Евгений Енин - Случайностей не бывает
Корень пошевелился.
— А я ему говорил: «Не трожь оглоблю». Кричал даже. А он: «Лошадка, лошадка». Дурак, в общем.
Дух взял из пальцев Лены скрепку, потёр о свой бок, как будто мог вытереть земляную пыль о дым, и положил на стол. Всё ещё лежащий на полу Артём пообещал себе никогда-никогда не делать того, чего Дух не разрешает.
— Ты иди, Леночка, — сказал Табачный Дух. — Мы тут сами приберёмся. Ведьма потянула Артёма за шею, помогая сесть.
— Ой, Душик, ну ты посмотри, какой он бледный. — Она ещё раз осторожно отряхнула Артёму волосы. — Человек же. Они же такие хрупкие…
Артём слегка покраснел и попытался подставить под ладонь ведьмы щёку вместо макушки.
— … дохнут постоянно, не пойми почему, — продолжила Лена.
Артём вздрогнул и отдёрнулся от её руки.
— Ну ладно. Ты как, в себе? — Она заглянула в глаза Артёма.
Артём был скорее в ней, но утвердительно кивнул. Ему показалось, что, закрывая с той стороны дверь, она глянула на него в щёлку.
— Вот такая у нас работа, — медленно произнёс Табачный Дух, поглаживая скрепку призрачными пальцами, — захватывающая. Так, бывало, захватит, что только хрусть. Да ты не бойся, — угадал Дух вопрос по открытому рту Артёма, — у нас несчастные случаи не часто бывают. Ты, главное, думай, перед тем, как сделать, глядишь, большая часть тебя и доживёт до старости. Слу-у-ушай! — Глаза Духа загорелись. — А чего ждать-то, мучиться?
Артём начал от него отодвигаться.
— Да ты не бойся, — Табачный Дух схватил его за руку, — может, сразу к нам, к духам? Я гильотинку-то обратно соберу, это недолго. Стой-стой-стой, ты подумай сам, болеть нечему, помереть не можешь… Стой, не пролезешь ты в эту форточку!.. Девушки тебя не интересуют — это же какая экономия… Осторожно, ты эту дверь будешь сам чинить!.. Ладно, всё на сегодня, и завтра не опаздывай! Там ступеньки, смотри под ноги, мы с тобой завтра наверх попробуем выйти, на практическое занятие. Не опаздывай! — крикнул Дух, выглянув в коридор в сторону уже закрывающейся входной двери дома с башенками.
Табачный Дух вернулся в кабинет, задумчиво осмотрелся.
Пол засыпан землёй, частично превратившейся в грязь, осколки глиняного горшка, осколки стакана, валяющийся в центре комнаты стул, обломки стула в углу, в другом углу верёвки и блоки: детали гильотины с лезвием из косы. Фикус успел отползти в угол.
— Позанимались, — констатировал Дух.
Он подлетел к столу, присмотрелся, сдвинул скрепку влево. Ничего не произошло. Нахмурился, присмотрелся, кивнул. Чуть-чуть выдвинул ящик стола. Исчезала грязь, осколки, сломанный стул, целый стул. Дух положил скрепку в ящик, задвинул. Подобрал успевший уползти в угол фикус за лист, вылетел в коридор. Дверь захлопнулась сама.
Вытирая со лба холодный пот, из щели между оконной рамой и стеной выполз паук. За ним, нервно оглядываясь, вылезла взъерошенная муха. Из кабинета напротив послышался крик Лены:
— Домой? Ты домой захотел? После того, как полтора часа бумаги заполняла? Да я прямо сейчас тебя домой отправлю! Сначала левую ногу!..
* * *Спал Артём плохо.
Ему снилось, что он заскакивает в вагон метро между закрывающимися дверьми, которые оказываются острыми, как лезвия косы, и его разрубает пополам. Одна половина едет в человеческую Москву, другая остаётся на перроне, становясь призрачной и дымной. И он понимает, что это он остаётся. А та половина, что уезжает и машет рукой через стекло — это какая-то жуткая тварь, которая в его теле займёт его место и в институте, и дома, у родителей.
А ведь перед сном он хорошенько себя выгулял. Даже набегался.
Домой пошёл пешком. Пользоваться метро он опасался. Смешно для коренного москвича, но Чёрная ветка как-то его нервировала. Другого общественного транспорта Тут не было, но можно было, во-первых, полететь, во-вторых, на чём-нибудь поехать. Или на ком-нибудь.
Летать Артём опасался и решил прокатиться верхом. На чём-нибудь. На лошадях он ездить не умел, но Тут можно взять напрокат диван или кресло. Ещё вчера он заметил стоящую у обочины нечисть с уздечками и хомутами в руках и решил, что это вроде стоянки такси. Боялся подойти, да. Он же Тут почти ни с кем не успел пообщаться, а те, с кем успел, пугали его до заикания. Но надо же начинать нормальную тутошнюю жизнь. Бытовую. Когда Артём летал на Гоа, он тоже потел перед тем, как подойти к местным и арендовать мопед, но смог же, даже с его английским.
