло и принять его в себя. Одним движением заполнил всю, резко, глубоко. Я вскрикнула в унисон его низкому стону, закатывая глаза, чувствуя, как мужская ладонь сильно сжимает грудь, как намотал мои волосы на кулак и дернул назад, вынуждая всхлипнуть и прикусить губу. Жестко, быстро, без подготовки, яростно. Вдалбливается с остервенением голодного зверя, словно ночью не брал меня несколько раз подряд. Слышу его рваное дыхание и хриплое рычание у самого уха, кусает за затылок, и дрожь возбуждения резонансом вдоль позвоночника, лихорадкой по всему телу.
Пришла в себя в его объятиях, все еще вздрагивая и задыхаясь после дикого, быстрого секса. Нейл развернул меня к себе лицом, придерживая за талию, и вдруг властно обхватил мои скулы пятерней. Долго смотрел в глаза. Прижался лбом к моему лбу.
«Скажи…»
«Люблю тебя».
Улыбнулась, но улыбка растаяла на губах, потому что Нейл не улыбался.
«Еще».
«Люблю».
«Скажи мое имя».
«Я безумно люблю тебя, Нейл Мортифер».
Прижал к себе до хруста в костях, зарываясь пальцами в волосы.
«Моя?» — выжидает.
«Твоя», — выдыхая и прижимаясь сильнее.
«Да! Моя! Всегда! Навечно!» — утверждение, которое сносит все планки, от которого хочется кричать, вопить.
Перед тем как ушел, провел тыльной стороной ладони по моей щеке и дернул к себе за украшение.
— Не снимай.
— Не сниму.
* * *Обыск перед переходом — обычная процедура. Даже перед тестовым запуском портала меня обыскивали, и не только меня. Всех, кто попадал на стерильную территорию.
Я положила сумочку на высокий стол, сняла заколку, браслет, сережки.
— Колье тоже снимай.
Я отрицательно качнула головой.
— Это подарок, и я обещала, что не сниму.
— Бред. По инструкции ты должна снять все. Снимай.
— Нет, — упрямо посмотрела ей в глаза.
Клэр стиснула челюсти. Видимо, раздумывая, может ли она содрать его с меня насильно, но прошлый урок был усвоен. Она взяла в руки рацию.
— НМ13 отказывается снять предмет туалета. По инструкции это сопротивление системе. Я обязана применить силу.
Потом злорадно усмехнулась и посмотрела на меня.
— Тебе приказано подчиниться инструкции, НМ13.
— Пусть он сам мне об этом скажет.
Увидела, как вспыхнул ее взгляд. Да, я осмелилась перечить. Клэр нажала на громкую связь.
— Сними колье и отдай Клэр, Лия.
Клэр с триумфом смотрела, как я кладу украшение на поднос. Она вернулась не так давно, довольно долго ее не было. После того инцидента она исчезла, и я видела ее только при переходах. Иногда смотрела на Клэр и думала о том, что она неравнодушна к Нейлу. Мне все больше казалось, что между ними что-то было. Инстинктивным чутьем влюбленной женщины, ревнивым нюхом самки, которая помешана на своем самце, я улавливала это прошлое. Этот запах секса, который был между ними когда-то. Я смотрела на Клэр и гадала, как давно это было и что именно их связывало? Ревновала ли я Нейла? Я не знаю. Я не видела его с другими, но, когда представляла кого-то в его объятиях, я словно наливалась ядом, и он начинал травить меня изнутри. Эфемерный, пока еще не знакомый мне, но я была уверена, что не хочу узнавать. Это все равно что прикидывать, глядя на лезвие ножа, насколько глубоко он войдет в твою плоть и достаточно ли он острый, чтобы разрезать тебя на куски. Никогда не подозревала, что способна на это, пока не увидела однажды взгляд Клэр. Мимолетный, очень быстрый взгляд на Нейла, в котором читалась та самая вселенская тоска бывшей любовницы. Собачья преданность и жалкая жажда повторения… У брошенных женщин особенный взгляд: в нем есть примесь ненависти, обиды, горечи поражения и дикая надежда, что прошлое еще можно вернуть. Я бы лучше сдохла, чем стала такой, как она. Я бы не смогла стать никем для Нейла и смириться с этим или жалко ожидать подачки.
— Разденься.
Могла не приказывать, я знаю правила. Сняла с себя почти все, оставшись только в трусиках. Клэр осмотрела меня, слегка приподняв одну бровь. Презрительно долго, не упуская ни одну деталь, с брезгливой улыбочкой на тонких красных губах, вытянутых ниточкой и четко подведенных карандашом. Ее помощница поставила поднос с моими вещами под сканер.
— Почему не используешь мазь?
