Дэн Уэллс - Партиалы
— Вы так устроены. Вы… ну, вы задумывались как оружие, а не как люди. Никому не хотелось, чтобы оружие могло само производить себя.
— Верно, — ответил Сэмм. — Не предполагалось, что Партиалы будут существовать независимо от тех, кто нас создал. Но мы существуем, и теперь все эти давно спроектированные параметры… — Он внезапно замолчал, глядя на камеры. — Слушай, ты доверяешь мне?
Она помедлила с ответом, но не долго.
— Нет.
— Я так и думал. А, как считаешь, смогла бы когда-нибудь доверять мне?
— Когда-нибудь?
— Если бы мы сотрудничали, предложили бы вам перемирие. Мир. Ты могла бы научиться нам доверять?
Так вот, на что он намекал с самого первого дня своего пребывания здесь, с тех пор, как она спросила его, чем он занимался на Манхэттене. Теперь он был готов обсудить это, но можно ли было ему доверять? Что он пытался добиться от нее?
— Я могла бы тебе доверять, если бы ты показал, что заслуживаешь доверия, — сказала Кира. — Не знаю…Не думаю, что я не доверяю тебе из принципа, если тебе это интересно. Больше нет. Но многие люди принципиальны.
— И как можно заслужить их доверие?
— Не нужно было разрушать наш мир одиннадцать лет назад, — сказала Кира. — А кроме этого… Не знаю. Собрать его заново.
Он замолчал, обдумывая ее слова; Кира украдкой наблюдала за ним: его зрачки двигались так, будто он рассматривал два различных объекта перед собой. Время от времени, он бросал беглый взгляд на камеры. Что он замышлял?
Она посмотрела прямо ему в глаза. Как говорится, если сомневаешься, не надо медлить:
— Почему ты задаешь такие вопросы?
— Потому что наш единственный выход — помочь друг другу. Действовать сообща.
— Ты уже говорил это.
— Ты спрашивала о наших целях. Так вот, Кира, мы направлялись сюда с целью предложить вам мир, проверить сможем ли мы действовать вместе. Вам нужна наша помощь в лечении РМ, но и нам нужна ваша не меньше.
— Зачем?
Он взглянул на камеру.
— Я ещё не могу сказать.
— Но ты должен: разве не из-за этого ты здесь? Если вы пришли с миссией мира, что вы собирались нам сказать? «Нам нужна ваша помощь, но мы не можем сказать, почему?»
— Мы не предполагали, что вы настолько сильно нас ненавидите, — ответил Сэмм. — Мы рассчитывали, что сможем убедить вас сотрудничать. Когда меня захватили и привезли сюда, когда я увидел, что происходит… я понял, что нашим чаяниям не дано осуществиться. Но ты, Кира, слушаешь меня. Более того, ты понимаешь, что стоит на кону. Нет слишком высокой цены, когда под вопросом находится выживание твоего собственного биологического вида.
— Тогда всего лишь скажи мне, — взмолилась она. — Забудь про камеры наблюдения, забудь про тех, кто слушает нас на другом конце провода и поведай мне, что происходит.
— Сэмм махнул головой: — Для них это не просто повод не верить мне, — сказал он. — Если они узнают причину, по которой я здесь — как только они узнают — меня тут же убьют.
На этот раз с чувством внезапной тревоги на камеру взглянула Кира. Сэмм лишь покачал головой, осматривая свои раны.
— Все в порядке, они знают, что я что-то скрываю.
Кира сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Что могло быть настолько опасным, что его могли убить лишь за упоминание об этом? Что-то, чего они не желали слышать, или уже знали? Она ломала голову в поисках ответа, который хотя бы имел смысл. Может, он был тем детонатором, которого они изначально боялись, и Сэмм полагал, что Сенат убьёт его лишь бы избавиться от него? Но какое это имеет отношение к миру?
Мир. Это именно то, на что она надеялась в разговоре с Маркусом днем ранее. Ей хотелось лишь протянуть руку и коснуться его, попробовать его на вкус, чтобы знать каково это жить не испытывая постоянного страха. Им был неведом истинный мир с того времени, как ввели Акт Надежды, когда Голос восстал, и их остров начала медленно погружаться в хаос. Да и за годы до этого они также мира не знали. Они видели лишь отчаянное восстановление после Раскола, сам Раскол, восстание Партиалов и Изоляционную войну, что привела к этому восстанию. Кира жила во времена раздора с самого своего рождения. Все вокруг находились на краю гибели, и у каждого было какое-то решение, но лишь Кира предположила, что им может понадобиться Партиал, что им нужно действовать сообща.
Она действительно была одна до настоящего момента. Сейчас Партиал предложил то же самое.
— Нет, — сказала она медленно. Подозрения ползали по ней, словно паук. — Это звучит слишком гладко. Ты говоришь точно то, что я хочу услышать.
Она потрясла головой:
— Я не верю тебе.