Артём миновал киоск, где торговали мухоморами и какими-то маленькими грибочками. На газоне возле киоска сидел домовой, держал в пальцах каждой руки по такому грибочку, и о чем-то с этими грибочками спорил. Даже скандалил.
Артём выбрал такую траекторию, чтобы, если что, сделать вид, что он не специально идёт арендовать средство передвижения, а просто гуляет мимо, глазея по сторонам. Приблизился, замедлился, попытался понять, на чем же здесь можно поехать. Высокий леший поднял руку с уздечкой и вопросительно посмотрел на Артёма. Надо было начинать.
— А я тут, это…
— До Гнилой Речки докинешь?
— Что? Простите…
— До Гнилой Речки, двести.
— Э-э-э… Мне до Умертвинской-Ямской, — назвал свою станцию метро Артём. — Не знаю сколько.
Он заискивающе улыбнулся.
— Ладно, пусть Умертвинская. Сто?
— Окей, сто.
Цен Артём не знал, оставалось только поверить.
— Ну, иди сюда.
Артём подошёл. Леший, прежде чем опешивший Артём успел что-то сказать или сделать, накинул ему на голову уздечку, сунул в разинутый рот трензель, и…
Дальше Артём помнил плохо. Как во сне: вокруг что-то мелькает, сливаясь в цветные полосы, в ушах свистит ветер, он несётся, куда-то сворачивает, через кого-то перескакивает, ему что-то кричат, но он слышит словно через воду: замедленные глухие звуки: «Стооооооооооооооооойййййййййййскоооооооооотииииииииинааааааааааа».
Пришёл в себя на лавочке, недалеко от станции метро. Рубашка мокрая, в боку кололо, лёгкие как песком засыпало. Из нагрудного кармана торчал уголок купюры. Рубли здесь ходили наравне с долларами, евро, золотом и клятвами.
Артём вытащил бумажку. Сто рублей. Как и положено провинции, Тут всё было сильно дешевле, чем в Москве. Решив даже не думать о том, что это сейчас было, Артём сунул сотню обратно в карман и пошёл домой. Мышцы ног побаливали.
Умылся, почистил зубы купленной на сотку зубной щёткой. Местного производства, с деревянной рукояткой и свиной щетиной. Зато зубная паста не нужна, начинаешь водить по зубам, из неё лезет пена. Продавец в киоске сказал, что хватит на месяц. Импортные щётки, то есть из Москвы, пены не давали и стоили гораздо дороже.
Лёг, чувствуя, что засыпает, но соседи сверху устроили скандал. Судя по доносившимся сквозь сон обрывкам фраз, над ним жили торшер и поганка.
— Ты свои споры по всему району разбросала, — кричал Торшер.
— А ты свою вилку в любую розетку готов воткнуть! — отвечала поганка.
— Странно, какие розетки?! Тут же нет электричества, — сквозь сон подумал Артём, а потом ему приснились метро, двери, и выспался он плохо.
Да ещё встал раньше, чем надо: без будильника боялся проспать, волновался перед первым выходом наружу.
* * *На работу — это он первый раз так подумал — Артём шёл пешком, по правой стороне тротуара, подальше от проезжей части. Табачный Дух встречал его на крыльце, ровно под вывеской «Регистрация и распределение».
— Ты это, не обиделся? — вместо приветствия спросил он.
— Нет, ну что вы, — сказал чистую правду Артём.
Обижаться на что-либо было трагически поздно.
— Ну, внутрь заходить не будем, там нам делать нечего. Айда в метро, по дороге тебя проинструктирую.
До Конечной было минут десять ходьбы. Инструкции Табачного Духа сводились к выяснению вопроса, хочет ли Артём жить.
— Вот ты скажи мне, ты жить хочешь?
— Да.
— Нет, ты мне серьёзно скажи.
— Да.
— Подожди, ты не спеши, ты подумай хорошо, потом отвечай.
— Да.
— Что «да»?
— Хочу.
— В каком виде?
— Хочу… Ой! — Артём спал на ходу и споткнулся на ровном месте, вспомнив гильотину. — Ну это, как сейчас чтобы.
— Молодец, правильный ответ! А хочешь жить, хоть на том свете, хоть на этом, — меня слушай.
— Угу.
— Руки никуда не суй. В карманы сунь. Что в карманах?
Артём показал скатанную в шарик обёртку от жвачки.
— Выбрось. Вот, возьми.
Дух непонятно откуда достал конверт, без марок и надписей. В нём лежала электронная карточка для прохода в метро и один жёлтый металлический жетон с буквой М.
— Это чтобы здесь, — показал Дух на жетон. — Когда у вас ими пользоваться перестали, наши всё забрали.
У вестибюля, стеклянного, как на московских окраинах, Дух придержал Артёма за плечо.
— А сейчас запоминай. Утро. Солнце. Слева киоск, вениками для мётел торгует. Видишь?