Игорь Мист - Новый Вавилон
— Пока, об этом не могу вам сказать! — Хозяин кабинета оторвал взгляд от карты и внимательно посмотрел на Дронова, и тот сразу уловил оттенок недоверия.
Реакция Алексия, в другом случае короткая и решительная, сейчас не годилась. Дронов сдержал обиду и решил только кивнуть, но вежливую улыбку выдерживать было трудно — с недавнего времени на лице проявлялся тик, который он тщательно скрывал.
Господин Вольный, его непосредственный начальник, предупреждал накануне о возможных провокациях коллеги. Тот хотел поставить на задание своего кандидата и, возможно, только и ждет срыва, чтобы заменить Дронова.
После мучительной встречи с Полиной Алексий провел несколько дней в неустанных молитвах и постах в новопостроенном Высоком монастыре. Именно там, в обители, он и узнал, о грядущей миссии от, специально приехавшего к своему сотруднику Вольного.
— Вашу подготовку проведем по обычной, но ускоренной программе, — продолжил Данилин. — Маршрут непростой, — он опять обратился к карте, — из Москвы отправляетесь на машине один. В районе Торгова остановитесь, сами найдете где, и ждете разрешения двигаться на границу. Пересекаете ее в закрытом кузове автоматического грузовика и попадаете в Балтию. Следующие указания получите от персонального самолета — разведчика. Про операцию знают американцы, к сожалению, — Данилин пожал плечами, подчеркивая сказанное, — и у вас большая вероятность встречи с ними. — Он выразительно провел ребром ладони себе по шее.
— Почему я должен их опасаться? — Дронов не привык публично выражать озабоченность, а тем более, тревогу за свою жизнь и спокойно смотрел на слишком уверенного Данилина. — Они что — то знают?
— Только то, что на юг Африки прибудет группа для выполнения некоей задачи. Теперь перехожу к главному, и вы все поймете, но вначале, коснусь истории.
Пока Алексий не понимал, почему такой высокий чин сам с ним возится? Вольный тоже озадачился, узнав, что вводить исполнителя в курс дела взялся лично Данилин. Объяснение напрашивалось одно — не доверяет своим.
«Интересно, какого уровня человек для него равный? Я, конечно, не в счет», — подумал Дронов почти без обиды.
— Начну издалека. Попытки изобретения искусственной нефти начались в Южной Африке еще в прошлом веке при апартеиде, когда белые имели все права, а местные черные — никаких. Сейчас белые и черные живут отдельно, благодаря Великому Разделению, слава Богу, — Данилин перекрестился на иконы, — а в те годы либералы пытались заставить белых отказаться от апартеида, но безрезультатно, и ООН ввела болезненное эмбарго — полный запрет на ввоз товаров и нефти. Санкции неожиданно положительным образом повлияли на развитие. Обратите внимание, перехожу к главному. — Данилин поднял указательный палец. — Особенно бурно изобретали искусственную нефть, и вскоре пошло первое черное золото. Нефть получилась дорогая и невыгодная, производство остановили, а научные изыскания прекратили. Но! — Он опять поднял палец. — После Разделения юг Африки начал заполняться бродягами со всего света, рвущимися в Новый Вавилон! Безбожниками, Гибридами и прочей дрянью, — Данилин был искренен в своем возмущении, — среди которой оказалось много беглых ученых, и разработки возобновили, но страна подписала постановление ООН по Разделению, и через два года началось истребление иностранцев черными.
Солнце за тяжелыми занавесями передвинулось и осветило приемную.
— Россия зависит от продажи газа и нефти, если африканцы смогут выпустить на рынок дешевый продукт, то — катастрофа… Мы ежедневно докладываем наверх про секты, идолопоклонников, бездуховных пророков и скитальцев! Границы держатся из последних сил, того и гляди, опять придется Бомбой отбиваться, Господи прости! — Данилин снова перекрестился и глотнул остывшего чая, ожидая реакции Дронова, но тот пока молчал. — Не понимаю, как примитивным африканцам удалось закончить разработку, но сведения достоверны, а подробности пригодятся вам.
Он победно, сверху вниз посмотрел на Дронова и попросил секретаря принести еще два чая.
— До Разделения созданием искусственной нефти занимался и наш талантливый инженер доктор Априн. Он преподавал промышленную химию в южноафриканском университете и попал в группу разработки. После Разделения доктор, как настоящий патриот, бежал из Африки на родину и пытался возобновить исследования, но никто не заинтересовался ими, и, работы заглохли. В России доктор не прижился, выехал в Англию по поддельным документам, пока национальные двери не захлопнулись, и только сейчас о нем вспомнили.