Бросила взгляд на царапины на моих бедрах и сжала челюсти.
— Она мне не нужна.
Ухмылка… и снова полный ненависти взгляд уже на ключицы, где остались следы от голодных поцелуев.
— Хозяин ненасытен, — сказала я и увидела, как она сжала челюсти сильнее, — а мне нравится носить его метки на теле до следующих, которые он мне поставит. Он любит меня помечать… оставлять на моем теле следы…
Извращенное удовольствие от первого удара, достигшего цели. Тот самый триумф, когда в броне врага вдруг прощупываешь брешь и попадаешь иголкой, но в самое сердце. Потом остается бить только в одно и то же место. До полного уничтожения.
— Хватит. Это ненужные подробности.
— Ну почему, Клэр? Разве вы не мой врач? Разве вам не приказано знать обо мне все? Я облегчаю вам работу, отвечаю на вопросы, которые вы не задали.
— Не задала, потому что знаю ответы.
— По себе?
Резко приблизилась ко мне и зашипела в лицо:
— Ты скоро ему надоешь. Рано или поздно. Это не продлится долго.
Ее потеря контроля, и я ментально взлетела, расправила крылья, стала выше на голову.
— А вы? Вы надоели ему очень быстро?
В эту минуту она явно была готова меня убить, я видела это в черных зрачках. Тот самый яд, только ее он уже разъел, она разлагалась изнутри, медленно подыхала и жарилась на своем костре ревности каждую секунду. Она желала мне смерти. Только я не думаю, что Клэр любила Нейла. Такие, как она, не умеют любить. Ее подтачивал сам факт, что я никто по сравнению с ней, что я недостойна… С этим она не могла смириться.
— Клэр! Посмотри! Что это?
Мы обе обернулись. Экран сканера мигал красной точкой посередине.
— Не знаю. Увеличь картинку.
Я начала одеваться, не сводя глаз с экрана, а Клэр наклонилась к монитору, ее спина нервно подрагивала.
— В колье. Там что-то есть. Что-то, что сканер расценивает как запрещенное содержимое, нечто, принадлежащее Единому Континенту под грифом «совершенно секретно». Сюда уже точно едет отряд инквизиции. Сирена прошла по всем частотам и каналам.
Клэр выпрямилась и бросила взгляд на помощницу:
— Убери все с подноса, оставь только колье, усиль фильтрацию. Пусть покажет нам, что это.
Я застегнула змейку на юбке и поправила волосы. Это какая-то ошибка. Ничего запрещенного на мне быть не может.
— О Дьявол! Твою мать! — выдохнула помощница. — Это микрофлэшка. Секретная. Господина Нейла. — Она запустила режим системы безопасности и заблокировала пространство до приезда инквизиции.
Это было последнее, что я услышала отчетливо, потому что завопила сирена, меня оглушило волной, видимо, активировался чип, пуская импульсы по всему телу, заставляя упасть на колени и скорчиться от боли. Так обездвиживают Нихилов, когда они представляют опасность. Мы это проходили, нужно перетерпеть. Тело свело судорогой и не отпускало, а голова разрывалась на части.
Пытка длилась ровно минуту, пока охрана не скрутила меня и не вывернула мне руки за спину, рывком поднимая с пола. Клэр говорила с кем-то по маленькой рации, и я, все еще оглушенная, шатаясь, чувствуя, как из ушей катятся струйки крови, наконец-то начала разбирать слова.
— Микрофлэшка с секретной информацией. У нее в колье. Нет, не вскрывали. Передала в руки охраны, готовы к вывозу под стражей в Ограниченный блок. У нее был доступ к вашему сейфу? Да, я понимаю.
Повернулась ко мне, и я увидела, как сверкают ее глаза, светятся, искрятся. Она счастлива. Она даже этого не скрывает, и почему-то именно в этот момент мне стало плохо, даже колени подогнулись, и я повисла на руках охранников, пытаясь отдышаться.
— Вот ты и попалась, маленькая сука. Я всегда знала, что ты мразь, говорила об этом Нейлу и ждала, когда ты оступишься. Это произошло быстрее, чем я рассчитывала.
Она наотмашь ударила меня по лицу, распоров кожу на щеке кольцом, потом по второй.
— Жаль, сука, я не смогу тебя пытать. Я бы снимала с тебя по квадратику кожи ложкой и записывала твои крики на пленку, чтобы засыпать под них каждую ночь… Потому что ты не заслужила быть рядом с ним… и не ценила… Ты — ничтожество!
Я ничего не понимала, меня трясло как в лихорадке, оглушительно бился пульс в висках. Это какое-то недоразумение. Это бред. На мне не было ничего запрещенного, все, что я надеваю, куплено им, не мной.
