Сергей Дубянский - Пятая жизнь
Достал телефон и не гладя, ткнул «быстрый набор».
— Алло, — голос принадлежал не Кате, — алло! Говорите!
Это был голос жены, и Паша удивленно взглянул на дисплей. …Блин, не в ту кнопку ткнул!.. И отключился — разговаривать с Юлей ему было не о чем. …Стоп, я ж набрал домашний! Интересно, чего это она? Собиралась же «гулять» до ночи. Или мой визит сломал им весь кайф? А, может, после того, как я ее вычислил, решила поиграть в пай-девочку? Сейчас будет рыдать, просить прощения… Ох, поиздеваюсь от души! А то понты тут гнала, а как сама обосралась, так сразу хвост поджала; уж и трахаться ей расхотелось… Какие все-таки бабы, дуры! Не совалась бы в мою жизнь, и я б ее не трогал — живем, да и живем…
Очнулся Паша у очередного светофора и не сразу понял, где находится; лишь узнав желто-голубые витрины торгового центра, он вспомнил: … Я ж был здесь сегодня!.. В сознание попытались ворваться ощущения двухчасовой давности, но вид расцвеченной рекламой улицы никак не вязался с тем жутковатым «экстримом». …Не, а кто не растеряется, когда тебя с порога начинают «грузить» всякой хренью?.. Блин, развели, как лоха, с этим древним Китаем. Попробовал бы он сейчас, когда я готов к встрече, навешать мне всю ту лапшу…
Светофор только успел моргнуть желтым глазом, как Паша резко стартовал из правого ряда, явно подставляясь под тронувшийся поток, но успел развернуться и нырнул во дворы; остановившись у последней девятиэтажки, заглушил двигатель. …Приехали. И что дальше?.. Совсем рядом на серых волнах мерно качалось покрывало ряски; плеска волн не было слышно, зато вдалеке трещал мотор невидимой лодки; небо медленно тускнело, оставляя над правым берегом розовую кайму — выглядело это очень красиво. …Чего я обманываю себя? — Паша выбросил сигарету и распахнул дверцу, — я ж приехал не пейзажем любоваться — сейчас я устрою ему ямынь!..
В подъезд он зашел решительно, однако едва тронулся лифт, стал возвращаться прежний необъяснимый страх; с каждой секундой он нарастал, охватывая все новые участки мозга и парализуя волю. Паша инстинктивно нажал «стоп», но лифт почему-то не послушался, продолжая упорно двигаться вверх. Тут страх достиг высшего предела; причем, он уже был не столько мистическим, сколько вполне материальным — это ж не шутка, неуправляемая кабина! Но прочувствовать в полной мере ужас ситуации Пашане успел, потому что лифт внезапно остановился и двери открылись; он поспешно сделал шаг вперед; в ту же секунду распахнулась черная дверь.
— Входи, — на пороге стоял тот же мужчина, в тех же джинсах, той же рубашке, но теперь он улыбался; в нем не было прежнего агрессивного напора, и Паша больше не ощущал себя сдувшимся воздушным шариком, — хочешь поговорить? — хозяин отступил в сторону.
…Конечно! — обрадовался Паша, — я хочу спокойно поговорить! Эх, надо было взять пузырь — такие беседы лучше вести под рюмку!.. Ладно, может сам нальет, и решим, кому достанется Юлька — вот это будет по-честному… Господи, о чем я?.. Да пусть трахаются! Я пришел поговорить не о том!..
Паша переступил порог. Дверь закрылась, и оба, как старые знакомые, сразу прошли на кухню.
— Кофе будешь? — спросил хозяин.
Паша подумал, что водку это вряд ли заменит, но выбирать не приходилось, поэтому кивнул.
— Не волнуйся, мы не спали, — без предисловий объявил хозяин, одной рукой доставая чашки, а другой, включая чайник.
— И чем же вы занимались? — Паша присел на тот же стул, где совсем недавно сидела Юля. В его понимании между мужчиной и женщиной существовали единственные реальные отношения — половые, всякие «дружбы», «общие интересы» — это чушь, рассчитанная на лохов, которые, в конечном итоге, пополняют травоядное стадо рогоносцев.
— Тебе это трудно будет понять. Мы не друзья, потому что знакомы всего два дня; интересы у нас абсолютно разные…
…Блин, он, вроде, читает мои мысли!.. Страх стал возвращаться, но все-таки Паша считал себя существом не просто мыслящим, а мыслящим правильно (это со вчерашнего дня все в его сознании пошло наперекосяк), поэтому спросил:
— Ты считаешь меня таким тупым, чтоб не понять того, во что въехала даже моя жена?
— Ты не тупой, но из тех, кто декларирует состояние души, ничего не испытывая. Для таких понятия, вроде, «я верю», «я надеюсь», «я люблю», являются лишь словесными оборотами, а не критерием истины. Мы же искали Юлину любовь, и нашли…
— Как же вы нашли любовь, ни разу не трахнувшись?