— Он поедет со мной?
— Пока не решено. Его ищут. Окончательный вариант действий будет меняться. — Данилин начал говорить медленно и вдумчиво, заставляя Дронова принять свой темп. Ему нравилось разжевывать, разъяснять и убеждаться, что собеседнику понятно. — Связь с помощью беспилотного самолета — разведчика. Можете придумать имя верному другу, пока у него только серийный номер.
— Может, «Господин Великий Вольный»?
Дронов решился на маленькую дерзость, зная о непростых отношениях Данилина с коллегой — наставником Алексия. Хозяин кабинета усмехнулся и кивнул, что принимает иронию. На самом деле в голове Алексия возникло другое имя — Полина. А вдруг разведчика собьют? Нет, лучше «Пол».
— Задавайте вопросы, Алексий Михайлович. Понимаю, — их много, смогу — отвечу. Принесите, нам еще чаю, — обратился Данилин к секретарю.
5. Веда. Над океаном
Перелет в Африку нельзя было назвать легким. Небольшой сверхзвуковой самолет с Афанасием, Ведой и другими гостями взлетел с маленького подмосковного аэродрома и взял курс сначала на Балтийское море, а затем, делая большой крюк через океан, на юг Африки.
Лететь над сушей было бы быстрее, но небезопасно, поэтому, трассы прокладывали над нейтральными водами под охраной спутников, тогда самолет могла сбить только ракета с военного корабля. Афанасий накануне прикинул по карте выгодность южного направления, но там опять воевали за приграничные территории, деля свои страны.
В самолете было тесно, что не мешало получать удовольствие от полета. Веда сразу восторженно припала к иллюминатору, а Афанасий решил почитать о Кадингире, городе на берегу океана, построенном вавилонцами. Сеть не работала, и память корпускула выдавала только заранее загруженные «образы». Афанасий еще в Москве нашел старые, многолетней давности — новая информация по «гнезду сатаны» была засекречена, доступ к ней запрещен.
Кадингир возник стихийно в первые два года после Разделения, как последняя перевалочная база для переселяющихся в Антарктиду. Китайские и японские, испанские и арабские кварталы, во всех странах давно разрушенные, построили в нем первые переселенцы, а когда границы закрылись, эту землю выкупил Вавилон. Мигрантам, умудрившимся оказаться здесь, запрещалось находиться в городе больше десяти дней и надлежало продолжить путь в Антарктиду. Но таких с каждым годом становилось все меньше — чтобы попасть на юг Африки, нужно было преодолеть враждебные страны, где грозила неминуемая гибель.
Объемные «образы» переливались, показывая небоскребы необычной формы. Они подпирали яркое синее небо острыми, круглыми или овальными изгибами новомодной архитектуры. Как в Новой России родился свежий стиль после Разделения, так и вавилонцы строили Кадингир сообразно своим мистическим представлениям. От соседей город охраняли высокие бетонные стены с колючей проволокой и широкие рвы, соединенные с океаном. Его облик удивительно отличался от того, что видел Афанасий дома, а верхняя часть представляла единые, словно парящие в воздухе, сады.
«Наверное, именно так выглядели висячие сады первого Вавилона», — подумал он.
Нелегальный наплыв нуворишей, которым скучно было вариться в собственном национальном соку и хотелось похвастаться перед человечеством, вызвал небывалый расцвет Кадингира. Город мог себе позволить проект любой стоимости. Но если в Кадингир свободно пускали иноземцев, то остров Новый Вавилон, напротив, был закрыт, а секретные оборонные технологии сделали его невидимым, скрывая даже точное местонахождение. Ходили слухи, что его обитатели далеко продвинулись, их корабли регулярно взлетают в космос с морских платформ, но за последнее время не было человека, которому удалось бы побывать там и вернуться. В Кандигире обитала небольшая колония еще первых, «старых» вавилонцев — они утверждали, что остров дрейфует, где-то южнее мыса Доброй Надежды.
Свободный доступ людей и капитала сделали город настоящим африканским бриллиантом, на зависть остальным городам и странам. Здесь можно было общаться, и даже влюбляться в людей другой расы, не боясь заточения в тюремную камеру, что произошло бы на родине. Негласно, все государства понимали — такое место должно быть, и так получилось, что стал им — Кадингир.