— Что ещё нам может быть нужно? — спросил Сэмм. — Самый главный инстинкт любого вида — продолжить род. Дать жизнь следующему поколению означает и самому увидеть завтрашний день.
— Но ты даже не знаешь, что такое семья, — сказала Кира. — У вас не было семей, в которых вы росли, вы даже не знаете, каково это. Что если создание себе подобных — это лишь плод фантазии, передаваемый утерянной частичкой ДНК?
Вспышкой перед глазами пронеслись воспоминания: гигантская собака, рычащая гора мускулов и зубов. Она гналась за Кирой по парку или саду (мимо проносились растения и цветы), Кира испытывала животный ужас. Пёс уже почти настиг её, когда вдруг появился отец. Он не был силачом, не обладал внушительными размерами и статью, но он встал между ней и псом. Собака покусала его, и Кира подумала, что это очень плохо. Отец поступил так ради неё. Он спас Киру.
— Как ты думаешь, какого это — не иметь родителей? — Кира подняла голову, и посмотрела прямо в глаза Сэмма. — Я не говорю сейчас только о детях, я имею ввиду целое общество, даже два разных общества, у которых совершенно нет корней. Как ты думаешь, как это на нас повлияло?
Сэмм промолчал, но выдержал её взгляд. На краю его глаза показалась слезинка — впервые Кира видела его плачущим. Учёный в глубине её души хотел изучить её, взять образцы, выяснить, как, почему и чем он плачет. Юная девушка в ней думала об Акте Надежды, и удивлялась, как за него могли проголосовать, ведь избиратели знали, что это означает насилие над их собственными дочерьми.
Кира смотрела на экран, но перед глазами стояли лишь воспоминания с Манхэттена: нападение Партиалов, тело Гейба, лежащее в коридоре, где Партиалы убили его. Если у них были мирные цели, почему они убили его? Кира нахмурилась, пытаясь увязать это событие с заявлениями Сэмма о невиновности. Они ведь даже не пытались поговорить с нами перед тем, как напасть. Это не имеет смысла.
Она мучительно пыталась вспомнить детали нападения. О чём говорили партиалы, перед тем, как мы подорвали заряд? «Что это за группа?» Она чётко расслышала эту фразу — по крайней мере, её так показалось. Чья группа? Может, они ожидали кого-либо ещё? Бандитов из Голоса? Им повезло, что они нашли Киру, наверное, единственного человека, желающего выслушать партиалов?
Или Сэмм всё же говорил её как раз то, что она хотела услышать?
Внезапно дверь с гудением открылась, взревела камера обеззараживания. Шейлон прошёл через туннель, сжимая в руке шприц, полный крови, и подбежал к Кире.
— Сестра просила передать тебе это, — быстро сказал он, протягивая шприц. — Она сказала, ты знаешь, что с этим делать.
— Тебе запрещено находится здесь, — сказала Кира.
— Она сказала, это вопрос жизни и смерти, — ответил Шейлон. Затем он взглянул на Сэмма: — Так вот он каков?
Она осторожно взяла шприц, кровь внутри была ещё тёплой:
— Что это?
— Мне сказали, ты знаешь. Это из палаты рожениц.
Кира вспомнила и невольно широко раскрыла глаза:
— Это кровь новорождённого! Одна из матерей родила. — Кира устремилась к лабораторному столу и начала взволнованно доставать предметные стёкла, пробирки и пипетки — Ты не знаешь, кто именно?
— Мне сказали, ты знаешь что делать с этим!
— Я знаю, успокойся, сказала Кира. «О Боже, лишь бы это была не Мэдисон». — Она размазала капельку крови по предметному стеклу так быстро, насколько могла, затем Кира устремилась к медкомпу — Это неинфицированная кровь, понимаешь? Дети рождаются здоровыми, вирус заражает их позже, так что у нас есть минуты, возможно и того меньше, прежде чем вирус трансформируется и атакует. — Она ввела команды в компьютер, перебежала назад к столу и начала готовить очередной препарат: — Существуют воздушная и кровяная формы вируса, и я пытаюсь поймать момент их трансформации из одной в другую. Включи микроскоп.
— Какой именно?
— Этот. — Она пролетела через комнату с предметным столом в руке, открывая смотровую камеру и вставляя его туда. Она пощелкала всеми выключателями, с нетерпением барабаня по индикаторам, пока компьютер медленно возвращался к жизни. Когда экран замерцал, она запустила обзор, вводя в компьютер данные для поиска вируса. Небольшой сигнал дал ей понять, что одна из форм, переносимых по воздуху, найдена и Кира сразу же вывела изображение. Красным на сером фоне появился на экране крошечный вирус. Он уже начал меняться, но изображение было неподвижным, запертым в ловушку преобразования одной формы в другую. Обзор был усовершенствованным, но ничто не смогло бы зафиксировать движение на таком уровне увеличения. Еще прозвучало несколько сигналов, пока компьютер находил еще вирусы.