— «Трахаться» и «любить», конечно, могут соединиться воедино, но могут существовать и раздельно. Трахаться ведь можно без любви — некоторым, например, достаточно пузыря, распитого вместе. А любовь подразумевает, в первую очередь, заботу о другом, как о высшей ценности, то есть, как о самом себе; ведь для каждого из нас «я» — это самая высшая ценность. Если мы можем перенести такое же отношение на другого, значит, мы имеем дело с любовью. Это божественное состояние потенциально заложено в каждом из нас, но неизвестно, в какой из жизней мы встретим человека, к которому будем способны относиться, как к себе. А все, происходящее без этого — эрзац. Знаешь, как жажда — человек считает себя счастливым, получив глоток тухлой воды, если не догадывается о существовании виноградного вина, которое, кроме утоления жажды, приносит еще и удовольствие. Или боль — когда проходит приступ, люди счастливы, сразу считая себя здоровыми и не понимают, что здоровье — это если ничто не болит никогда .
Хозяин поставил перед Пашей чашку и тот задумчиво уставился на желтую пену, медленно кружившую по поверхности кофе. Все услышанное, конечно, выглядело заманчиво, но являлось лишь абстрактной мудростью, неприменяемой в жизни.
— Думаешь то, что я сказал — красивая, но бессмысленная сказка? Хорошо б, мол, попасть на бал и потерять там башмачок, но где взять фею, которая превратит тыкву в карету, да?
— Типа того… — Паша начал привыкать к тому, что ему можно ничего не говорить — хозяин сам молниеносно реагировал на малейшее движение его мысли.
— Так вот фея существует в каждом из нас и только ждет того, самого нужного бала, на котором появится принц. Принцы ведь тоже посещают не все балы, но я ж говорил, что тебе этого не понять, так?
— Да нет, — Паша пожал плечами, — не то, чтоб я не понял, но имею несколько другой взгляд на жизнь, и он мне ближе теории, базирующейся неизвестно на чем. Лучше скажи, что за любовь вы тут с Юлькой нашли? Тоже какой-нибудь бред, типа того, что я был китайским палачом?
— Китайским палачом ты не был; признаюсь — это я придумал, — хозяин рассмеялся, — но, если хочешь, могу показать твои реальные прошлые жизни.
— Не хочу, — презрительно скривился Паша, — поверить в них я не смогу, а чего тогда засерать себе мозги — думать-то я о них все равно буду… как о твоем идиотском китайце.
— Как знаешь, — хозяин развел руками, — а относительно Юлиной любви, так ты, точно, не имеешь к ней отношения.
— А кто имеет? Ты?
— Я не увожу жен, — хозяин рассмеялся, — у меня другие задачи — я помогаю людям разобраться в их собственной жизни, связав прошлое, настоящее и будущее. Я делаю то, что они сделать не в силах, по причине ограниченных возможностей…
— А у тебя возможности, значит, есть?
— Да, но это длинная и неинтересная тебе история. Я вынужден вечно скитаться во времени, восстанавливая утраченную людьми мировую гармонию, хотя знаю, что сам вряд ли обрету покой в божественном слиянии душ.
— Бедняжка… — Паша демонстративно вздохнул, чувствуя, как страх исчезает, и теперь уже навсегда. …Определенные гипнотические способности у этого урода безусловно есть, — подумал он, — но его теории абсурдны. Как я мог повестись на такой бред? Блин, придумал сам себе триллер!.. Кстати, я еще успею трахнуть Катьку, а Юлька пусть валит, если этот псих заразил ее своей одержимостью. Пусть ищет принца! В конце концов, это никому не возбраняется…
— Похоже, ты прожил слишком мало жизней… — хозяин вздохнул.
— Да? — Паша ехидно скривился, — скажи лучше, что силы убеждения тебе хватает только на сентиментальных баб, насмотревшихся сериалов, а нормальному мужику, делающему дело, на всю твою философию глубоко наплевать — у него другие интересы. По идее, я могу сейчас вызвать психушку, потому что ты опасен для общества. Сейчас ты разрушаешь семьи своими бредовыми идеями, а завтра тебе придет в голову, что наше государство устроено не по твоим «божественным законам», что наш президент в прошлой жизни был, например, Гитлером. Ты понимаешь, чем это пахнет? Но я ничего не стану делать, потому что умнее, а, значит, сильнее тебя, — Паша поднялся.
— Опять ты ничего не понял, — колдун смотрел на гостя и улыбался, — в этом нет твоей вины. Действительно, как можно понять то, чего никогда не испытывал? Только через собственные ощущения, когда невежество покинет нас, мы сможем понять, что Любовь, есть основа мировой гармонии; только она скрыта от неподготовленного взгляда. И прожитая жизнь не окончание известного физико-химического процесса, а накопление эмоций, впечатлений, знаний, которые не ограничиваются временными рамками, а концентрируются в нас, формируя характер и отношение к миру, которые проявляются в будущем…
